а моего старшего брата и племянника Цзя Чжэня отправили в ссылку. Состояние наше пошатнулось, доходов от поместий нет, и жить с каждым днем становится все труднее и труднее.

– Я здесь уже несколько лет, – отвечал Чэн Жи-син, – и за это время убедился, что у вас в семье каждый старается жить в свое удовольствие, а когда все стремятся вытянуть деньги из семейной казны, приходится залезать в долги. Вам пришлось немало расходоваться на старшего брата и на господина Цзя Чжэня. Кроме того, вы вынуждены были дать властям денег, чтобы они разыскали грабителей. Почтенный друг, если хотите, чтобы у вас в доме был порядок, поручите присмотр за домом доверенному человеку. Всех нечестных людей выгоните, честных – оставьте! Вам нужно рассчитаться с долгами, постарайтесь найти на это средства! Ведь у вас есть сад – с него можно получить немало доходов! Почему вы не пошлете людей присматривать за ним? Вас несколько лет не было дома, а за это время мошенники успели наделать такого шуму, что никто в сад не решается войти! Я предлагаю проверить всех слуг и тех, которые не подходят, – выгнать! Это самый разумный выход из положения.

– Эх, приятель, ты многого не понимаешь! – вздохнул Цзя Чжэн. – Я не только на слуг, но и на собственного племянника не могу положиться! Если даже я их проверю, разве мне удастся за всем присмотреть?! К тому же мне приходится сейчас соблюдать траур, и не хватает времени на все, да и домашними делами я никогда не занимался и не разбираюсь в них.

– Друг мой, вы слишком гуманны, – заметил Чэн Жи-син. – Если бы такое положение создалось в другой семье, там первым долгом спросили бы с управляющих. Если б вы это сделали, я уверен, что через пять-десять лет ваше состояние поправилось бы, тем более что ваш родственник является начальником одного из уездов и может вам помочь.

– Неудобно вытягивать деньги у родственников, – заметил Цзя Чжэн, – лучше уж самим быть бережливее! Я боюсь, что у нас многое из имущества числится только по описи.

– Вы совершенно правы, – отозвался Чэн Жи-син. – Потому я и говорю, что вам нужно все проверить!

– Ты, наверное, что-нибудь знаешь!

– Может быть, и знаю, но сказать не могу, – отвечал Чэн Жи-син. – Управляющие у вас хитры, всегда сумеют оправдаться.

Цзя Чжэн уловил скрытый намек в словах Чэн Жи-сина и со вздохом проговорил:

– Начиная с деда у нас в семье все были гуманными людьми, и никогда никто не притеснял слуг. Но сейчас мне кажется, что эти люди с каждым днем все более портятся! Наверное, слуги заметили, что я бестолков и только пытаюсь изображать из себя всезнающего хозяина, и смеются надо мной?!

Пока они разговаривали, вошел привратник и доложил:

– Господин Чжэнь из Цзяннани.

– Что это вдруг господин Чжэнь приехал в столицу? – удивился Цзя Чжэн.

– Я его спрашивал об этом, – ответил слуга, – он говорит, что удостоился высочайшей милости и восстановлен в должности.

– Ладно, – прервал привратника Цзя Чжэн, – проси его!

Привратник вышел и пригласил приехавшего войти.

Этого господина Чжэня – отца Чжэнь Бао-юя – звали Чжэнь Ин-цзя, по прозвищу Ю-чжун; он был потомком заслуженного сановника, уроженца Цзиньлина.

Когда-то он поддерживал родственные отношения с семьей Цзя, но потом провинился по службе, и у него было конфисковано имущество. Однако государь вспомнил о заслугах Чжэнь Ин-цзя и приказал вернуть ему наследственную должность, а самого его потребовал в столицу на аудиенцию. И вот сейчас господин Чжэнь, зная о смерти матушки Цзя, приехал, чтобы совершить жертвоприношения покойнице.

Цзя Чжэн, соблюдавший траур, не мог выйти встречать гостя за ворота и ожидал его у входа в свой кабинет.

Как только господин Чжэнь увидал его, горе его смешалось с радостью. Поскольку во время траура нельзя было совершать церемоний, обычно положенных при встрече, он только взял друга за руку, рассказал ему о невзгодах, которые ему пришлось испытать, и после этого они оба уселись, как полагается гостю и хозяину.

Затем подали чай, и беседа продолжалась.

– Когда же тебе пришлось видеть государя, дружище? – спросил Цзя Чжэн.

– Позавчера, – отвечал Чжэнь Ин-цзя.

– Я уверен, что повелитель был очень щедр и милостив и ты получил от него хороший указ, – продолжал Цзя Чжэн.

– Да, милость повелителя нашего необъятна, – сказал Чжэнь Ин-цзя.

– Что же он повелел тебе? – поинтересовался Цзя Чжэн.

– В последнее время разбойники в Юэ совершенно распоясались, и в приморских областях народ не имеет покоя, – стал рассказывать Чжэнь Ин-цзя, – поэтому высочайший приказал Аньго-гуну усмирить разбойников. Поскольку мне знакомы те места, я тоже получил повеление туда отправиться, но вчера я узнал, что ваша матушка отошла к бессмертным, поэтому я приготовил курения и решил возжечь их перед ее гробом.

Цзя Чжэн с благодарностью поклонился гостю и сказал:

– Дорогой мой друг, твой приезд тронул меня до глубины души! Я тебе очень признателен за твою искренность! Только теперь я убедился в твоих достоинствах и уверен, что тебя ожидает счастье! В Чжэньхае управляет мой родственник, и я все время надеюсь на его благосклонность.

– А в каком родстве состоишь ты с тамошним правителем? – спросил Чжэнь Ин-цзя.

– В тот год, когда я пребывал на должности начальника по сбору хлебного налога в провинции Цзянси, я выдал свою дочь за его сына, – отвечал Цзя Чжэн. – С тех пор прошло уже три года. Но так как в приморских провинциях бесчинствуют разбойники, вести от дочери перестали приходить… Судьба девочки очень меня беспокоит, и, если ты, друг мой, покончив с делами, поедешь в те места, я попрошу тебя передать ей весточку. Я сейчас напишу письмо, и если ты передашь его, я буду бесконечно тебе признателен!

– Любовь родителей к детям свойственна всем, – отвечал на это Чжэнь Ин-цзя. – И я хотел просить тебя кое о чем! Недавно я удостоился милости государя, который вызвал меня в столицу; я решил взять с собой своего сына, поскольку дома некому за ним присматривать. Государь потребовал меня к себе очень срочно, и мне пришлось ехать безостановочно; семья моя, которая не могла ехать так быстро, доберется до столицы лишь через несколько дней. Как только я получу высочайший указ, я должен буду выехать. Моей семье, кроме вас, не у кого остановиться, и, конечно, мой сын придет поклониться тебе. Надеюсь, ты уделишь ему внимание и, если возможно, подберешь для него подходящую невесту. Буду тебе за это весьма благодарен!

Цзя Чжэн охотно обещал исполнить все просьбы.

Поговорив еще немного, Чжэнь Ин-цзя собрался уходить, на прощание сказав