– Справимся, – кивнули все. – Мы им устроим День святого Скиминока!

– Тогда за дело, господа. Общий сбор в рубке управления полетом.

Отряд выдвинулся по указанным пунктам согласно утвержденному плану. Я неплохо ориентируюсь в маленьких улочках Локхайма, нагулялся в мирное время, поэтому добраться до западного крыла было незатруднительно. Ни одно здание не могло бы служить тюрьмой, везде большие окна, тонкие двери без замков или засовов, и, увидев ближайший огонек, я понял, что дети найдены. Раньше в этом домике жили две юные фрейлины королевы. Я заглянул в окно. На столе горел трехсвечовый канделябр. Мой сын тихо спал на высокой кровати, разметавшись среди кружевных подушек. У противоположной стены под розовым одеялом спала маленькая принцесса Ольга. Хотя я видел ее только один раз, спутать дочь князя с другой девочкой было невозможно. По счастью, она пошла в отца… На полу дрыхли трое раскормленных чертей. Здоровые бугаи с толстыми шеями – массивные вилы были составлены в козлы. Я заглянул за угол. Ага. Вот и четвертый дремлет на крылечке, бдительный охранник! Говорят, что предрассветный сон самый крепкий, наверно, поэтому мне пришлось пнуть часового дважды, пока он наконец не перестал храпеть и соизволил продрать глаза.

– Эх, расстрелять бы тебя, новобранца, за сон на боевом посту, да не в моей власти. Завтра же сам обо всем доложишь Люциферу. А сейчас открой дверь и тихонько войди внутрь. Не дай Бог, детей мне разбудишь!

Черт вынужденно кивнул и попытался незаметно потянуться за вилами. Пришлось приложить Меч Без Имени к основанию его пятачка. Глаза рогатого от великого испуга сошлись на переносице.

– Вот что, парень, давай знакомиться, я – лорд Скиминок. Те, кто пытается меня предать, убить, обмануть или ударить в спину, – обычно уже не похваляются своим героизмом, так как на небесах это лишнее. Ты меня понимаешь?

Он все очень быстро понял. Отточенная сталь – язык, хорошо понятный всем. Мы мирно вошли в комнату, черт осторожно переступил через спящих товарищей и встал лицом к стене, руки за голову, ноги разведены, хвост опущен. Я взглянул на стоящие вилы, размахнулся и одним махом перерубил все три древка. От грохота упавшего оружия Иван заворочался. Я шагнул к нему, тихо поцеловал в лоб.

– Папа…

– Да, сынок. – Он проснулся и обхватил меня за шею. Меня захлестнул неожиданный прилив отцовской нежности. – Ты не скучал без меня?

– Скучал. Здесь плохо, а из замка меня забрали. Папа, они там такого натворили… они весь дом дяди Чарльза сожгли!

– Я знаю. Не переживай, я их накажу… – У меня не поворачивался язык сказать, что сэр Чарльз Ли мертв, а он этого, по-видимому, не знал. – Сейчас мы возьмем с собой принцессу и поедем в гости к ее родителям. Да, кстати, как она тебе?

– Да так… Глупая девчонка! – вынес суровый вердикт Иван. – Играет со мной, но ничего о жизни не знает и говорить толком еще не умеет. Хнычет… От нее вообще одни неприятности.

– Тогда, может быть, оставим ее здесь? – хитро предложил я.

Иван пошел на попятную:

– Н-нет… Давай возьмем. Она, наверно, хорошая, только маленькая еще.

Словно бы услышав наш разговор, Ольга сползла с кроватки и, подбежав, забралась мне на колени. Я обнял девочку, окончательно растаяв. Для ландграфа это непозволительно… Спящие черти разом прекратили храп.

– А ну вставайте все! Хана вам, печенеги, за мной папа пришел! – вольно интерпретируя Пушкина, заорал мой сын.

– Да! – твердо подтвердила принцесса.

Черти вскочили, огляделись и молча отступили, зыркая на мой меч злобными глазами.

– Все правильно. Выстроиться вон там, у стены, а я посоветуюсь с детишками, что нам с вами делать.

– Вот придет Люцифер… – зашипел один особо храбрый.

– Молчать! А то я буду зверствовать… Иван, как они себя вели?

– Плехо! – неожиданно заявила о себе принцесса Ольга.

– Так, так… – грозно нахмурился я, пряча улыбку. – Скажи-ка, милая девочка, они вас обижали?

– Да.

– Как обижали? Может быть, били?

– Да.

– Ставили в угол?

– Да.

– Не кормили шоколадом?

– Да.

– Мучили? Пытали? Щекотали? Не давали играть?

– Да, – серьезно кивала венценосная малявка, соглашаясь абсолютно со всем. Она воспринимала это как игру, и ей не было дела до того, сколько в этой болтовне истины. А вот бедные черти буквально извелись у стены, выслушивая обвинения в преступлениях, которых не совершали.

– Папа, – на ухо прошептал мой сын, – она все врет!

– Она шутит, – тоже шепотом ответил я. – Девочки все такие, привыкай… Эй, вы! За всю тяжесть невыносимых злодеяний, причиненных вашими лапами этим невинным детям, я намерен поотрубать вам уши!

– Но мы же ни в чем не виноваты! Кого вы слушаете?! Это клевета! – наперебой загомонили перепуганные черти.

– Молчать! – снова рявкнул я. – Оленька, иди к Ване, посидите в уголке, пока я с плохими дядями разберусь. Иван, держи ее покрепче. Значит, так, барбосы, вон в том шкафчике наверняка есть одежда. Засекаю время – через пять минут вы должны выглядеть как лучшие фрейлины королевы! Кто не успеет, кладет хвост на плаху. Вы меня знаете… Время пошло.

Мгновение спустя дети хохотали вовсю, глядя, как старательно четыре стража облекаются в пышные женские платья. К их чести должен признать, что в положенный срок уложились все. Черти стояли навытяжку, разодетые, как куколки, от туфелек до шляпок. Общее впечатление портили только красные от гнева пятачки и плохо скрываемая ненависть в глазах. Но лично мне никого убивать не хотелось, не эти