на пол из пропоротой кишки наружу выплеснулась пенистая масса вперемешку с ошметками органов и ручьями крови, и такая же пена захлестала изо рта девушки, залив лицо слоем розовато-красной жижи, и тело Рей обмякло, перестав биться и дергаться.

— Вот так, — когда все прекратилось и мертвую тишину комнаты нарушало лишь журчание льющейся из пробитого насквозь чрева не подающей признаков жизни голубовласки пены, произнесла успокоившаяся Мари и, устало шатаясь, отошла от кроваво-белой лужи на полу. — Готово. Было круто.

Синдзи не моргнул, не шевельнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он лишь с полуулыбкой смотрел на безжизненное изувеченное тело Рей, видя лишь черную стену перед собой.

— Тебе что, вообще пофиг? Я убила твою подружку… не, не так, я убила отличную девчонку для траха, а тебе все равно? Знаешь, я начинаю думать, что ты монстр. Или псих.

Но тут вдруг комнату пронзил нечеловеческий дикий крик.

— ГЬЯ-А-А-А-А-А-А!!!

Кричала Аска. Пораженная увиденным, она поначалу даже не могла выдавить и писка, просто не веря в произошедшее, не способная осознать, что подобное может произойти по-настоящему. А когда поняла, ее разум сорвался от пронзившего его шока, рушащего все сознательное, взвыла в жутком нечеловеческом страхе, даже не думая, что иглы в этот момент вонзились в плоть ее влагалища и утонули в ее залившейся кровью мякоти.

— Ах ты ж дрянь… — скривилась Мари от оглушающего крика и, подойдя к рыжеволоске, ударила ее ногой в солнечное сплетение.

Та мгновенно захлопнулась, всхлипнув, и тут же распахнула глаза на пике боли и залилась скулящим плачем, когда ощущения из киски достигли мозга.

— Отправляйся за своей подружкой, дрянь.

С этими словами Мари наклонилась и активировала кнопку на шокере, и тут же комнату заполнил непрекращающийся треск, а за ним — новый, еще более жуткий вопль.

— ИЙЯ-А-А-А-А!!! ГХА-А-А-А-А-А!!!

Сократившиеся от электрического импульса мышцы заставили стенки влагалища плотно обхватить кактус, отчего его иглы не просто чуть вошли под кожу, а пропороли плоть до самого основания, превратив нежную складчатую гладь лона в кровоточащее решето. Аска не переставала орать, неистово дергаясь и учащенно содрогаясь в агонии, она устремила полные ужаса и боли глаза на Синдзи, не в силах совладать с выражением своего лица, запечатлевшего невыносимую муку, она разбрызгивала слезы по щекам, она пыталась что-то произнести, но ее губы свело от пробивающего тело тока, и из груди доносился только ужасающий страдальческий писк.

— Достала… — фыркнув, Мари направилась к коробке в углу комнаты. — У меня тут пару зажимов на спицах есть, догадайся для чего. Правильно, я собираюсь сделать из этого кактуса самый стильный вибратор в истории. Ты только представь, фаллоимититор, усеянный шипами. Не какими-то там пупырышками, а настоящими жесткими и острыми, как иглы, шипами. Это будет хит. А мы же сейчас проведем полевые испытания и проверим, как кактус будет скользить в киске условно обыкновенной девушки. Смотри внимательно.

— Гха… Кгха… Нга-а-а… — кислород в груди трясущейся рыжеволоски кончился, и она начала задыхаться, выдавливая из себя в отчаяние слова, судорожно глотая воздух. — Си… Син… Синдзи… Сп… спаси… спаси… пожалуйста… Синдзи… спаси меня… умоляю… спаси… Мне… так… больно… я… умру… Синдзи… помоги… спаси… Синдзи…

— Да-да, «помоги», «спаси», старая песня, — Мари вернулась с хирургическими щипцами. — Нет бы попросить отключить ток. Хотя в нем ничего критического нет — я на себе испытала. Ну, неприятно конечно, особенно в столь чувствительные места, но терпеть можно. Хотя, так долго я не пробовала, может, там какой особый эффект есть… Ну, не суть важно, тебя мы тоже сейчас отправим на тот свет.

Наклонившись к Аске, Мари уже потянула к ее сжатому, исторгающему порциями кровь влагалищу хромированные металлические щипцы, а сама рыжеволоска, потеряв способность говорить, лишь истерзанно разразилась сокрушительным мучительным плачем, переполненным болью и разрывающей сердце мольбой, как вдруг Синдзи громогласно взвыл.

— НГА-А-А-А-А-А-А!!! — словно животное, он заревел так, что Мари и даже Аска притихли — первая в остолбенении, вторая в ужасе, а Синдзи все орал во весь голос, разрывая горло, орал так, что сама комната, кажется, затряслась, он поднял голову к потолку и взвыл, на секунду став похожим на жуткого монстра, а затем вдруг вскочил с пола на ноги и развел в стороны высвободившиеся руки, на запястье одной из которых звякнули наручники.

Все это время он не бездействовал, а выкручивал себе травмированный палец. Несмотря на не до конца выветрившийся из ладони лидокаин и остатки наркоза в крови, притупившие чувства, боль обожгла руку, как только он стянул бинты и попытался пошевелить вывихнутый палец. И тогда, собравшись и отстранившись, Синдзи начал медленно его расшатывать, движение за движением выкручивая из сустава и разрывая только зажившие сухожилия, внутренне крича и воя от нестерпимых ощущений. Несколько раз он частично терял сознание, так и не вскрикнув, но не выдержав адской рези в пальце, и каждый раз в себя его приводили крики девушек, их мучения и агония. Смерть Рей и переполненный страхом и болью вопль Аски были последней каплей — собравшись, Синдзи окончательно выдернул палец из сустава так, что тот остался болтаться на одной коже и мясе, тут же взревел и едва не отключился, но из последних сил замутненного сознания приложил его к ладони, пропустил под браслетом наручника и таким образом освободился.

А теперь он стоял прямо перед ошалевшей Мари и залившейся слезами Аской, уже проваливающейся в омут беспамятства от боли, и, несмотря на жуткую боль, был готов действовать.

— Ты… — дрогнувшим голоском пискнула округлившая глаза Мари. — Ты сломал себе палец? Как?..

Дальше комната будто закрутилась в фантасмагоричном калейдоскопе: Мари, позабыв об Аске, рванула с места к выходу, Синдзи метнулся за ней, по пути лишь наклонившись для того, чтобы подобрать все еще жужжащий шокер, а девушка, не успев справиться с замком, пнула ногой столик и опрокинула в его сторону свою сумку. Тот, отмахнувшись, в ответ схватил подвернувшийся под руку табурет со сломанной ножкой и метнул его в голову Мари, которая, не успев увернуться, получила удар по затылку и, пошатнувшись, рухнула на пол. Прыгнувший на нее Синдзи нанес по телу девушки с десяток крепких ударов табуреткой, держа ее неповрежденной рукой, разбил ее лицо в кровь, сломал очки, пару ребер, усеял ее гладкую мраморную кожу черными синяками, затем сдавил гордо локтем, а другой рукой задрал ее юбку и рывком, содрав кожу