Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она запахнула плащ, пряча живот, и выпрямилась. Напряжение понемногу спадало. Дело сделано.
— Ты скоро умрешь, — сказала она и вдруг поняла, что испытывает к нему жалость. — Может, умирать будет легче, зная, что после тебя что-то останется. А теперь все, я ухожу.
Подхватив фонарь, Брианна повернулась… и с изумлением увидела, что дверь приоткрыта. Не успела она разозлиться — неужели лорд Джон самым бессовестным образом подслушивал?! — как дверь распахнулась полностью.
— Боже, мадам, какая проникновенная речь, — провозгласил сержант Мурчисон и с широченной улыбкой ткнул в нее стволом мушкета. — Вот только боюсь, я не могу вас отпустить.
Она отшатнулась и непроизвольно вскинула фонарь, пытаясь обрушить его на голову сержанта. Тот увернулся, а руку Брианны вдруг сковали железные пальцы.
— Ух ты, почти удалось! А ты шустрая девочка, чуть не прибила старину-сержанта.
Отобрав фонарь, Боннет ее отпустил.
— Так ты не скован… — тупо пробормотала она.
И, осознав, что происходит, рванула к выходу. Мурчисон взмахнул мушкетом, преграждая ей путь, но Брианна успела увидеть темный коридор и распростертое на полу тело.
— Вы убили его… — прошептала она непослушными губами, и из желудка поднялась новая волна тошноты. — Господи боже, вы его убили!
— Кого убили? — Боннет приподнял фонарь, вглядываясь в клубок светлых волос, запачканных кровью. — А это еще кто, черт бы его побрал?
— Лишний свидетель, — огрызнулся Мурчисон. — Давай быстрее! Времени нет. О Ходжепайле я позаботился, и фитили уже подпалил.
— Погоди-ка!
Боннет хмуро смотрел на Брианну.
— Я же сказал, нет времени! — Сержант поднял мушкет и проверил запал. — Не переживай, их никто не найдет.
Горько запахло порохом. Сержант повернулся к ней, но в камере было слишком тесно, еще и живот Брианны мешал, так что приклад ружья зацепился в стену.
Раздраженно крякнув, Мурчисон поднял мушкет, собираясь ударить ее по голове.
Брианна вцепилась в ствол, даже не осознав, что делает. Время словно замедлилось — Боннет и сержант стояли на месте, не пытаясь ей помешать. Она и себя ощущала словно со стороны.
Она выхватила мушкет и одним легким движением, точно орудуя метлой, огрела сержанта по голове. Все тело пробрало дрожью, казалось, кто-то включил рубильник и пропустил сквозь нее разряд тока.
Мурчисон замер, удивление в его глазах медленно сменилось ужасом, а затем — пустотой. Из-под жирных багряных губ скалились желтые зубы. На виске набухали ярко-алые капельки крови: будто японские водяные лилии расцветали на фоне синеющей кожи.
Брианна была совершенно спокойна, сейчас она стала всего лишь сосудом для той древней силы, что зовется материнством… которую мужчины наивно принимают за слабость. Она видела свои руки — торчащие костяшки пальцев, натянутые сухожилия, — ощущала энергию, струившуюся по всему телу, и медленно, очень медленно вновь занесла приклад — и обрушила его на Мурчисона, который не успел даже упасть.
Кто-то позвал ее по имени, однако голос доносился издалека, теряясь в окружавшем ее тумане.
— Хватит уже, бога ради! Женщина!.. Как тебя там… Брианна! Хватит!
Чьи-то руки вцепились в плечи и хорошенько тряхнули. Она вырвалась и снова взмахнула ружьем, рыкнув:
— Не трогай меня!
Боннет тут же отступил на пару шагов. В его глазах вспыхнуло удивление… и даже как будто страх? Он что, боится ее? Разве ее — Брианну — можно бояться?
Он что-то говорил, она видела, как открывается его рот, но слова слышались неясным гулом. Волна внезапной силы схлынула, оставив лишь головокружение и тошноту.
Время вернулось к обычному ритму, и секунды побежали с прежней скоростью. Брианну трясло, ноги не держали, словно из нее вынули все кости; пришлось опереться на окровавленный мушкет.
— Что ты сказал?
Он раздраженно выдохнул.
— Что нечего тратить время попусту! Ты что, не слышала — фитили уже подожгли!
— Какие еще фитили? Зачем?
Боннет посмотрел на дверь за ее спиной, но не успел сделать и шагу, как Брианна подняла мушкет и нацелила на него ствол. Невольно отшатнувшись, он запнулся о скамью и упал, зацепив при этом кандалы. Они громко зазвенели по камню.
Потрясение уже сказывалось дрожью в руках, однако в организме еще бушевали отголоски недавней энергии.
— Ты же не станешь меня убивать, а? — криво усмехнулся Боннет, но глаза, в которых плескалась паника, его выдали. Брианна ведь говорила, что будет рада его смерти…
Да, свобода дорого стоит, но убийство — непомерная за нее цена. К тому же Брианна нашла свой выход, с Боннетом ее больше ничего не связывает, и она не собирается что-то менять.
— Не стану, — согласилась она, поудобнее перехватив мушкет. — Но видит бог, я прострелю тебе колено и брошу истекать кровью, если ты сию секунду не расскажешь, что здесь происходит!
Боннет переступил с ноги на ногу, что-то прикидывая в уме. Брианна стояла в дверях, полностью загораживая ему проход. Он двинулся было с места, и она громким щелчком сняла оружие с предохранителя.
Сейчас их разделяло футов шесть, дотянуться он не сможет, одно движение пальца, и все будет кончено. С такого расстояния Брианна не промажет.
Боннет сник.
— Склады набиты порохом, и фитили уже горят, — скороговоркой выпалил он. — Не знаю, сколько осталось времени, но взрыв будет тот еще. Ради бога, выпусти меня уже!
— Зачем? — Ладони взмокли. Ребенок шевельнулся, напоминая, что ей следует поторопиться. И все же Брианна рискнула потратить еще минуту. Она должна выяснить правду, ведь за ее спиной на полу лежало безжизненное тело Джона Грея. — Вы убили хорошего человека, и я хочу узнать, зачем!
Боннет развел руками.
— Все дело в контрабанде. Мы с сержантом были партнерами. Я привозил ему дешевый товар, он ставил на нем королевское клеймо. Он воровал запатентованные грузы, я их продавал. Прибыль делили поровну.
— Дальше.
— Тот солдат, Ходжепайль, что-то пронюхал и стал задавать вопросы. Мурчисон не знал, рассказал ли он кому еще, но когда меня схватили, ждать уже не мог. Он вывез со склада остатки спиртного, заменил его бочками со скипидаром и заложил заряды. После взрыва следов кражи не останется. Вот и все. Теперь отпусти меня!
— Хорошо. — Брианна опустила мушкет, но палец со спускового крючка не убрала. — А с ним что? — кивнула она на сержанта, который вяло заворочался на полу.
Боннет недоуменно моргнул, бочком пробираясь к двери.
— В смысле?
— Ты что, с собой его не берешь?
— Зачем он сдался? Христа ради, женщина, дай мне уйти и сама убирайся! Наверху двенадцать сотен баррелей скипидара и дегтя. Здесь все разнесет к чертям!
