сдержался, чтобы не ответить. Тем не менее, с трудом переключившись сразу с острого волнения на нормальный разговорный тон, он раздраженно сказал:

— Тебе нужен новый телефон, мать твою.

— Спасибо, — сказала Робин, теперь уже почти столь же раздраженно, — я об этом не подумала.

Хмурое выражение лица Страйка сменилось неохотной улыбкой, хотя Робин было не так-то легко успокоить.

— Ты спрашивал, не видела ли я чего-нибудь, когда нас прервали, — холодно сказала она. — У меня не так много времени, я должна встретиться с Райаном.

Страйк полагал, что он это заслужил.

— Поднимайся сюда, — сказал он, указывая на свою квартиру. — Сегодня в шесть утра на ферму Чепмена был совершен рейд.

— Что? — вздохнула Робин, поднимаясь за ним по лестнице на чердак.

— Дюжина копов, полиция и местные силы. Уордл с ними. Он позвонил мне в два часа. Долго говорить не мог, потому что они все еще опрашивают людей. Они уже освободили сильно обезвоженную и травмированную Эмили Пирбрайт из запертого деревянного ящика в подвале фермы.

— О нет.

— С ней все будет в порядке. Они отвезли ее в больницу. Дальше лучше, — сказал Страйк, когда они вошли в мансарду. — Шах только что видел примерно такое же количество полицейских в центре Бирмингема. Про Глазго пока ничего не слышно, но я предполагаю, что там тоже такое происходит.

Он провел ее в свою спальню, такую же спартанскую, как и остальные комнаты в маленькой квартире. Телевизор у изножья кровати был поставлен на паузу на Sky News: Женщина-репортер застыла с открытым ртом в месте, которое Робин узнала как Львиную Пасть. За ее спиной виднелся вход на ферму Чепмена, у которого теперь стояли два офицера в форме.

— Кто-то из Метрополитен-службы слил информацию, — сказал Страйк, беря в руки пульт. — Я же сказал, что за этим последует слава, не так ли?

Он нажал кнопку воспроизведения.

— … Уже видели, как уезжала машина скорой помощи, — сказала репортер, показывая на переулок. — Полиция пока не подтвердила причины расследования, но мы знаем, что полицейские находятся здесь в большом количестве, а группа судебно-медицинских экспертов прибыла чуть более часа назад.

— Дженни, некоторые называют деятельность ВГЦ спорной, не так ли? — сказал мужской голос.

— Осторожно, — сказал ухмыляющийся Страйк, когда женщина-репортер кивнула, прижав палец к наушнику.

— Да, Джастин, в основном в отношении своей финансовой деятельности, хотя надо сказать, что церковь никогда не была осуждена за какие-либо правонарушения.

— Дай им время, — одновременно сказали Страйк и Робин.

— И, конечно, в ней состоят несколько очень известных членов, — сказал невидимый Джастин. — Писатель Джайлс Хармон, актриса Ноли Сеймур — кто-нибудь из них сейчас находится на территории, вы не знаете?

— Нет, Джастин, мы не получили подтверждения того, кто сейчас находится на ферме, хотя, по оценкам местных жителей, здесь проживает не менее ста человек.

— А было ли какое-нибудь официальное заявление от церкви?

— Пока ничего…

Страйк снова поставил репортаж на паузу.

— Просто подумал, что ты хотела бы это увидеть, — сказал он.

— Ты был прав, — сказала Робин, сияя.

— Почти достаточно, чтобы поверить в Бога, не так ли? Я сообщил Фергюсу Робертсону, как только узнал от Уордла. Я дал ему несколько советов, где можно получить информацию. Думаю, настало время, когда можно сильнее нагнетать обстановку в отношении Джонатана Уэйса. Есть время на кофе?

— Только быстро, — сказала Робин, сверяясь с часами. — Могу я одолжить зарядное устройство?

Приготовив кофе, они сели за небольшой стол из керамики.

— Бекка все еще находится в храме Руперта Корта, — сказал Страйк.

— Откуда ты знаешь?

— Она вела сегодня службу, на которую я отправил Мидж в парике.

— Я думала, Мидж смотрит за Хэмпстедом?

— О, да, я забыл — она получила фотографии его с парнем на вересковой пустоши прошлой ночью.

— Когда ты говоришь “фотографии”…

— Сомневаюсь, что они подойдут для семейной рождественской открытки, — сказал Страйк. — Я сообщу клиенту об этом в понедельник, поскольку он сейчас дома с ней и детьми.

— Продолжай о Бекке.

— Она не ушла в конце службы. Мидж все еще наблюдает за Рупертом Кортом, очевидно, без парика. Она уверена, что Бекка все еще там. Двери заперты.

— А полиция не приезжала?

— Предположительно, их больше интересуют группы.

— Бекка одна?

— Не знаю. Вполне возможно, что она собирается сбежать — если, конечно, не хочет воспользоваться путем Украденного Пророка.

— Не говори так, — сказала Робин, вспомнив о Кэрри Кертис Вудс, висящей в семейном гараже. — Если мы знаем, где она находится…

— Мы ничего не делаем — ничего, — твердо сказал Страйк, — пока не получим известия от Барклая.

— Но…

— Ты меня слышала?

— Ради Бога, я не школьница, черт возьми!

— Извини, — сказал Страйк. Остатки часового волнения еще не рассеялись. — Слушай, я знаю, ты считаешь, что я все время только и говорю о пистолете, но мы до сих пор не знаем, где он, и это заноза в заднице, — добавил он, сверяясь с часами, — потому что мы на часах, а полиция уже вошла в дом. Люди начнут прикрывать задницы или делать вид, что не могут прийти на интервью. У них будет оправдание, что теперь они общаются только через адвокатов.

— Как ты думаешь, у них есть Уэйсы? — спросила Робин, мысли которой неудержимо возвращались к ферме Чепмена. — У них должна быть, по крайней мере, Мазу. Она никогда не покидает это место. Боже, как бы я хотела оказаться там, когда они начнут ее допрашивать…

Воспоминания о людях, с которыми она познакомилась за четыре месяца пребывания на ферме, вертелись в ее голове, как карусель: Эмили, Шона, Амандип, Кайл, Уолтер, Вивьен, Луиза, Марион, Тайо, Цзян… Кто заговорит? Кто солжет?

— В обед мне звонила чертова Роуз Фернсби, — сказал Страйк.

— Что она хотела?

— Сегодня идет на занятия йогой. Очарование быть объектом охоты уже улетучилось.

— Что ты сказал?

— Что ей придется остаться на месте и очистить свои чертовы чакры. Она решила принять это за шутку.

— Как раз хорошо. Нам нужно, чтобы она дала показания.

— То, что она должна рассказать, займет три минуты, если дело дойдет