В ходе переговоров между Дудаевым и Руцким, казалось, было достигнуто взаимопонимание. И тот, и другой настаивали на соблюдении законов, проведении выборов205 Но каждый понимал законность по-своему: Руцкой находился в эйфории правотворчества недавних дней августа, когда политическая воля облекалась в форму указов и, одобренная послушным Верховным Советом, становилась законом; для Дудаева законность выступала в форме эстонского Народного фронта, добивавшегося и добившегося того, что российские законы не имели отношения к независимому государству. К тому же Дудаеву воля народа, массовая поддержка казались важным условием легитимации его действий. Руцкой встретился также с лидерами ингушских организаций, которые настаивали на образовании Ингушетии, но в составе Российской Федерации. Понятно, что эта встреча имела непосредственный политический результат, конфронтационный для нового чеченского руководства.

Вернувшись из Чечни, Руцкой выступил с резкими, оскорбительными нападками в адрес Дудаева и Общенационального конгресса чеченского народа. Уже 8 октября 1991 г. на сессии Верховного Совета РСФСР он охарактеризовал Дудаева как бандита, события в Чечне — как незаконные. Верховный Совет в результате его выступления принял специальное постановление, провозглашавшее, что Временный Высший Совет является единственной законной властью в Чечне, и требовавшее, чтобы вооруженные формирования Общенационального конгресса чеченского народа сдали оружие до 10 октября 1991 г.206

По сути, это был ультиматум. В ответ на него уже на следующий день силами ОКЧН в Чечне была объявлена мобилизация, начались нападения на воинские части. Митинг требовал отставки Временного Высшего Совета. На заводах Чечни организовали выпуск оружия — пистолетов-пулеметов. Москва пыталась перехватить инициативу в республике, были произведены новые назначения людей, которые, как предполагалось, имели поддержку в Чечне (были назначены представитель Президента РС<ГСР е Чечено-Ингушетии А. Арсанов, новый министр МВД Чечено-Ингушетии генерал В. Ибрагимов). Однако результаты этой деятельности оказались незначительными и вылились в несколько митингов, осуждавших деятельность ОКЧН.

Д. Дудаев предложил провести 27 октября 1991 г. выборы в парламент Чеченской республики и выборы президента Чечни, итоги которых должны были придать законность выходу Чечни из России. В известной степени Дудаев реализовал ту угрозу, которую сформулировал в конце 1990 — начале 1991 г. в процессе подготовки к общесоюзному референдуму М. С. Горбачев. Для него процесс суверенизации автономий и их стремление встать вровень с союзными республиками были всего лишь угрозой, политическим шантажом в адрес России, впрочем выразившимся в «заигрывании» с автономиями. И знаменитые ельцинские слова «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить» стали альтернативой процессу расчленения России. Берите, сколько хотите, но — в России. Дудаев же действовал в полном соответствии с уже сложившимся алгоритмом: выборы, проведение референдума, провозглашение независимости. Если по этому пути смогли пройти Эстония, Грузия, Армения, то почему этого не может сделать Чечня?

Разница была лишь в том, что Чечня была в составе России, она не имела формальной государственности. Чечня создавала опасный прецедент. Эти аргументы, неважные для Грозного, были важны для Москвы.

24 октября Верховный Совет РСФСР принял постановление, которым объявлял выборы в Чечне незаконными и заранее отказывался признавать их итоги.

Стороны конфликта отчетливо демонстрировали нежелание найти компромиссы.

27 октября выборы состоялись. Президентом Чечни был избран Д. Дудаев. Был сформирован парламент Чечни (впрочем, проработавший недолго).

6 ноября в Кремль пришла паническая телеграмма от представителя Президента РСФСР в Чечено-Ингушетии А. Арсанова, в которой сообщалось, что военные формирования Конгресса чеченского народа захватывают жизненно важные объекты в республике. Он требовал срочно принять меры. В тот же день Президент Ельцин подписал подготовленный А. Руцким Указ о введении чрезвычайного положения в Чечне. Руцкому поручалось осуществление этого указа.

Однако реализовать его не удалось. Руцкой потерпел полное поражение — и политическое, и собственно военное. Операция по переброске спецподразделений МВД и КГБ в Чечрю была плохо спланирована и еще хуже выполнена. Войска перебрасывались авиацией, но оказалось, что техника приземлилась в аэропорту Моздока, люди — в Беслане (оба города — в Северной Осетии), аэропорт Ханкала в окрестностях Грозного был блокирован несколькими тысячами хорошо вооруженных людей, на взлетных полосах стояли тяжелогруженые автомобили. Спецназовцы, прибывшие в Грозный несколько раньше, оказались блокированными в здании МВД Чечено-Ингушетии. Заблокированными оказались и дороги из Северной Осетии, по которым войска должны были двигаться в Чечню. Одновременно с этим Дудаев пригрозил осуществить террористические акты в России, и 9 ноября был захвачен самолет, вылетевший из Минеральных Вод в Свердловск207 Руцкой требовал найти и наказать виновных в неправильном исполнении его плана; в Верховном Совете началось обсуждение ситуации в Чечне, действия Руцкого подверглись резкому осуждению, звучали требования о его отставке; Ельцин отменил свой Указ о чрезвычайном положении. Удалось не довести дело до кровопролития. Российские войска, заблокированные в Грозном, удалось вывести. Однако шанс договориться, найти взаимопонимание был утрачен, и, как оказалось, надолго.

Был и важный политический контекст происходившего. Конфликт в Чечне становился опасным знаком для соседей России, подогревая их опасения в «российском империализме», вызывал неприкрытую тревогу у российских автономий. В этом нужно искать один из ответов на вопрос, который позже стал задаваться: почему еще в начале чеченского конфликта российская власть не применила силу? Не применила, и слава Богу. Цена силового решения была бы слишком высокой. Это решение могло уничтожить любые основания для интеграционных процессов в стремительно разваливавшемся Советском Союзе.

Воссоздание государственности России

Поражение августовского путча стало «плохой новостью» для союзных управленческих структур. Однако было и иное — чем больше прав получало российское руководство, тем выше поднималась планка ответственности. Россия оказалась в отчаянно тяжелом экономическом положении. Товаров не было и раньше, сейчас дефицитом стал хлеб. На заседаниях правительства едва ли не еженедельно заслушивались отчеты о завозе хлеба, преимущественно полученного по импорту. Задачи стратегического развития России перемежались с острейшими оперативными проблемами.

На первый план выходил вопрос: что должно остаться в ведении Союза, а что — республик? 1 сентября состоялась встреча М. С. Горбачева с руководителями республик. На ней была достигнута договоренность о сохранении единых Вооруженных Сил и едином военно-стратегическом пространстве, о радикальных реформах в армии, КГБ, МВД и прокуратуре. Говорилось о намерении подготовить и подписать договор о создании Союза Суверенных Государств.

2 сентября собрался последний Съезд народных депутатов СССР, последний съезд в истории СССР. Он начался заявлением Н. Назарбаева от лица Президента СССР и руководителей республик о том, что в дальнейшем Съезд народных депутатов не нужен. Немедленно после этого заявления был объявлен перерыв. После перерыва начали голосовать. Предложение о роспуске съезда не набирало