вперед. — Нам нужно не только то зелье, что заставило меня вспомнить подростковый возраст и реализовать все его эротические мечты. Нам нужно все, Александр. И мы готовы за это платить. Хорошо платить.

— А как насчет доли? — немного насмешливо глянул я на Яну Феликсовну. — Ну чтобы новое название бизнеса звучало как… э-э-э-э… «Вагнер, Вагнер и Смолин»?

— Я оценил юмор, — усмехнулся Петр. — Разумеется — нет. Но если вам угодно устроиться в нашу компанию в качестве сотрудника, то я исключительно «за».

— Надеюсь, должность будет не ниже заместителя генерального директора?

Кроме шуток — вот он, реальный шанс свалить из банка в относительно счастливое будущее. А что? Кабинет выпросить себе можно с видом… Не знаю. На что-нибудь. Опять же любые ингредиенты всегда будут под рукой, бесплатно и без ограничений.

Правда, есть один минус. За это все я соглашусь быть чем-то вроде дойной коровы. Даже не чем-то, а прямо ей. И, к слову, меня довольно быстро забьют сразу после того, как поймут, что выдоить больше нечего.

И этот минус перевешивает все остальное. Хотя я бы все равно не согласился. Ну вот не нравятся мне эти Вагнеры. Нет, может они и неплохие люди, но — не нравятся. Субъективно? На сто процентов. Но я на объективность и не подписывался.

Да и к банку я привык, так что несерьезные это всё мысли.

— Почти, — вместо Петра ответила его жена. — Консультант по особым вопросам. Ну или что-то в этом роде. Александр, ты можешь быть крайне полезен для нашего бизнеса, но это не означает, что перед тобой немедленно откроются врата великих возможностей. Пост в семейном предприятии Вагнеров нельзя получить за красивые глаза, его можно только заработать. Как, впрочем, и в других серьезных компаниях. Так что поменьше читай глянцевые журналы и многотомные фантастические романчики с выдуманными историями успеха. Ах, он сделал нечто необычное и его сразу завалили всем-всем-всем — машина, деньги, большой пост и квартира за счет компании. Какая чушь! Не бывает.

— Все определяет полезность человека, — гораздо более мягким тоном сообщил мне Вагнер. — Мы умеем мотивировать тех, кто представляет интерес для нашего бизнеса, и выбрасывать за борт бездельников, не желающих работать.

— А если я скажу «нет»? Снова и снова? Что тогда?

— Что тогда? — задумался Петр. — Что же тогда… Пока не знаю. Но смею заверить, варианты решения данной задачки найдутся. Как говорили в годы моей молодости: «нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики». Большевиков уже нет, но фраза хорошая и правильная.

— Нет, — решил я прекратить эту беседу, которая, увы, начала меня немного утомлять. — Я не стану с вами сотрудничать. И дело не в том, что мне не нужны деньги. Они всегда нужны. Просто — не хочу. Вот так, без объяснения причин. И еще — поверьте, все равно бы ничего не получилось. Не прошел бы ни один рецепт ни опробирование, ни лицензирование. Или как там у вас это называется? Просто в силу того, что не все строится на науке и технике.

— Яна мне говорила, что вы чародей или что-то вроде этого, — благожелательно произнес Вагнер. — Увы, в это я не верю. Есть наука, другого ничего нет. В то, что вы химик-самоучка — верю. Даже в то, что вы гениальный алхимик, верю. Алхимия — тоже наука. Зелье Фауста, золото из свинца, и так далее. Да это и неважно. Равно как и любые бюрократическо-фармакологические процедуры. Кто-кто, а вы по роду своей службы должны понимать, что одни бумажные формальности всегда улаживаются при помощи других бумажных формальностей, тех, что с водяными знаками. В России живем. Кстати, и отказы особо несговорчивых переговорщиков тоже всегда можно урегулировать. Нет-нет, я не о насилии. Есть масса других методов убеждения, вполне законных. Так что — до скорой встречи.

Ну вот как с такими людьми общаться? Ты им про Фому, они тебе про Ерему.

— Знаете, видимо мне придется аргументировать свой отказ по-другому, — сказал Петру я. — Вы отчего-то не хотите меня слышать. Будь по-вашему. Только не забудьте, что я хотел договориться так, чтобы все остались более-менее довольны.

— С нетерпением жду, — встал с кресла Вагнер. — Так и быть, первый ход за вами. Ну, а потом я сделаю свой.

— Не сделаете, — покачал головой я и успокоил встрепенувшуюся Яну Феликсовну: — Нет-нет, это не угроза. Это констатация факта. До завтра, Петр… Увы, не знаю вашего отчества.

— Францевич, — любезно подсказал мне Вагнер. — Правда, завтра мы вряд ли увидимся. Рано утром я улетаю в Цюрих, на симпозиум.

— Не улетаете, — покачал головой я. — Боюсь, ничего не получится с симпозиумом. Думаю, завтра утром мы встретимся здесь же и продолжим эту беседу.

Я помахал им ладошкой и вышел из переговорной, но к себе не пошел. Надо будет дождаться, пока они уйдут, и пошарить на том кресле, где он сидел, да и около него. Волос Яны Феликсовны — это хорошо. Но если бы еще и его раздобыть! Двойной удар — двойной Ван Дамм! Блин, какая чепуха иногда в голову лезет! И вообще — надо притормаживать, а то скоро с этим коллекционированием волос я в Жана Батиста Гренуя из романа Зюскинда превращусь.

А ведь есть чашка, там, должно быть, осталась его слюна, которую, если верить книге, при правильном подходе можно использовать даже эффективней, чем волос, но мне не до конца понятно, как ее оттуда собрать. Да и брезгливо, если начистоту. Это даже более веский довод, чем затруднения в сборе исходного материала. Бррр, даже думать противно на эту тему!

Но, вообще-то, самый лучший вариант для подобных вещей, это, конечно же, кровь. Имея на руках хотя бы каплю крови того человека, которому ты хочешь испортить жизнь, добиться можно очень многого. Даже его смерти.

Правда, все мои предшественники в один голос советуют быть очень и очень аккуратным в работе с кровью, и намекают на какие-то нехорошие последствия этого шага. Но вот только не пишут, какие именно они могут быть, эти самые последствия. А — зря. Вот если я узнаю, что там к чему, то напишу про это подробно и начистоту.

Кстати, и Нифонтов еще летом меня предупреждал о том, что играми с кровью увлекаться не стоит, а ему в этом вопросе верить можно. Если я не ошибаюсь, речь шла о том, что кто-то из наших настолько увлекся темой крови, что устроил где-то на югах бойню, которую еле смогли остановить.

Ну мне такое не грозит. Я человек мирный и зла