Вторым был обычный Темный из московского Дневного Дозора. Вампир Костя.

– Мы ищем ведьму, – сказал Инквизитор. Гаишники не обращали на них никакого внимания, гаишникам было приказано не видеть.

– Арины здесь нет, – ответил я. – Облавой руководит Эдгар?

Инквизитор кивнул.

– Спросите у него насчет меня. Антон Городецкий, Ночной Дозор.

– Я его знаю, – пробормотал Костя, склоняясь к Инквизитору. – Все в порядке. Законопослушный Светлый…

– Проезжайте, – вернул мне документы гаишник.

– Вы можете ехать дальше, – кивнул Инквизитор. – Дальше будут еще посты.

Я кивнул и выехал на трассу.

Костя стоял и смотрел мне вслед.

Я снова включил звук.

Я не за и не против. Я не добро и не зло.

Тебе со мной, моя Родина, до фига повезло!

Твои змеиные кольца – мой дом, моя западня.

Я буду ползать под солнцем,

Под этим чертовым солнцем,

Отсюда – досюда, отсюда – досюда,

Отсюда до Судного дня.

Ему редко снились сны. А сейчас он даже не спал. И все же это было почти сном, почти грезой за миг до пробуждения…

Легкой, чистой, почти детской грезой…

– Продувка… протяжка… ключ на старт…

Серебристая колонна ракеты в легком тумане.

Плещущее под дюзами пламя.

Каждый ребенок мечтает быть космонавтом – пока не услышит в десятый раз «Кем хочешь быть, космонавтом?».

Иные перестают мечтать о космосе, когда становятся Иными.

Сумрак интереснее чужих планет. Открывшаяся Сила – притягательнее славы космонавта.

Но сейчас ему снова грезилась ракета – старая нелепая ракета, поднимающаяся в небо.

Земля, плывущая под ногами или над головой.

Толстое кварцевое стекло иллюминатора.

Странные мечты для Иного, верно?

Земля… вуаль облаков… огни городов… люди.

Миллионы. Миллиарды.

И он – глядящий на них с орбиты.

Иной в космосе… что может быть смешнее? Разве что Иной против Чужого. Однажды он смотрел фантастический фильм – и вдруг подумал, что сейчас отважной Рипли самое время войти в сумрак… и бить, бить, бить неповоротливых, беспомощных гадов.

Подумал – и тут же рассмеялся.

Чужих нет.

А космос есть. Вот только раньше непонятно было – зачем.

Теперь он понял.

Стоял с закрытыми глазами, грезя о маленькой, медленно вращающейся под ногами Земле.

Каждый ребенок мечтает стать великаном – пока не задумается, зачем это нужно.

Теперь он знал все.

Части головоломки сошлись.

И его предназначение Иного.

И его нелепая мечта о космосе.

И тонкий томик, переплетенный в человеческую кожу, исписанный аккуратной рукописной вязью.

Он взял книгу, лежавшую прямо на дощатом полу.

Открыл на первой странице.

Буквы не выцвели – их хранила легкая, но надежная магия.

Этот язык давно уже не звучал на Земле. Индологу он напомнил бы санскрит, но мало кто понял бы, что это пайшачи.

Но Иным доступен даже мертвый язык.

«Да охранит вас Слоноликий, то вверх, то вниз качающий головой, словно Шива, раскачивающийся вверх-вниз на Уме! Да наполнит меня Ганапати сладостной влагой мудрости!

Имя мое – Фуаран, я из женщин славного города Канакапури.

Исполнитель Желаний, супруг Парвати, щедро наградил меня в дни моей молодости, даровав умение ходить в мире призраков. Пока в нашем мире лепесток, кружась на ветру, падает с цветущего дерева, в том мире проходит день – такова его природа. И в мире том скрыта великая сила…»

Он закрыл «Фуаран».

Сердце частило в груди.

Великая сила!

Выпавшая из рук ведьмы, сгинувшей почти два тысячелетия назад.

Бесхозная, беспризорная, скрытая даже от Иных.

Ничья Сила.

К зданию Ночного Дозора я подъехал в начале восьмого утра. Самое глухое время – пересменка. Оперативники, дежурившие ночью на улицах города, сдали рапорты и ушли домой. Штабные работники, согласно московским обычаям, появятся не ранее девяти.

Пересменка была и в комнате охраны. Уходящие охранники подписывали какие-то бумаги, пришедшие – проглядывали журнал дежурства. Я обменялся рукопожатиями со всеми и прошел вообще без должной проверки. На самом деле – упущение… хотя этот пост предназначался в первую очередь для людей.

На третьем этаже охрана уже сменилась. Здесь дежурил Гарик и никаких послаблений мне не дал – осмотрел сквозь сумрак, кивком головы велел коснуться амулета: затейливой фигуры петуха, сделанной из золотистой проволоки. У нас это звалось «привет Додону» – теоретически прикосновение Темного должно было заставить петуха кукарекать. Впрочем, некоторые острословы уверяли, что, почувствовав Темного, петух человеческим голосом верещит: «Противный!»

Лишь после этого Гарик вполне приветливо улыбнулся и пожал мне руку.

– Гесер у себя? – спросил я.

– Кто ж его знает? – вопросом ответил Гарик.

И впрямь, нашел, чего спросить! Высшие маги могут ходить многими путями.

– У тебя же вроде отпуск… – будто насторожившись от странного вопроса, спросил Гарик.

– Надоело уже отдыхать. Понедельник, как говорится, начинается…

– И вымотан ты до предела… – продолжал маг, все более настораживаясь. – А ну-ка… погладь петушка еще раз!

Я снова передал привет Додону, потом постоял неподвижно, пока Гарик проверял мою ауру с помощью какого-то хитрого амулета из цветного стекла.

– Извини, – убирая амулет, сказал Гарик. Немного смущенно добавил: – Ты сам не свой.

– Отдыхал со Светкой в деревне, а там объявилась древняя ведьма, – пояснил я. – И еще стая оборотней хулиганила. Пришлось гоняться за волками, гоняться за ведьмой… – Я махнул рукой. – После такого отдыха надо больничный брать.

– Вот оно что, – сразу же успокоился Гарик. – Ты подай заявку, у нас вроде есть еще лимит на восстановление сил.

Вздрогнув, я покачал головой:

– Справляюсь сам. Спасибо.

Распрощавшись с Гариком, я поднялся на четвертый этаж. Постоял перед приемной Гесера, потом постучал.