— А как отнеслась к известию о его женитьбе Кэтрин Грин? — спросила Бриджит не без интереса. Ей было приятно, что она легко обошла эту женщину, которая так и не сумела женить на себе Джека.

— Говорят, она не очень-то страдала, — покачала головой Хельга. — Ну да поделом ей. Кто же спит с мужчиной до свадьбы?

Бриджит едва не подавилась куском утки.

— Хельга, да вы что, в прошлом веке остались?

— Я не о невинности говорю, — отмахнулась та. — А о том, что не стоит предлагать себя мужчине. Конечно, Джек пользовался ее милостью. Но разве ж на таких женятся? А теперь она и вовсе локти себе кусает. Пробегав за Джеком, Кэтрин упустила двух потенциальных женихов! Ходят слухи, что она довольно легкомысленна. Я не могу хорошо относиться к таким женщинам.

— Ах, бедняжка, — неискренне произнесла Бриджит, пряча довольную улыбку. — Ну ничего, будет и на ее улице праздник.

Она сама себе удивлялась. Еще полчаса назад у нее глаза были на мокром месте, а сейчас она смеялась и веселилась от души. Ей было хорошо в тесной компании малознакомых ей мужчин разного возраста. На нее смотрели с восхищением, а на Джека с завистью. Это не могло ей не нравиться.

Они уехали от Хельги, когда наступили сумерки. Белое платье Бриджит помялось и испачкалось, но она не обращала на это внимания. Вечер вопреки ее ожиданиям оказался просто чудесным.

Она скинула туфли в машине и застонала от удовольствия. Джек, абсолютно трезвый, несмотря на внушительное количество выпитого им вина, вел автомобиль с уверенностью опытного водителя.

— Нас с тобой не остановят полицейские? — спросила Бриджит, смеясь.

— За превышение скорости? — спросил он ехидно.

Она кинула взгляд на стрелку спидометра и захихикала.

— Нет, за недостаточную скорость. Мы плетемся как черепаха.

— Хочу тебе напомнить, что это не наш автомобиль, — сказал Джек. — Завтра мне нужно отдать его шерифу в целости и сохранности. Если с его драгоценным «мерседесом» что-нибудь случится, Хейли меня пристрелит.

— Он добряк, — возразила Бриджит. — Шериф и мухи не обидит.

— Ты его плохо знаешь.

Бриджит взглянула в окно и ахнула.

— Куда это мы едем? Мой дом в другой стороне!

Джек цокнул языком.

— Тебе не следовало столько пить. Ты позабыла, моя драгоценная жена, что с сегодняшнего дня ты будешь жить у меня?

— Ах, верно. — Она перестала улыбаться. — Ты ведь и вещи мои все перевез.

— Кстати, я удивлен, что их так мало. Я рассчитывал на то, что захламлю твоими нарядами весь дом.

— Я все распродала, — грустно ответила Бриджит, глядя на заходящее солнце. — У меня ничего не осталось... совсем ничего.

По ее щекам потекли слезы. Джек что-то пробормотал и протянул ей свой носовой платок.

— Не надо было ей столько пить, — услышала она и разозлилась.

— Это не из-за вина! Мне просто плохо, понимаешь? Я все потеряла! И я вышла за тебя замуж!

— Да, это действительно трагедия, — не мог не согласиться он.

Бриджит покосилась на него, подозревая, что он над ней смеется, и не ошиблась. Уголки его губ дрожали.

— Думай что хочешь! — Она кинула в него платок. — Смейся, раз тебе меня не жаль!

— А почему я должен жалеть человека, который не желает, чтобы его утешали?

— Да ты и не пытался!

Неожиданно он остановил автомобиль и притянул к себе Бриджит. Губы Джека нашли ее рот. Бриджит задохнулась от неожиданности и попыталась оттолкнуть его, хотя в глубине души желала, чтобы Джек прижал ее к себе еще крепче.

— Так лучше? — спросил он, так же неожиданно отстранившись.

— Не совсем, — ответила она, хватая ртом воздух. — Как-нибудь потом попытайся еще раз.

Джек тяжело вздохнул. Новобрачная и трезвая-то была не подарок.

— Связался с тобой на свою голову, — пробормотал он, но Бриджит его уже не услышала.

Она мирно спала, прислонившись головой к стеклу окна.

Джек открыл дверцу автомобиля и осторожно потормошил Бриджит.

— Эй, вставай! Мы приехали домой!

Она что-то промычала и, не открывая глаз, протянула к нему руки.

— Я, конечно, понимаю, — бормотал Джек, осторожно неся ее к дому, — что это, дескать, такая традиция: перенести жену через порог. Однако, кажется, никто не упомянул, что супруга в этот момент может спать крепким сном.

— У меня нет сил, чтобы идти, — сказала Бриджит.

— Так ты не спишь? — удивился Джек и принялся отпирать дверь, стараясь при этом не уронить Бриджит.

— Мне нехорошо.

— Еще бы. Ты выпила столько сливового вина, что просто чудо, как ты вообще в сознании.

— Не преувеличивай. — Бриджит наконец приоткрыла веки в тот момент, когда Джек внес ее в дом.

— Уф, ну и тяжелая же ты! — вытирая пот со лба, сказал он, ставя ее на ноги.

Бриджит пошатнулась и ухватилась за его плечо. У нее кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота. Решив забыться при помощи алкоголя, Бриджит как-то не подумала о последствиях.

— Твоя комната наверху, — сказал Джек, запирая дверь и кидая ключи на деревянную полку, прибитую к стене под небольшим треснувшим зеркалом.

— На чердаке? — удивилась Бриджит.

— Если тебе там не понравится, — усмехнулся Джек, — добро пожаловать вниз, ко мне в кровать.

Бриджит мгновенно протрезвела. Она уперла руки в бока и строго сказала:

— Хочу тебя предупредить, Джек Лестер, кое о чем.

— И о чем же? — спросил он, снимая ботинки.

— Если у тебя возникли на мой счет некоторые... иллюзии, то имей в виду: я с лестницы тебя спущу, как только увижу на пороге своей комнаты!

Он наклонился, чтобы поставить ботинки в шкафчик для обуви. Когда Джек выпрямился, то насмешливо взглянул на свою жену и даже имел наглость рассмеяться:

— Милая моя, я, как и прежде, утверждаю, что ты слишком себя любишь. Поверь, это чувство никто не разделяет. Мне совершенно не нужно твое тело, дорогая.

Врет, подумала Бриджит, но не стала спорить или обижаться, решив, что смысл его ответа в общем-то полностью ее устраивает.

— В таком случае... спокойной ночи, — пробормотала она, стараясь не икнуть, и побрела в свою комнату, которая оказалась просто крошечной.

Потолок в ней был покатый, на полу постелен небольшой коврик, у стены — шкаф для одежды, возле окна кровать и... все.

Бриджит села прямо на чемодан, стоявший у двери. В такой спартанской обстановке мисс Эйнсворт — ох, нет, простите, теперь уже миссис Лестер — жить не привыкла.