– Извините, майор Харви, можно с вами встретиться?

– А мне показалось, что ты уже здесь.

– Простите?

– Ты смотришь прямо на меня, так что я предполагаю, ты меня видишь. Или, может быть, здесь темнее, чем мне казалось.

Я стиснула зубы. Его пристальный взгляд сконцентрировался на мне и тут же скользнул в сторону.

– То есть я могу с вами поговорить?

– Валяй.

– Дело в том, что в нашем лагере остался один наш друг, Крис, так что завтра утром мы с Гомером хотели сходить за ним. Это не займёт много времени. Мы вернёмся к чаю.

Последовало долгое молчание. Мне вдруг показалось, что тьма вокруг сгустилась. Я больше не могла рассмотреть лицо майора: его глаза превратились в тёмные впадины.

Наконец он коротко произнёс:

– Иди за мной, – тут же развернулся на месте и быстро зашагал к своей палатке.

Я поспешила за ним, а потом стояла перед столом и ждала, пока он усядется и зажжёт свечу. Мне он сесть не предложил. Мигающий огонёк свечи заставил плясать тени на его лице. Иногда, если майор шевелился, что-то вспыхивало в его глазах, но по большей части он сидел как каменный.

Только когда свеча разгорелась, он заговорил:

– Что я вам говорил, тебе и твоим друзьям, на этом самом месте, всего сутки назад?

– Ну… э-э… что здесь ситуация не такая сложная, как в Виррави, и что вы взорвали какие-то электротрансформаторы, ну и вообще о военных делах. – Я вдруг сообразила, почему майор так зол. – О военном порядке.

– Именно. Военный порядок. А что это означает на практике?

– Ну, мы должны выполнять приказы и всё такое.

– Именно так! – Голос майора зазвучал жёстче. – Я тебе скажу, что не так с этой страной. Мы стали ленивыми, слабыми, мы потеряли направление. Спроси меня, и я скажу, что те люди оказали нам услугу, ворвавшись к нам. Мы многому можем у них научиться. Они имеют отлично организованные силы, хорошо подготовленных солдат. Ты не услышишь от них всякой болтовни о согласии. Не услышишь разговоров о «правах личности» или о «личной свободе»! Они знают, что к чему. Если мы сумеем укрепить хребет этой страны, то вместо снисходительной к себе кучки нытиков станем в итоге нацией, которой можно гордиться. – Свеча вдруг вспыхнула, и на мгновение я увидела на лице майора выражение мрачного гнева. – Я тебе объясню, чего мы тут хотим. Я тебе объясню, в чём нуждаются люди. – Он уже почти кричал, а я просто тупо стояла перед ним. – Они нуждаются в сильном руководителе, руководителе, которого смогут уважать! Люди нуждаются в лидерах, на которых будут смотреть снизу вверх! Эта страна много лет назад повернула не в ту сторону, и пора уже снова расставить всё по своим местам!

Ух… «Да как скажешь», – думала я, слегка отступая назад.

Майор откинулся на спинку стула и показал на стопку листов бумаги.

– А теперь, – сказал он, снова спокойным и рассудительным тоном, – я готов рассмотреть твою просьбу. Ваш юный друг, как я понимаю, имеет достаточно еды и какое-то укрытие?

– Конечно!

– Значит, причин для спешки нет?

– Ну, мы просто не хотели оставлять его там надолго одного, вот и всё.

– Вам следовало подумать об этом до того, как вы отправились в путь. Вы из тех, кто просто делает что-то и ничему не учится. Ты можешь подать мне письменное заявление, просьбу дать разрешение вернуться в прежний лагерь и забрать вашего дружка.

И нужно приложить подробную карту дороги и расположения вашей стоянки, расчёт необходимого времени и перечень продовольствия, которое вам понадобится. Это всё. Можешь идти.

Я вышла малость не в себе. У меня не было сил спорить с майором. Тревожило меня лишь то, что я едва ли не облегчение испытала, когда он разрушил наши планы. Я знала, что мы должны вернуться и забрать Криса, но единственной причиной для меня как раз и было то, что мы «должны». Однако в глубине души я вовсе не испытывала желания снова совершать тяжкий переход, и возвращение Криса или к Крису не вызывало у меня энтузиазма. И от этого мне тоже было не по себе, я ведь понимала, как бы чувствовала себя, останься я в одиночестве, и как важно нам держаться вместе, всем шестерым. От этого зависело многое.

На следующее утро, то есть в день собрания, мне пришлось выдержать ещё один неприятный разговор с майором. Шарин дала мне ведро с моющими средствами и велела пойти и прибраться в его палатке. Оглядываясь назад, думаю, что всё это, скорее всего, было подстроено, но тогда я этого не поняла. Просто с неохотой отправилась в палатку майора. Мне казалось, проблема «Героев Харви» в том, что они пытаются делать вид, будто никакой войны нет. Под военной маскировкой скрывалась группа самых обычных горожан средних лет, которые и здесь, в буше, хотели жить так же, как всегда жили в своих симпатичных, облицованных кирпичом домиках в долине реки Рисдон. Они сплетничали, обменивались садовыми растениями, говорили о детях, делали уборку, готовили обед или бесцельно тратили время. Накануне кто-то даже спросил меня, играю ли я в бридж.

Лишь майор Харви отличался от других. Его гнала вперёд некая жажда, которой не ведали другие. Я думаю, он наслаждался властью над людьми и в то же время был разочарован тем, что они не похожи на закалённые в боях отряды, которые он мог бы бросить на передовую в некой великой битве.

Размышляя об этом, я начала уборку всё в том же враждебном настроении. Подметать и вытирать пыль казалось мне просто глупо. И я чувствовала себя униженной из-за того, что я, Элли, взрывающая мосты, должна подчиняться любому приказу этой маленькой пародии на Гитлера. Я весьма агрессивно выметала листья, которые нанесло в палатку ветром, ободрала паутину, повисшую в заднем левом углу, протёрла два стула для посетителей. Кровать я оставила без внимания – я ни за что даже не дотронулась бы до неё.

Потом обошла вокруг письменный стол, чтобы и на нём навести порядок. И увидела кучу бумаг, сверху лежала папка из плотной коричневой бумаги с надписью: «Секретно». Я не колебалась ни секунды. Совершенно не рассуждая, просто поддавшись случайной мысли: «Ну, это должно быть смешно!» – я открыла её. Сверху лежал лист формата А4 с заголовком: «Отчёт о нападении на электростанцию», а дальше шли записи мелким почерком. Я наклонилась над листом, чтобы прочитать написанное, но едва пробежала глазами первую строчку, как почувствовала чьё-то присутствие. Я быстро подняла голову. Конечно, это был майор, он стоял у входа, склонив голову вправо, и его глаза бешено таращились на меня.

Ничего не поделаешь: я попалась; во всяком случае, тогда я считала именно так. Так как уже было понятно, что чувства юмора у майора нет, нечего было даже пытаться отшутиться.

– Извините, – виновато сказала я. – Я просто смотрю.

Он скрестил руки на груди и промолчал. Это была одна из его самых противных привычек. Я знала, что покраснела, но что уж тут изменишь? Наконец, пожав плечами, я снова повернулась к столу и начала его протирать. Только тогда майор заговорил: