— Я ж менестрель. Какая баба за меня пойдет? Вам ведь что надо? Дом, устроенность, обеспеченность, чтоб муж рядом был. А я на месте не сижу и дохода постоянного не имею. А дети? Может и есть. Я ж говорил, от поклонниц проходу нет.

Он хитро подмигнул.

— А сама-то как? Охомутала кого?

В этот момент, как по заказу отворилась дверь, и в зал вошел Алеис. Почти сразу его взгляд наткнулся на меня, удобно устроившуюся на коленях Огала. Бровки моего «мужа» сошлись на переносице.

«Он рассердился?!» Похоже на то.

Пройдя через зал, он остановился возле нас, разглядывая сверху. Я стала тихонечко стаскивать свое седалище с Огала.

— Алеис. Уже вернулся?

Перед уходом лорда Олланни на осмотр главной здешней достопримечательности (замка), я плюнула на условности и предложила ему перейти на ты. Тот уперся и ни в какую. Его воспитание, видишь ли, не позволяет тыкать дамам. Где он даму-то нашел? Пришлось напомнить ему, что мы вроде как муж и жена. А в Фанаире благородные и те со своими половинами на «вы» не разговаривают, что уж о других говорить. Поскольку сейчас мы могли претендовать на звание благородной супружеской пары, не больше, чем называться королевской четой, ему пришлось согласиться с моими доводами. Небольшая тренировка повергла меня в уныние. Он то сбивался на вы, то заикался, то полчаса строил фразу, чтобы не ошибиться. Как следствие, стал выглядеть человеком с проблемами умственного развития.

Ему определенно надо больше тренироваться. Не то скоро у меня самой из-за официоза проблемы будут. Нервного характера. На людей кидаться начну.

«Особенно если они станут смотреть на меня как этот недобитый бандитами лордик.»

— Рина? …Т-ты… не представишь меня своему…знакомому?

Он одарил нас убийственным взглядом. Запинки и заикания (привычка быть вежливым с дамами) производили впечатление с трудом сдерживаемого гнева. Выглядело это внушительно. Даже Огал напрягся и попытался слегка отодвинуться от нас. А ведь он мог размазать лорда Олланни ровным слоем по всей таверне, не вставая с лавки! С другой стороны, если он будет тузить всех оскорбленных его поведением мужей, с карьерой менестреля придется покончить — на пение у него просто времени не останется.

У меня начали гореть уши. Все правильно, сама виновата. Ежели изображаю приличную замужнюю даму, то с такими сомнительными личностями как менестрель, через стенку разговаривать должна и в присутствии десятка свидетелей, готовых подтвердить мою добродетельность. Н-да. Как это со стороны выглядит? Муж за дверь, а я тут же к певуну на коленки — плюх. Алеису, при виде нас, впору макушку ощупывать — не пробиваются ли рога?

Не люблю врать. Это ж о скольких вещах забывать нельзя!

— Алеис, это мой старый знакомый, Огал. Мы с ним росли вместе. Он менестрель.

Огал протестующе вскинул вверх руку.

— Огаллиус. Огал слишком по-деревенски. У менестреля должно быть звучное имя.

— Огаллиус, это мой…

Уже говорила, что не люблю врать? Так вот, особенно не люблю врать друзьям! Я замялась.

— Это Алеис.

— Ее муж.

Алеис моральными терзаниями мучиться не стал. Никак из вредности. У Огала аж глаза на лоб полезли.

— Муж? Ну ты Ринка даешь! Вот уж не думал, что во всех Внутренних королевствах найдется столь отчаянный парень, что возьмет тебя в жены.

— Это почему же?

Глаза у меня загорелись недобрым светом.

— Так ведьма же?

— И что? У магичек тоже семьи бывают.

— Так то магички. А ты ведьма. И не в даре дело. Вспомни беднягу мельника.

Да, было о чем вспомнить. За пару месяцев перед уходом Огала, посватался ко мне мельник наш. Молодой парнишка, всего на год меня старше. Его отец по весне на речку рыбачить пошел, да так больше и не вернулся. Мельница сыну досталась. Он, возомнив себя взрослым и устроенным в жизни мужиком, решил для полного счастья супругой обзавестись. Уж почему его выбор на меня пал, того по сей день понять не могу. Мне всего-то пятнадцать было. Впрочем, наши девки и того раньше замуж выскакивали. А вот я о замужестве даже не думала. С парнями в лес или на рыбалку сходить, это запросто. Но никаких романтических бредней ни с кем из них ни-ни. Они относились ко мне, как к одной из них. Даже про девок при мне трепались и совета спрашивали, которая по моему мнению лучше. А тут на тебе! Женишок, с предложением руки и сердца. И нет, чтобы со мной поговорить — сразу к маме пошел. Дескать, я тут так, пустое место. Как родительница скажет, так и будет. Ага, как же! Мама у меня свободу личности блюдет превыше добродетели. Главный принцип: твори что хочешь, но отходить меня хворостиной, это уже ее право. В общем, послала она его… Ко мне. Ежели говорит, Рина захочет, станет твоей, а нет, так ничем помочь не могу. А сама мне рассказала о свалившемся на меня «счастье». Пока я эту информацию переваривала, тут и сам женишок заявился. И что вы думаете, на колени встал в любви до гроба признался? Как бы не так. Он мне с порога заявил, что берет меня в жены. Радуйся Ринка, свезло, так свезло! Такое самомнение, аж завидно стало. Впрочем, причины у него были. На мордашку он очень даже пригожий уродился, а тут еще и дело свое. Наши девки свадебного возраста за ним косяком ходили. Вот он и решил, что я тоже сплю и вижу, как бы такое счастье заполучить. Ладно, думаю, сам напросился. И так осторожненько сообщаю, что я, мол, ведьма, к ворожбе склонность имею. Это чудо мукомольное решило, что я себя хаю и так утешительно заявило, что это не беда, колдунья в хозяйстве пригодится. От хворей вылечить, речку почистить, чтоб вода к мельнице свободно текла… Я от его слов просто дара речи лишилась. Всю жизнь себя наглой считала, а тут сама себе дитем неразумным в этой области показалась. Ну ничего, отошла помаленьку и давай ему кружева на уши вязать, такие, что заглядишься. Заверила его, что просто от радости места себе не нахожу, да вот беда — ведьма за всякого замуж идти не может. Потому большинство из нас одни свой век и кукуют. Мужик должен быть подходящий, иначе не будет ему жизни с ворожеей, до срока немочи одолеют и в могилу сведут. Кавалер мой побледнел малость и спрашивает, как определить подходящий ли мужик? Тут я и повеселилась от души. Если, говорю, три моих задания выполнишь, значит годишься. Но задания не из легких. А ему отступать некуда, он уже всей деревне раззвонил, что на мне женится. На попятный пойдешь — засмеют. Делать нечего, согласился себя попытать. Перво-наперво, отправила я его в лес корешок один целебный добывать. Меня как раз мама попросила его поискать. Травка эта редкая, можно долго по лесу шляться, прежде чем найдешь. Самой лень, вот думаю, женишок и пригодится. Рассказала ему, как ту травку определить, еще и картинки из маминого травника показала. Только говорю, сразу, как найдешь, не копай, дождись полнолуния. И только тогда, три дня перед тем попостившись, в полночь, голышом его добудь. А я, дескать, из корешка того отвар сделаю, как его на свадьбе примешь, так половина несчастий из-за женитьбы на ведьме и отпадет. Ерунда полная. Корешок тот от желудочных болезней только и помогает, а копать его можно в чем угодно и когда угодно. Но раз уж я взялась учить это горе уму разуму, так надо, чтоб надолго запомнил! Ушел. Два варда его никто не видел. Наконец вернулся, вест исцарапанный, в синяках и комарами изъеденный так, что глаз не видно. Но добыл корешок. Я ему даже спасибо не сказала. Для себя ведь старался. В его отсутствие, следующее задание измыслила. Велела ему целый жбан бабочек-капустниц наловить. Дескать, их крылышки, лучшее средство от большинства мужских недугов, кои от ведьмовского темперамента начаться могут. Опять же, ловить их не как придется, а руками и ни в коем случае мужскую одежу на себя цеплять нельзя. И это он проглотил. Целый вард вся деревня со смеху покатывалась, глядя как он, в одной простыне по дворам за бабочками бегает. Сколько раз ему от баб наших доставалось за потоптанные грядки, не сосчитать. Тетка Лакина, помоями окатила, а бабка Мара (восьмой десяток старухе) узрев его в первый день в своем саду, решила что он ее «ссильничать» пришел и нет, чтобы в крик — за ним кинулась. А уж псам-то какое развлечение! Добрая половина из них отхватила себе на память по кусочку его тоги. Один, особо везучий, сандалету в личное пользование заполучил. Но самая большая польза для сельского хозяйства вышла: бабочек, что урожаи портят, в половину меньше стало. Деревенские наши, уже смекнули, что к чему и с нетерпением ждали продолжения. Особо догадливые, даже советы давали на следующее задание. Такой список составила, на два десятка женихов хватило бы. Ну да у меня только один, и того выше крыши. А значит, третье испытание он провалить должен был обязательно! Наконец притащил он мне бабочек отловленных. И вижу… не горит он уже энтузиазмом по поводу женитьбы. Но отступать так сразу не спешит, благовидный предлог ищет. Дай, думаю, подсоблю. Залила принесенных насекомых кипяточком, пару часиков настояла и ему сую. Пей мол. Ему б отказаться, на том дело и кончилось бы. Но нет. Выдул он этот супчик даже не скривившись. Толи оголодал, толи и впрямь поверил, что от мужских болезней первое дело. Ну и ладненько. Повела я тогда его к нашему болоту. А оно у нас тьфу, одно название. Два десятка шагов в поперечнике. Гляжу, туда уже местные подтягиваются. Даже бабки, что ели ходят и то, чуть не трусцой бегут. Еще бы, такое развлечение в нашей глухомани не каждый день. Подождала я, пока зрители займут места, согласно купленным билетам, стянула с пальца колечко и в болото, в самую середку закинула. Вот, говорю, если боги против нашей свадьбы не возражают, то найдешь мне кольцо. И как только ты его на мой палец обратно нацепишь, так к жрецу за благословением на семейное счастье и пойдем. Легко скажете? Как бы не так! Как найти то чего нет? Не было кольца! Морок на камешек наложила. Как только болотной жижи коснулся, обратно камешком и стал. Нечестно? А мою судьбу за меня решать честно? В общем, два варда он из того болота не вылазил. Его уже лягушки узнавать стали и в семью приняли. Как же, кормилец! Столько комаров приманил, что самая тощая квакушка и та размером с кошку вымахала. Но не оценил мой женишок их расположения, уже к концу второго варда стал все позже «домой» приходить да раньше деру давать. А потом и вовсе плюнул на это. А через месяц он на Стешке женился. Я у них на свадьбе слезу пустила, жениха обняла, жаль говорю, что не судьба. Невесте рассказала, как ей завидую черной завистью: «не муж — мечта», не забыв про себя добавить — «идиота». И абсолютно счастливая, сбежала с этого погребального обряда, где молодую красивую девку заживо хоронили в рутине и быте замужества. Но история та еще долго обсуждалась. До соседей дошла. С тех пор меня в деревне и окрестностях стали частенько ведьмой звать и лишний раз не злили без надобности.