Изборнике Святослава 1073 года, где великий князь изображен в опушенной мехом шапке, в плаще, застегнутом на правом плече, а его супруга в обычном византийском костюме из пестрой дорогой материи.

1–10. Русские короны: 1. Шапка Мономаха; 2. Императорская большая; 3. Императорская малая; 4. Казанская; 5. Астраханская; 6. Таврическая; 7. Царя Иоанна Алексеевича; 8. Императрицы Елизаветы Петровны; 9. Императрицы Анны Иоанновны; 10. Императора Петра II

К интересным памятникам XI века относятся также фрески Киево-Софийского собора светского содержания; контуры их пройдены резцом и затем уже раскрашены, на груди князей изображены бляхи – сустуги. Как на памятники XII века надо указать на рукопись Ипполита, римского папы, «Об антихристе», с изображением русского князя (по заказу которого была сделана рукопись) в плаще, летней шапке и красных сапогах; на открытые в Кирилловской церкви в Киеве фрески, изображающие святого Кирилла Александрийского; на фрески Дмитровского собора во Владимире; финифтяные портреты князей Бориса и Глеба в княжеских бармах, что найдены в селе Старая Рязань, и, наконец, на портрет князя Ярослава Владимировича в Спас-Нередицкой церкви в Новгороде, в чисто византийском костюме. Рядом с князем есть изображения женщины с убрусом на голове, с украшением посередине и бахромой по концам, причем у девиц волосы видны из-под повязки, а у женщин тщательно подобраны. Убор этот сохранялся до XVII века, почти без изменения, в течение шести столетий, – он только несколько иначе надевался. Мужчины носили на голове треух вроде тех чухонских шляп, которые носят и до сих пор. На зиму обшивали шапку мехом; верх иногда был вышит разными узорами, даже из драгоценных камней.

Святой Борис. Икона. Фрагмент

Одной из таких шапок, принадлежащих к числу царских регалий, надо назвать знаменитую шапку Мономаха. Это был тот же обычный тип колпачка, украшенного драгоценными каменьями, с меховой опушкой внизу и крестом наверху. Шапка эта, конечно, никогда Мономаху не принадлежала, и известие, что ее прислал князю Владимиру Алексей Комнин, надо причислить к области легенд. Во-первых, присылка такого подарка из Византии более чем странна, а во-вторых, византийцы носили короны в виде обруча или венца и уж, конечно, мехом их не оторачивали. Название это выдумано, вероятно, Иоанном Грозным, который впервые называет ее шапкой Мономаха в своем завещании. («Благословляю сына моего Ивана, – пишет он, – Крест Животворящего Древа большой царьградский да крест Петра-чудотворца, которым чудотворец благословил прародителя нашего, великого князя Ивана Даниловича и весь род наш. Да сына своего Ивана благословляю царством Русским, шапкой мономаховской и всем чином царским, что прислал прародителю нашему царю и великому князю Владимиру Мономаху царь Константин Мономах из Царьграда».) Вернее всего, что венец этот появился на русских царях со времен Ивана III, который, присвоив себе византийского орла и взяв в супруги Софью Фоминичну, хотел показать, что дружественные отношения с Грецией начались уже давно и почтенная монархия относилась с уважением к России и в прежнее время.

К первой половине XIII века надо причислить изображения святой великомученицы Екатерины и святого великомученика Пантелеймона, которые находятся в рукописи Пантелеймонского евангелия, – и заглавные буквы разных рукописей. К концу XIII века можно отнести образцы одежд Бориса и Глеба в церкви Николы на Липне, с широкими поясами, подпоясанными низко; славянский Псалтырь того же века снабжен миниатюрами, имеющими интересные эпохи.

П. Иоде. Дмитрий Великий Князь Московский. Надпись на портрете «Действительный портрет Великого Князя Московии, убитого своими же подданными 18 мая 1606 года» Амстердам, 1606 г.

Вообще заглавные буквы летописи, украшенные фигурами с натуры, иногда не вполне приличными, заслуживают особого внимания. В рукописи Бориса и Глеба (XIV столетия) есть изображения и князей, и народа, и походов на лошадях. В Императорской Публичной библиотеке есть Псалтырь XV века, с рисунками не только костюмов, но и современных обычаев; замечательны также рисунки Радзивилловского списка Несторовой летописи, хранимого в Академии наук. В Мирожском псковском монастыре есть икона Знамения с изображением князя Довмонта и его супруги.

В XVI веке совершается перемена в древнем костюме и появляются охабни с рукавами. Драгоценными материалами для изучения этого периода являются записки С. Герберштейна о Московии, с портретом автора в шубе, подаренной ему царем Василием Ивановичем, и с изображением воинов в шлемах с кольчужным покрывалом до плеч, клинообразным щитом и копьем. XVI и XVII века отличаются значительным обилием памятников, из которых мы можем указать на главнейшие, не имея возможности в подробностях остановиться на них. Во-первых, надо отметить две интересные картины: «Шествие посольства Иоанна Грозного к императору германскому Максимилиану» и «Осада русскими Вендена в 1573 году»; во-вторых, огромный интерес представляет картина «Венчание на царство и обручение Лжедмитрия I», не так давно приобретенная из рода Вишневецких ныне царствующим государем. Затем два интересных описания России: Адама Олеария, находившегося в голштинском посольстве, и барона Мейерберга, бывшего послом при царе Алексее Михайловиче в половине XVII века.

К. Е. Маковский. Боярская свадьба

От конца XVI века есть также дошедшее до нас путешествие Лебрена.

В XVII веке охабни приобрели длиннейшие рукава, отбрасывавшиеся назад; кафтан получил перехват, а воротник сделался огромным, стоячим и получил название козыря. Каблуки выросли до необычайных размеров, пуговицы на кафтанах сделались величиной более куриного яйца; соответственно и шапка приобрела чудовищные размеры в вышину и получила название горлатной. (Обычная ошибка наших художников (в том числе и Шварца), делающих на картинах эпохи Иоанна Грозного высокие шапки).

К. Е. Маковский. Смотрины

Отличительной характеристикой женского костюма XVII века являются так называемые вошвы – длинные рукава, соединяющиеся с подолом. В музее Академии художеств есть иллюстрация к библейским событиям – рукопись, принадлежащая XVII веку, где все личности, начиная с Адама, изображены в костюмах времен Михаила Федоровича. В Москве, на стенах Архангельского собора, есть иллюстрация к притче о богатом и безродном Лазаре, тоже в костюмах времен Михаила. В том же Архангельском соборе есть портрет царя Федора Алексеевича в собственном костюме.

Н. Ф. Некрасов. Борис Годунов рассматривает карту, по которой учится его сын

Итак, мы можем сказать, что самостоятельных костюмов Россия почти не вырабатывала: сначала она подчинялась византийскому влиянию, затем татарскому. Оригинальный, но едва ли удобный покрой платья, который начал вырабатываться к эпохе Петра Великого, был сразу заменен, по воле преобразователя, куцыми голландскими казакинами. (Мы не говорили о платье простолюдина как об одежде более чем примитивной,