— Это было… это случилось давно?

Надо же… я даже не отрицаю, что это случилось. Как же я ошибалась в Меншикове!

— Давно, - пожал плечами Арман. - Так давно, что она успела родить от своего насильника ребёнка и потом похоронить его, - увидев мое испуганное выражение лица, он уже значительно мягче добавил. — Порок сердца. Ребёнок недолго прожил.

Я зябко поёжилась. За окном лето, а я дрожу так, будто… будто я упала в прорубь с головой.

— Не трясись, - поморщился Арман, но я видела, что он не так спокоен, как хочет показать.

Губы сурово поджаты. Кожа под левым глазом слегка подрагивает. Вытащив из кармана джинс зажигалку и коробку сигарет, мужчина закурил. Распахнув форточку, он неожиданно нарушил тишину.

— Расслабься! - затянувшись, он выпустил вверх сизый дым. — У неё сейчас все хорошо. Замужем, есть сын. Я замерла, сцепив руки перед собой. — Вот только не за мной, - произнёс мужчина.

Нет, в его голосе не было горечи или боли. Скорее, он просто констатировал факт. Но я знала: не все, что на поверхности, выглядит так же, как внутри…

— Это было твоё решение или …? - я замолчала, чувствуя себя не вправе задавать такие вопросы, но, все же, не смогла удержаться, чтобы не спросить.

— Ее, - он вновь затянулся и прикрыл глаза. Выглядело это расслабленно, почти лениво.

Фальшь! По тому, как подрагивали его напряжённые плечи, я поняла, что он ещё не отпустил ситуацию.

— Я сожалею, - пробормотала несмело, неловко потупив глаза. Чувствуя себя не в своей тарелке даже от того, что имею хоть и отдаленную, но причастность к этой истории, я не знала, куда деться.

Будь ты проклят, Меньшиков!

— Забей! - мужчина повернулся ко мне.

Арман  повернулся ко мне.

— Слушай, ты ложись, давай! - он указал на меня дымящейся сигаретой и, будто только сейчас заметив ее, быстро потушил о подоконник. — Вся белая, уставшая. Спать! - последнее слово он произнёс уже с более властными нотками в голосе.

Попробуй перечить такой махине!

Да, собственно, и желания-то нет.

Так спать хочу, что ног не чувствую. Да что уж там, саму себя не чувствую. Ещё и алкоголь. Может, для кого-то это капля в море, а вот для моего организма оказалось вполне достаточно. Я зевнула, даже не успев прикрыть ладошкой рот.

Надо мной послышался смешок. Когда только успел так близко подойти? Я даже не отреагировала толком на то, что шатен, толкнув меня в грудную клетку, уложил на спину.

Большая ладонь обхватила разом обе мои щиколотки, устраивая их поудобнее на постели.

— Может, тебе подушку под ноги положить? – спросил он, разглядывая мои розовые после душа пятки.

Хоть у них и выдался тяжёлый день, что покрыл их ссадинами и порезами, они были в более-менее приличном виде. Шершавый палец прошёлся вдоль кожи, я дернула ногой и поджала ее.

— Боюсь щекотки, - неловко выдавила из себя, не зная, как реагировать на близость мужчины, на его прикосновения.

— Такие маленькие ножки, - как-то удивлённо пробормотал он, выпрямляясь.

Сверху меня опустилось тонкое покрывало. Щелкнул выключатель, погружая комнату в полумрак.

— Отдыхай, малая! Я пойду, потрындеть надо, трубка горит. Разрулю все.

У меня даже не хватало сил что-то сказать в ответ. Я лишь плотнее смежила веки, проваливаясь в сон. Последние мысли, что посетили сознание - кто учил Армана русскому языку. Произношение отличное, но… эти словечки. Потрындеть?!

Я заворочалась во сне. Как жарко… будто прикасаюсь спиной не к стене, а к жаровне, в которой совсем недавно поворошили угли. Но за спиной была совсем не жаровня, а большое мускулистое, горячее тело. От крепких рук, что обхватили талию, шёл такой жар, что они почти обжигали. Боже, какие у него большие ладони! Если захочет, с легкостью сомкнёт их на талии…

Одна рука опустилась на тонкую изящную щиколотку и прошлись вдоль неё через тонкий материал сарафана. Как только ладонь дошла до бедра, тонкий материал оказался зажатым пятерней, что смяла лёгкую ткань. Ещё секунда и темная смуглая рука оказалась на нежной обнаженной коже.

Я не смела дышать. Первая эмоция – возмущение, даже страх, но прикосновение его рук вызывало странные, неизведанные до этого чувства.

Тяжёлая ладонь прошлась вдоль живота и поднялась вверх, к груди. Вырез был слишком широким. Не успела я и моргнуть глазом, как проворные пальцы уже прикоснулись к упругой коже.

Большой палец безошибочно нашёл нежно-розовый сосок и потёр его. Импульсы возбуждения, словно выпущенная из тугого лука стрела, пронзили низ живота.

Никогда ранее я не испытывала ничего подобного. От полноты и остроты чувств чуть не вскрикнула, но вовремя успела прикусить губу. Сердце быстро забилось, дыхание стало тяжёлым и поверхностным.

Когда горячая ладонь полностью обхватила уже обнаженную грудь, я задрожала мелкой дрожью. Умелые пальцы Армана ритмично сжали ее, вызывая ещё большую дрожь.

И тут, к своему удивлению, я поняла, что платье уже находится внизу, на талии. Потрясённая новыми чувствами и ощущениями слегка застонала, вжимаясь ягодицами в горячее тело позади себя.

Арман в мгновение ока перевернул меня на спину и оказался сверху.

Карие глаза потемнели, выдавая крайнюю степень возбуждения.

Только сейчас я заметила, что сарафан сбился. Край юбки был задран так высоко, что в темноте белели мои обложенные молочно-белые бёдра. Неловко опустив руку, я попыталась прикрыть сарафаном синие ажурные трусики, но испуганно замерла, словно пойманный в силки зверёк.

Арман, стоя на коленях надо мной, неистово пытался справиться со своей ширинкой. Ещё мгновение и, чуть ли не рыча от страсти, мужчина приспустил джинсы, после чего опустился на меня.

Это было так неожиданно и быстро, что я только успела упереться ладонями в его широкие плечи. Мой рот был захвачен в плен дерзким языком и твёрдыми беспощадными губами.

Они сминали мои мягкие не привыкшие к такому обращению губы. Язык совершал Язык совершал ритмичные движения, стараясь спровоцировать ответные порывы моего робкого языка.

Меня как будто кинули в холодную прорубь, как только я почувствовала своими обнаженными ногами мускулистые сильные ноги мужчины.

Что-то большое, горячее и пульсирующее ткнулось прямо между ног. В самое сокровенное и беззащитное… Синие трусики были лишь досадной преградой на пути этой пульсирующей мощи.

Испугано сжавшись, я вцепившись ногтями в смуглую кожу Армана. Поцелуй лишь набирал обороты, становясь влажным и бессовестно бесстыдным. Горячая плоть вновь ткнулась в самое сосредоточие моей женственности.