разбирался в вине, то получил вашу работу. Я так рада, что вы здесь и что вы девушка.

– Девушка, – повторяю я, смеясь.

– Да, это вдохновляет. Я так хочу стать сомелье! С тех пор, как мне разрешили пить – года три назад или около того – я уламываю родителей отправить меня на курсы. Но они такие дорогие!

– Да, это так. Тебе платят достаточно, чтобы хоть что-то откладывать?

– Немного получается, – говорит она, кивая, – и Ирен пообещала, что поможет мне с деньгами, если мы переживем лето. Я с удовольствием у вас поучусь. Только скажите.

Глава 12

Все прошло не очень хорошо.

Все началось с тех четверых канадцев, которые приехали сюда на рыбалку по случаю встречи выпускников и должны были употреблять эль в больших объемах, а не потягивать марочное вино.

– Здравствуйте и добро пожаловать. Могу я предложить вам карту вин? – уверенно начала я.

– Мы возьмем вашего лучшего шампанского, – сказал самый толстенький, оглядывая друзей и улыбаясь.

– Вы уверены в этом? Здесь все очень дорого, – пролепетала я.

– Да, мэм, – ответил он.

Чувствуя себя неловко, я направилась к Биллу.

– Они хотят самого лучшего шампанского, а меню смотреть не хотят.

Он улыбнулся:

– Что ж, это облегчает тебе задачу.

Я кивнула, открывая карту вин. Dom Ruinart Blanc de Blancs 2004 года вполне может быть нашим самым лучшим: оно очень старое и стоит 360 фунтов за бутылку. Меня чуть не стошнило.

Билл передал мне бутылку и белую салфетку, а Рокси пошла за мной с подносом хрустальных фужеров для шампанского.

– Джентльмены, – начала я, театральным жестом показывая этикетку бутылки, пока на стол ставили бокалы, и все смотрели на меня в радостном предвкушении. У меня получится.

Но пробку заело. Сильно заело. Я ее сдавливала. Пробовала достать обоими большими пальцами. Выкручивала ее. Накрывала салфеткой и тянула. Она не сдвинулась с места.

– Вот тот единственный случай, когда тебе совсем не нужно что-то жесткое между ног, – тихо пробормотала я, зажав бутылку ляжками и снова потянув. Это было некрасиво, но я была в отчаянии.

– Вам помочь?

Толстенький канадец был очень добр, но я не могла признать поражение. Я поднесла бутылку к лицу, чтобы рассмотреть пробку поближе. Она сдвинулась на миллиметр. И тут она вылетела и ударила меня почти в упор с диким грохотом.

– Да, ее ударило пробкой, – объясняет Билл, пока я прижимаю к глазу холодную ткань. Столовая опустела, и мы с Биллом и Ирен сидим в баре, обсуждая случившееся. Ирен назвала это «разбором полетов».

– Ну, стрелок она хороший, – спрашивает Билл.

– Пробка застряла гораздо сильнее обычного.

– Но ты же не направляла горлышко себе в лицо? – спрашивает Ирен. – Ведь правда же?

Она умолкает и смотрит на меня со смесью озабоченности и замешательства на лице. Озабоченности тем, что человек в реальной жизни, а не в старом фильме, направил бутылку шампанского себе в лицо, пытаясь откупорить крайне неподатливую пробку. И замешательства по поводу того, как сомелье мирового класса допустила такую детскую ошибку.

– Ты могла потерять глаз, дорогая, – констатирует она. – Но что случилось с Маккласки? Он выглядел очень расстроенным.

– Ну, – Билл бросает на меня взгляд, – я думаю, нам стоит поговорить наедине.

– Все в порядке, я пойду. – Я отодвигаю табурет. – Мне действительно жаль, Ирен.

– Не переживай, – быстро произносит Ирен. – Все действительно в порядке. Пожалуйста, иди и отдохни. Возможно, мы ожидали слишком многого слишком быстро. Это из-за перезапуска ресторана и прочего.

– Да, на нее давят с того момента, как она приехала на такси – всего три дня назад, – соглашается Билл.

– Извини, Ирен. Я устала. Путешествие, новая роль, новая карта вин. Я чувствую, что мне действительно нужно время, чтобы прийти в себя.

Ирен еще немного хмурится, но потом ее лицо смягчается:

– Конечно. Ложись в постель и отдыхай. У тебя сейчас два выходных дня. И мы делаем ремонт в ресторанном зале, так что на пару недель все успокоится, и у тебя будет много времени, чтобы наверстать упущенное.

Я кротко улыбаюсь и киваю, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, пока я ковыляю из ресторана в комнату для персонала.

Все остальные разошлись по домам. В туалете для персонала я осматриваю свое лицо и нажимаю на маленькую красную шишку над правым глазом, которая начала уменьшаться. Я натягиваю куртку, которая выглядит так, как будто ее забыли на вешалке, и готовлюсь хромать вниз к коттеджу, но внезапно слышу громкие голоса Ирен и Билла, доносящиеся из бара.

Я подкрадываюсь к двери и прикладываю ухо к щели.

– Она всего лишь не дала попробовать вино гостям за тем столиком, – говорит Билл.

– Но это же Марк Маккласки, Билл. Он дружит с Макдональдами. Я сгораю от стыда. Я должна была быть рядом. Слава богу, Рассела не было.

– Послушай, на самом деле, все, что она забыла сделать, это предложить попробовать вино.

– Это был марочный кларет, Билл!

Я чувствую, что шея и щеки пылают. Глупая, глупая ошибка. Я могу не знать карту вин или вообще ничего не знать о винах, но я знаю достаточно, чтобы понять, что должна предложить попробовать вино человеку, который его заказывает.

– Я знаю, но сегодня заказывали много вина по бокалам…

– Она сомелье! Открывает марочный кларет! Ты же знаешь Марка. Он абсолютный приверженец старых традиций, и ему совсем не нравятся эксперименты в меню. Он никогда сюда не вернется. А я потеряю место, Билл.

– До этого не дойдет! Это была всего лишь одна ошибка.

– Три ошибки за три дня, Билл.

– Сегодняшний вечер определенно не удался, – соглашается Билл, – но ей нужно…

– Мэгги сказала, что она предложила ей двухсотфунтовую бутылку мальбека, потом предложила домашнее красное, а в итоге поставила его на стол, не налив ни одного бокала. Это же элементарные вещи, Билл!

Я замерла. Это правда. Я так и сделала, но Мэгги, милая леди из Сторноуэя, не рассердилась. Мы даже посмеялись над этим.

– И в целом ей не хватает уверенности, Билл. Не только в том, как она себя ведет, но и когда она в деле. Она совершенно другой человек, нежели та, кого я встретила на Винной премии. Она была так уверена в себе. То есть, я полагаю, она была навеселе. Ты точно тщательно проверил ее?

– Ты же тоже видела ее резюме, Ирен. – В голосе Билла звучит мрачная нотка. Я узнаю этот оттенок. Попытка свалить вину на другого.

– А как она тебе показалась в интервью по Skype?

– Прекрасная, умная. Идеально подходила для работы. Давайте