Её, мину-то, иной раз видно, как летит. Но куда попадёт — большой вопрос — среди развалин-то…

— Это тебе в ЦК, что ли, сказали? — усмехнулся он.

— Да нет, — поморщился Мишка. — Сам видел. Чуть ли не от самой Самсоновки здоровенную колонну наливняков обгоняли. Так только в Луганске и обошли, уже на Оборонной. Так что два и два сложить нетрудно. Не дураки сидят, разведка работает. Вот и готовятся заранее.

Помолчал, затем предложил:

— Ладно, пойдём, что ли, обратно, а то прохладно…

Внутри Митридат посмотрел на Лёшку с хитринкой.

— Ты смотри теперь, тебя, скорее всего, повыдёргивать попробуют, — сказал он. — Наши, в основном. Больно серьёзную кучу дерьма тут разворошили. Из-за тебя, отметь. И это ещё не ясно, что день грядущий нам готовит. Прокуратура тут тоже копытом бьёт…

Алексей вновь ощутил холодок. Вины за ним никакой не было, он это знал. Но не хуже знал и то, что в руки, скажем, прокурорских только попади. Через несколько часов сам попросишь себя закрыть да ещё и ключик выбросить…

К слову вспомнился рассказ Ященко. У того был знакомый журналист, в «Огоньке» работал. Попал на путч в октябре 93-го года, по профессии. Был задержан президентскими силами, побит, передан милиции, побит, отправлен в «Матросскую тишину», побит. Наутро выпущен вместе в другими журналистами. А потом по факту избиения — а случай попал даже в «Нью-Йорк Таймс» — завели дело. И стали его вызывать в прокуратуру. Так, по словам Тихона, знакомый его настолько завяз в показаниях разных сторон, что если бы не защищающая от правоохранительных органов профессия и не политический шум, его вполне можно было бы закрывать за нападение на милиционеров…

— С чего бы меня-то… — набычился Кравченко, вспомнив эту историю.

— Да с того, родной, — скривил рожу Мишка. — Знаешь, что задержанные, эти, от Кудилова засланные, показали? Окончательное решение по тебе ты сам и спровоцировал.

Алексей поперхнулся пельмениной.

— Это как? — в сильном недоумении проговорил он затем.

— А вот так! — с удовольствием провозгласил Мишка. И, понизив голос, продолжил: — Ты же тогда ходил «за речку» со своими, восемнадцатого числа? Когда засаду устроили и машину их постреляли?

Алексей кивнул. Было дело. Неплохое дело.

* * *

Места там хорошие. Балочки, пригорочки, затончики, лесочки. Не та, конечно, зимой зелёночка, что летом. Зато темно, и народ зря не шастает. Три пруда больших, от ТЭЦ. Частный сектор сильно перепутанный, с заборами, дровнями, дорожками и тропинками. А главное — изобилия растяжек можно опасаться только умеренно — всё ж и нацики в жилом секторе их ставить опасаются. Хорошее место для грамотной засады.

Вот её ночью и устроили. Сначала вскрыли секрет, где четверо гоблинов курили и, похоже, пили. Грелись и долю свою тяжкую обсуждали. Не так чтобы громко, но всё равно: слышно хорошо внимательному уху. Шрек тогда предложил им гранатой отдых украсить, но Алексей идею отверг — не исключено, что где-то ещё парочка наблюдателей шкерилась. Могли забеспокоиться и ответку кинуть. А срываться назад без всего не хотелось: должны были они командованию языка скрасть.

Поэтому придумали ход покрасивее. Ту самую гранату Шрека приспособили на растяжечке на пути выхода секрета. А сами тихонько выдвинулись к дороге, метров за пятьсот, чтобы перехватить там машину со сменой караула.

Не будь у Алексея личных счётов с «айдаровцами», он бы придумал что потише. В сам посёлок Счастье за языком не полезешь — слишком людно там, и карателей много шляется, по сторонам глазами водят. Приучены уже. А тащить из караула какого-нибудь рядового Тараску — да что он знает? Всё равно надо мудрить, чтобы хоть сержанта какого прибрать. Должен же у них караульный начальник быть или разводящий, на худой конец?

Погодка была вот как сейчас — около нуля, с лёгким ночным минусом. Полежали, послушали. Чудес со связью укры не творили, так что на волну их настроились быстро. Дождались радиообмена, узнали, что на смену высылают бусик с восемью рылами (тут Алексей удивился: не многовато ли для такого секрета? — скорее всего, где-то ещё один, туда тоже смену везут), распределились по дороге. Излюбленной Кравченко буквой «Г». Чтобы и другая обочина была охвачена, но не крестить огнём друг друга.

Дальше было несложно. Отрабатывали с бойцами. Алексей снимал водителя с почти прямой проекции, Юрка дырявил правую дверь по низам, чтобы не убить старшего машины, но и не дать возникнуть у него вредным поползновениям по поводу ответного огня. На этой войне обе стороны автоматы свои обычно возили лежащими на полу, возле коробки передач. Удобнее так, нежели примащиваться с пуляющей игрушкой на сиденье, а затем подпрыгивать с нею на местных дорогах. Но когда по низам салона быстро возникают дырочки, не слишком тянет наклоняться и искать оружие. Был, конечно, немалый риск задеть пассажира по ногам, а потом тащить на себе, но с этим приходилось мириться. Остальные двое бойцов — у Алексея на выходы уходили парами, как истребители в воздухе, — без затей покрестили очередями кузов.

После того как бусик остановился у обочины, его экипажу было велено не дёргаться и не сопротивляться. Во избежание дальнейших проблем для здоровья.

Никто и не сопротивлялся. Только в полукилометре позади хлопнуло. Любопытство секрета получило наказание.

Да, это была славная охота. Троих задвухсотили, двое трёхсотых — тяжёлые. Смело можно было бы добить, но в подразделении у Кравченко на это был наложен жесточайший запрет. Исключение — натуральные каратели, что участвовали в расстрелах мирняка и ликвидациях бойцов ополчения вне боя.

Но в любом случае сначала надо было пленных опознать. Чем быстренько и занялись.

Ещё трое отрёхсотились легко. Среди них — старший машины. Который, как и опасался Кравченко, получил две пули в ногу. Одна — плохая, в коленку.

Этого перевязали, ногу перетянули, у остальных забрали документы и пригодное оружие. Прихватили телефоны и всё что было электронного. На подобного рода носителях попадалась подчас весьма важная информация. В том числе и для следственных органов. Летом их, бывало, забирали себе, но с внедрением армейской дисциплины был налажен и порядок сдачи трофейных цифровых носителей. Там где дисциплина внедрялась…

Что было на секрете, так и не узнали. Алексей не стал нарываться — кто там лёг, а кто уцелел, неизвестно, но если кто живой, то сейчас к обороне уже приготовился. А вести ночной бой фактически под задницей у врага, да не ради чего, — ну его в баню, есть способы поразвлечься и менее рискованные.

Вездесущий же Мишка был в курсе этой истории потому, что на следующий день от укров поползли крики, будто «российско-террористические» войска захватили машину «скорой