практически без магии, отец передал добровольно мне все, что у него было, это позволило мне сохранить рассудок и стать самым востребованным артефактором в королевстве. Не иметь активной силы, не обозначало быть совершенно пустым.

Я вытащил кусок зеркала и положил его в центр символичного круга в центре стола. Очерченный элемент засиял. Положив руки поверх него, мне оставалось только проецировать в голове нужный ряд слов с верной интонацией. Прикрыв глаза, я приступил.

Время шло, но ничего кроме неяркого свечения не происходило.

— Ксандр, почему ничего не получается?

Друг нервничал. Его глаза светились, что напомнило мне старую сказку о драконах. Эти существа слишком давно покинули наши земли, что все поверили будто бы они и вовсе были выдуманы.

— Аргейл?

Он посмотрел мне прямо в глаза и что-то в них подсказало, что догадка моя верна, но лучше придержать свои комментарии при себе. Наша многолетняя дружба была гораздо дороже, тем более, я догадывался, что с ним все не так-то просто. Слишком многих невест он похоронил, а теперь так печется о своей адептке.

Скорее всего он не знал, какими стали его горящие глаза. Ксандр положил свою руку поверх моей, я сконцентрировался и повторил набор слов и звуков. Круг полыхнул. Когда мы убрали ладони, то кусок серебрёного стекла превратился в жидкость.

— У нас получилось, — выдохнул Аргейл.

Его глаза приняли прежний вид, но лицо было все так же сосредоточенным и серьезным.

Я быстро собрал, то, что получилось в форму и принялся начитывать поверх заклинание. Жидкость стала твердеть. Через пару мгновений, когда она застыла, я вынул ее и поднял к лампе со светляшами. Артефакт переливался всеми цветами радуги.

Оставалось его зарядить на отражение сильных негативных и вредоносных помыслов со стороны обидчика, чтобы он мог защитить графа.

— Получилось, — согласился я, размышляя, решусь ли когда-нибудь обсудить с другом произошедшие в нем перемены.

Секретов становилось все больше. Но любого дракона в миг разберут на чешуйки, хвост и когти любое дарование, возомнившее себя великим магом.

29

Я металась, как загнанный зверь в клетке по гостиной нужно было чем-то занять себя, чтобы избавиться от мучивших меня мыслей. Поведение мужа меня очень смутило. В душу закралось колючее подозрение, что они с другом замыслили что-то противозаконное. В любом случае не верилось, что он не посвятил меня в свои планы. Мы же женаты, значит должны делить все приключения на двоих.

— Мы недоговорили, — прервала мои размышления Олеан.

Я села на мягкий диванчик в гостиной, чтобы как-то убедить себя не бросаться за мужем в погоню. Сестра, бледная, как храмовая мышь, заняла место рядом и взяла меня за руку. Ее что-то терзало, о чем она пыталась сообщить.

— Что бы не случилось, уверена, что все разрешимо. Рано еще хоронить отца. Он у нас крепкий и обязательно поправится. Но в любом случае, я не гонюсь за наследством, поэтому не переживай.

Мне не хотелось даже думать, что для папы все может закончиться плачевно. Это было бы равносильно признанию проигрыша, а мы еще поборемся за него. И вопросы наследства меня интересовали меньше всего, как и предвзятое отношение матушки. Такое иногда случается, что материнский инстинкт слабо развит у человека. Особенно, когда ты молода и красива, когда в твоей жизни появляется ребенок, и не готова к материнству. Шум и блеск балов более привлекательными могут оказаться.

— Это не то, что я хотела сказать, — сестра прикусила губку и порозовела.

Этот разговор был ей неприятен, но почему-то она считала своим долгом донести до меня свою мысль.

— Мы сестры, разве это может что-то изменить? Ну получишь ты какую-то часть скромных отцовских сбережений, и что? Поверь, мне нет нужды бороться с вами. На все воля родителей.

— Витори, речь идет, что мы с тобой не...

Олеан очень нервничала и старалась тщательно подбирать слова, но вихрь, который именовался матушка, ворвался в гостиную и оборвал сестру.

— Солнышки мои, но где же Ксандр Аргейл? Я нашла одну занятную вещицу, которую откопала у себя в закромах, — мама вытянула руку и показала небольшую ракушку, тщательно вырезанную из дерева и натёртую до блеска.

Указательным пальчиком она нажала на что-то и раковинка раскрылась, чтобы показать нам жемчужину. Розовый перламутр переливался в свете ламп со светляшами.

—Волшебно, — ахнула я. — Даже не знала, что у нас есть такое чудо.

Матушка покраснела от смущения, словно девица.

— Это подарок вашего отца. Тогда он только начинал за мной ухаживать и был очень романтичным.

Я посмотрела на Олеан. Она все еще чувствовала себя не в своей тарелке и даже не пыталась смотреть на маму.

— Олеан? Посмотри какое чудо, — я попыталась понять реакцию сестры, но она упрямо отвернулась.

Графиня нахмурила брови. Ей явно не понравилась реакция младшей дочери.

— Дорогая, что случилось? На тебе лица нет. Неужели Аргейл расстроил тебя?

Кто о чем, а мама как всегда о мужчинах. И сдались ей эти брачные интриги? Ну вот чем плохо обрести самостоятельность, а затем уже бросаться в брачные сети?

Олеан поменялась тут же в лице. Взгляд стал жестким и взрослым. Такой я еще никогда в жизни не видела мою маленькую сестричку. Мы с ней были так похожи внешне, но очень разные по духу.

— Мама, а ты не хочешь рассказать Витори ваш с папой маленький секретик? — девушка скрестила руки на груди и поджала губы.

Так-так-так, кажется, сейчас меня во что-то посвятят.

— Олеан, девочка моя, секреты на то и секреты, чтобы их не болтали по углам, — мама расхохоталась, но видимая легкость и веселье не могли меня обмануть.

Она нервничала. Глаза забегали по гостиной, а сама она сделала шаг назад, словно в поисках выхода из западни. Я тут