тебя тащил на своем горбу, теперь еще и твоего нагулыша?

— Я не думала, что он так поступит, — цежу сквозь зубы.

Меня охватывает волна ярости к Глебу, который относился ко мне, как к очередной собачке на побегушках.

При каждом удобном случае вещал про семью, жену и строил из себя офигеть какого крутого семьянина.

Идеальный отец и муж.

Тошнотный урод.

А после, когда спустил в меня, весь пересрался.

Вот это у него рожа была. И как смешно и неловко он пытался заправить дружка в ширинку с глухими матами.

А после буквально сбежал, сшибая все на своем шагу.

Чмошник.

Я бы все равно добилась цели, но тут удачно сложились карты: дата корпоратива и день моей овуляции сошлись в одной точке.

Эти две недели подготовки к “веселью с будущими коллегами” я глотала пилюли для повышения фертильности и витаминки, а еще закупила волшебные таблеточки для Глеба. Там дело было уже за малым. Раскрошить их в крепкое пойло многолетней выдержки, с которым его встретила одна из тупых официанток.

Если бы он отказался, то, возможно, я бы не пошла дальше.

Но он выжрал все до дна, а затем ушел с головой в кураж. Дошел и до коктейлей, будто баба.

Глупо же было упускать момент. Во-первых, дорогого стоило ткнуть его рожей в то, что он обычный мужик. Во-вторых, меня распирало от желания сбить с его головы нимб хорошего мужа за то, что он игнорировал меня. И, в-третьих, если у одной из моих знакомых получилось посадить такого же придурка на счетчик, то и я бы справилась.

Только вот Глеб оказался уродом.

Сейчас я бы обвинила его в изнасиловании и домогательствах, чтобы громкий скандал стал достоянием общественности. Я бы хотела посмотреть на его жену при таком раскладе.

— Мне этот ублюдок не нужен, — шипит папа. — И ты, говорят, учебу бросила?

— Я испугалась, — медленно выдыхаю. — Он меня изнасиловал, папа. Ясно? А потом угрожал! Вот я и… — всхлипываю. — Я боялась… И я всего-то хотела попросить его о помощи. Этого же его малыш… Я не виновата. Я влюбилась, а он вот так со мной…

— Я на это не поведусь, — папа качает головой.

— Поэтому я тебе ничего и не говорила! — взвизгиваю я. — Ты всегда меня во всем обвиняешь! И репетиторы мне твои не нужны были!

— Я хотел, чтобы ты человеком стала! А ты свою мать наслушалась, что тебе универ нужен только лишь для того, чтобы удачно выскочить замуж!

— Я все-таки про ровесников говорила, — мама подхватывает нож и вонзает его в курицу. — И знаешь… А я поверю, что он склонил ее к этой связи. Не человек он. Ничего святого. Собственного ребенка оставить в нищете!

— Ты должна от него избавиться, — папа медленно выдыхает, вглядываясь в мои глаза. — Он и тебе не нужен. Ты всех нас подставила. Всех. Родишь безотцовщину, скинешь на нас и ускачешь. Такой у тебя план? Полетишь нового лоха искать, а мы будем возиться с твоим ребенком?

— Как я тебе от него избавлюсь, а? — плюю каждое слово в отца. — А давай ты мне поможешь, папа, а? Рука у тебя тяжелая. У тебя все получится.

— Как ты смеешь, мелкая дрянь?

— А потом пойдешь к батюшке замаливать грехи, — недобро щурюсь. — Помолишься, а потом опять в гаражи к своим друзьям-алкашам.

— Я ни копейки на твоего нагулыша не потрачу. Ты меня поняла? — хрипло отзывается папа. — Ищи работу и съезжай. Я лучше на друзей-алкашей буду тратиться. Я заслужил. Я тебя вырастил. Все, что мог дать, дал.

— Ничего ты мне не дал! — рявкаю я. — Ничего! Ходила в старье из секонд-хэнда! Мы вечно в долгах!

— Я не воспитывал тебя тупой шлюхой, которая ловит мужиков на пузо!

— Да ты меня вообще не воспитывал! И пошел ты!

Выхожу из кухни.

— Это ты ей уши прожужжала, что надо искать перспективных мужиков! Ты! И я всегда был у тебя неудачником!

— А ты с этим хочешь поспорить?

Накидываю куртку на плечи, сую ноги в кроссовки и выбегаю в подъезд. Ненавижу!

На улице тяжело дышу, запахиваю куртку, и рядом раздается насмешливый голос Ярика:

— Ваш скандал все соседи слышали. Вы бы окна, что ли, закрывали.

Какой же этот Ярик уродливый. Его лицо будто криво и косо вымесили из отрубного теста.

Шмыгаю, прячу руки в карманы куртки и поднимаю на него взгляд. Вскидывает бровь, что походит на мохнатую гусеницу.

— Привет, — тихо говорю я. — Как дела? Меня ждешь?

— Не сработает, — хмыкает он, наклоняется и шепчет. — У меня на таких, как ты, не стоит. Может, только если нажраться до беспамятства и чем-то закинуться, но да, жду я тебя. На разговор.

Глава 35. Я против

— Я против того, чтобы папа съезжал, — заявляет Арс, скрестив руки на груди.

— Сына, — шепчу я.

— Если расходитесь, то расходитесь окончательно, — зло щурится он.

— Ты не понимаешь… — у меня пересыхает во рту. — Мне надо время.

— Для чего? — Арс вскидывает бровь. — Нервы нам помотать? Устроишь нам серьезный разговор, что папе надо съехать, потому что… опять загадочные враги точат на нас зуб?

— Арс… Мне надо подумать, передохнуть…

— Ага, — Арс хмыкает. — Передохнуть? А передохнешь ты в закрытой комнате и с мыслями о том, что папа у своей шлюхи, да?

Я откладываю бумаги.

— И вместе с тобой об этом буду думать я, — усмехается. — Если он съедет, то и я вместе с ним.

— Что? — охаю я.

— Я не буду тем, кто всех вокруг успокаивает, — Арс садится и сердито смотрит на меня. — И обещать, что папа вернется и что папе надо пока пожить отдельно, а то, — опять зло щуриться на меня, — маме надо подумать.

— Вместе с тобой и Марк…

— Ага, — медленно кивает. — И Аленка напросится.

— Вы что меня все бросите?

— Зато подумаешь.

— Ты выбираешь его сторону? — у меня начинают дрожать пальцы от обиды.

И опять в голову лезут мысли, что Глеб меня переиграл.

— Он сейчас более собран, чем ты, мам.

Я молчу минуту, осознавая слова Арсения, и сипло отвечаю:

— Вот это да. И интересно благодаря кому он сейчас собран?

— И никто тебя не бросает, — Арс пожимает плечами.

— Я тут пострадавшая сторона…

— Я тут пострадавшая сторона, — Арс громко цыкает, — я тут ребенок. И вы между собой ничего не можете решить. И меня втянули. Я папе верю, что его подставили. Ты тоже вроде как веришь, но теперь вам надо неожиданно разъехаться.

— Я просто не знаю, что меня ждет…

— Да господи! — Арс повышает голос. — Что ждет? Мам!