способа нормально приглядывать за ней, очутись она в сотнях миль от меня в богом забытой школе. Думаю, лучше всего будет больше не заговаривать с ней об этом. Она опять будет разочарована.

Клара понимающе кивнула и удалилась.

* * *

Поздно ночью Тео сидел в кресле напротив кровати Лена и смотрел, как она мирно спала. Пока он наблюдал за сопящей во сне дочерью, последняя просьба Джии не выходила из его головы:

«Хочу, чтобы у нее было образование. Пообещай мне сделать все, что сумеешь».

Не находя себе покоя, Тео поднялся из кресла и достал из тумбочки выцветший конверт. Он сел за стол и зажег свечу так, чтобы ее свет не разбудил Лену. Он вынул письмо и принялся вновь перечитывать его, мыслями уносясь к той самой ночи в Мадриде. В его руке была ее рука, и они пообещали друг другу никогда не расставаться.

И мы навеки вместе, мой милый Тео.

Твоя Изабелла.

Дочитав письмо, он почувствовал комок в горле. Воспоминания больно ранили. Роман, который начинался, как добрая и яркая сказка, резко оборвался.

Тео окинул взглядом полки, забитые Лениными книгами. Свеча освещала их мягким светом. Он ненавидел себя за то, что придется разочаровать Джию и Лену, но они не понимали, почему он это делал, не умели просчитывать наперед.

«Прости, Джия», – подумал Тео, отодвинув свечу и быстро положил письмо в конверт. Он поднялся, открыл шкаф и спрятал конверт среди груды свитеров. Глубоко вздохнул, сжав пальцами прохладную металлическую ручку шкафа. «Я не могу рисковать еще больше, чем тогда». Он плотно закрыл дверцу и задул свечу.

Глава тринадцатая

К весне 1940 года Александр уже легко проделывал трюки с шаром и стаканами, голубем из рукава и пропажей монетки. По приказу Хораса каждый раз перед выступлением он появлялся в фойе цирка вместе с другими четырьмя циркачами. Там были гимнастка, полностью раскрашенная в золотой и синий, так что казалось, будто вместо одежды на ней вторая кожа, и водная балерина, у которой вместо ног был синего цвета хвост, как у русалки. Она грациозно плескалась в огромном аквариуме, выполняя пируэты и прыжки, под аханье завороженных зрителей. Глотатель огня, голый по пояс, стоял у самого входа. На его мускулистом теле блестели капельки пота от жара пламени факела, который он держал в руках. Вот только пламя переливалось не желтым и красным, как обычные костры, а сверкало небесно-голубым, но стоило циркачу его проглотить и выплюнуть обратно, цвет пламени менялся на ярко-золотой. Еще выходил жонглер кинжалами, подкидывающий двенадцать кинжалов с синими рукоятями и с легкостью ловивший их. Прядь его длинных и черных волос была выкрашена в золотой, кожа отливала желтым, а черные глаза казались бездонными колодцами. Зрители шептались, пытаясь понять, кто же он по происхождению.

Александр волновался, ведь ему впервые предстояло сделать для цирка нечто действительно полезное. Он должен был продемонстрировать телепатические способности: ему нужно было просить зрителей написать их любимый цвет на листе и спрятать бумажку в карман так, чтобы Александр ее не видел. И когда по мановению руки молодого иллюзиониста в воздухе появлялся шелковый шарф, он был ровно того цвета, который загадал зритель.

Его трюки пока не дотягивали по мастерству до номеров Тео, но Хорас, видя толпу вокруг парнишки, чувствовал, что парень скоро достигнет уровня учителя.

* * *

Вслед за весной наступило лето, а в Европе становилось все неспокойнее. Британский премьер-министр Невилл Чемберлен ушел в отставку, уступив место Уинстону Черчиллю. Париж пал, а Франция сдалась. Цирковой поезд останавливали все чаще, и офицеры СС все дотошнее проверяли артистов цирка, чтобы выявить тех, кто неугоден режиму.

– А может быть, нам наконец перестать переезжать и остаться в каком-то городе? – спросил Хораса Тео во время одного из досмотров. – Цирк д’Ивер прекрасно процветает в Париже.

Хорас хмыкнул:

– Зачем нам быть, как другие цирки, Тео? Часть нашего шарма в скоротечности представлений. У зрителей не так много времени, чтобы успеть лицезреть нас, и это их притягивает. Зачем тогда спешить на наши выступления, если мы будем здесь постоянно?

Тео кивнул. Он понимал логику директора цирка, но не был уверен до конца, что это правильный выбор.

Кроме того, Тео не раз слышал, как циркачи перешептывались о безопасности, паспортах и деньгах. Хорас никому не позволял совать нос в его учетные книги, но изучив отчет за июнь, понял, что действовать нужно быстро. Из-за неспокойной обстановки уже отменились выступления в Дании, Люксембурге и Норвегии. Это означало, что впервые за историю цирка они терпели убытки. Но ситуация была временной, и Хорас понимал это.

– Знаешь, чего хотят люди, Чедвик? – спросил его как-то Хорас, лениво зажигая сигару. Чедвик пожал плечами. Хорас же на это выпустил колечко дыма и, наблюдая, как оно медленно расплывалось в воздухе, улыбнулся и сказал: – Эксклюзивности и гедонизма.

Вдохновленный китчем двадцатых, Хорас мечтал о том, чтобы провести закрытую пенную вечеринку с именными приглашениями. Опасаясь делать это в Лондоне, он выбрал одно роскошное имение в графстве Суррей. Пригласительные были разосланы сливкам английского общества.

Гостей съехалось много, и официанты с ног сбились, разнося прохладительные напитки. Пока пустели подносы с мятным джулепом и закусками, акробаты удивляли зрителей сложными номерами. Посреди лужайки играл оркестр, где каждый музыкант был одет в роскошный костюм. Неподалеку от них из зеркальных панелей соорудили Лабиринт миражей, украшенный букетами розовых, белых и красных английских роз.

Чуть поодаль возвышалась сцена с огромным аквариумом, накрытым черной тканью. Когда выступление началось, ткань сняли, а воду изнутри подцветили лиловые и розовые прожекторы. Это было сказочно красиво. Зрители ахнули, едва шоу началось: трамплины для прыжков в воду двигались вверх-вниз и в стороны с помощью хитрых механизмов, запуская акробатов, канатоходцев и водных балерин в воздух. Каждый трюк сопровождался громкими аплодисментами зрителей. Когда синхронное выступление водных балерин закончилось, внимание зрителей привлекли Тео и Александр, переодетые в полицейского и преступника. Они исполняли номер с заточением, побегом и сменой ролей. В конце их выступления Александр, бывший полицейским, помахал зрителям из аквариума, показывая свободные от наручников руки, а Тео, стоявший на трамплине на высоте пяти метров над водой, поклонился и прыгнул в воду за секунду до того, как сцена погрузилась во мрак.

Когда представление закончилось, циркачи переоделись в вечерние наряды и вышли на лужайку, чтобы пообщаться с британской аристократией и богачами. Розовое шампанское лилось рекой, бокалы были украшены золотой каймой, а официанты разносили подносы с купленным на черном рынке фуа-гра.

Лена, Александр и большая часть других ребят, заряженные энергетикой от выступления, до