— И они поверили во все три взаимоисключающих теории одновременно?

— Да, поверили. Не могли не поверить, потому что ни одна из трёх доказательных цепочек беса не содержала логической ошибки.

— Но ведь если доказано, что Бога нет, значит Люцифер не мог отпасть от Бога, и богов не может быть много. Чтобы это понять, достаточно даже моего скудного разума. Как же мог хвалёный сверхразум драконов дать такойсбой?

— Скажи мне, Эврар, турецкий султан может стать римским папой?

— Нет, конечно, это каждому понятно.

— А я легко докажу тебе обратное. Турецкий султан является человеком, каждый человек может стать католиком, каждый католик может стать римским папой, следовательно, турецкий султан может стать римским папой. В этом доказательстве нет логической ошибки, значит ты обязан со мной согласиться, иначе просто опозоришь свой разум.

— Но я всё равно не соглашусь.

— Потому что ты человек, а дракон не может не согласиться с тем, что безупречно доказано. И ведь я привёл очень простенький пример, абывают такие сложные и разветвлённые софизмы, что ты даже их смысла понять не сможешь, а дракон поймёт, и вынужден будет принять, если ошибки нет.

— А у них цепи не начали гореть от необходимости принять одновременно три взаимоисключающие версии реальности?

— Начали, конечно, — улыбнулся Эол. — Но бес предложил им выход. Они пригласили на свои собрания драконов других каст. Черным больше понравился сатанизм, красным — атеизм, зелёные остановились на многобожии.

— Так они начали выбирать теории по принципу «нравится — не нравится»? И где же тут разум?

— Все три версии были доказаны, можно было без ущерба для разума принять любую.

— Но тогда между ними должна была начаться война, в которой каждый отстаивал бы свою «правоту».

— Бес и тут не растерялся. Он предложил им терпимое отношение к чужим убеждениям. Дескать, каждый верит, во что хочет.

— Вот и появилось слово «верит».

— У драконов оно имеет несколько иной смысл. «Я могу доказать, что я прав, но не могу доказать, что мой оппонент не прав, в это я уже просто верю». Или даже так: «Я принимаю эту версию, а другие принимают другие версии, кто из нас прав — недоказуемо в принципе». Получила распространение теория об относительности истины. Дескать, абсолютной истины либо не существует, либо она принципиально недостижима.

— Но ведь это признание поражения разума в поисках истины, это признание бессилия разума.

— Даже человек это понимает, — грустно сказал Эол. — Если делать ставку на один только разум, это в конечном итогеприведёт к поражению разума, и к неизбежному признанию этого поражения, и к сознательному игнорированию данных разума. Падшие касты стали вызывающе иррациональны именно потому что они опирались только на разум. Человек в решающий момент духовного выбора может опираться на своё чувство Бога, он может довериться своей жажде Бога, вообще не думая о том, насколько это разумно, а в конечном итоге это будет максимально разумно.

Человек может рассуждать так: «Мне с Богом хорошо, а без Бога плохо». Этот подход может показаться чисто эмоциональным, то есть нерациональным. Но нет. Это духовный подход. И выведет он именно туда, куда вывел бы разум, будь он на несколько порядков сильнее. Один человеческий мудрец сказал: «Если будет доказано, что Истина не в Христе, я предпочту остаться со Христом, а не с Истиной». Как мог очень умный человек заявить о своей готовности отречься от разума ради Христа? Но он фактически сказал о том, что его любовь ко Христу не имеет отношения к данным разума. И вот такого мудреца никакими софизмами с пути не собьёшь. Именно этот на первый взгляд иррациональный подход, помогает человеку сохранить и укрепить свой разум. А чрезмерное упование на разум ввергает мыслящее существо в такую пучину иррациональности, которая граничит с полным хаосом.

— Ты знаешь, Эол, я насмотрелся на падших драконов. Они не выглядели счастливыми. И то, что они делали, было совершенно деструктивно. Их замысел не мог иметь успеха, он был обречен на провал. Даже моего скудного умишка было достаточно, чтобы это понять. Неужели они, такие умные, не смогли просчитать, что идут по пути, на котором их ждёт поражение?

— Не знаю. Я здесь для того, чтобы всё тебе объяснить, но этого я не знаю. Мне не дано понять, как функционирует обезбоженный разум дракона, ангела или человека. Ясно, что если отпасть от Источника жизни, начинается распад. У существа, которое отреклось от Бога, ослабляются все способности, включая интеллектуальные, но способности не исчезают, и очень трудно судить, до какой степени и в чем они ослабляются. Ты можешь понять, почему Люцифер поднял бунт против Бога? Что, последствий не мог просчитать? Люцифер был совершеннейшим Божьим творением, сила его разума была такова, что по сравнению с ним даже я — слепой котенок. Ну ведь должен же он был понимать, что без Бога он обречен на страдания. Почему же не понимал? Не знаю. Сожалел ли он когда-нибудь о своём бунте? Нам не дано обэтом судить. Не только тебе, но и мне недоступен разум высшего ангела, первого после Бога. Я не могу судить даже о том, что стало с разумом моих падших братьев, когда они встали на путь столь очевидно деструктивный. Я видел потом, что они в значительной мере сохранили свои интеллектуальные сверхспособности. Но они стали похожи на лучших в мире математиков, которые постоянно делают арифметические ошибки, за которые и первокласснику поставили бы двойку. Грех — что-то вроде вируса, который разрушает связи внутри личности. Как это происходит, нам не дано судить в деталях. Личность, даже человеческая — очень сложная штука, не говоря уже о драконах.

В итоге, красная, черная и зелёная касты полностью отпали от Бога. И серые примкнули к ним полностью. Падение ангелов было не таким. Там раскол прошёл по вертикали. И среди падших, и среди верных были представители всех девяти чинов ангельских. Мир драконов раскололся по горизонтали. Из высших каст никто не отпал, низшие отпали полностью.

— Почему так?

— Драконьи касты священнослужителей, грубо говоря, добывали благодать для остальных драконов. Только они могли летать, опираясь на энергии Бога, только они могли аккумулировать эти энергии и в концентрированном виде передавать другим кастам. Границы между драконьими кастами никогда не были непроницаемы. «Цвет» дракона мог начать изменяться на «высший», для этого надо было усиленно молиться, что было предписано всем драконам без исключения, и все драконы прекрасно понимали необходимость непрерывной молитвы, так что красные,