Адель потянулась через стол и мягко похлопала Джулиана по свободной руке. А Брайан все еще не сводил глаз с его второй руки, которая накрывала ладонь Сисси.

— Какая интересная стрижка, — заметил он Джулиану. — Наверное, зимой тебе холодновато.

— Ох, Брай, — выдохнула Визи. — Когда мы познакомились, у тебя были ужасно длинные волосы, и ты все время жаловался, что они мешают тебе плавать.

— Брайан, ты все еще плаваешь? — оживилась Адель.

— Разумеется! — ответил Брайан, глазами скользя по пальцам тинейджеров, расцепленных и вновь тесно сплетенных. — Внутри пирога замечательная яичница или как это там называется… Мне съесть побольше, или ожидается настоящее горячее блюдо?

— Не дразни Голди! — остро пригрозила ему Адель. — Этот пирог просто великолепен!

Было еще несколько неловких и смущенных «ммм» и «ааа», и я поспешила принести следующее блюдо — отбивные из ягненка. Гости разворачивали фольгу с некоей бережливой торжественностью. Все, кроме тинейджеров, старательно лакали каберне. Но что бы там ни предполагалось, все равно ничего не произошло. Сисси вскоре закончила изучение всех стоящих в поле ее зрения предметов. Адель погрузилась в длинное рассуждение об общественной кампании по сбору средств в школе Элк-Парк. Джулиан молчал. Генерал, под впечатлением упрека Адели, тоже не раскрывал рта (ну разве что для еды). Визи сморило. Движение наблюдалось только со стороны Брайана, который продолжил бомбардировать Сисси вниманием и липучими замечаниями. Но та обращала на него примерно так же мало внимания, как на еду.

Пришло время финала.

— А теперь шоколад! — победно объявила я, вынося поднос. — Шоколад имеет самую греховную репутацию из всех продуктов, ибо фенилэтиламин, содержащийся в нем, симулирует ощущение эйфории, какое мы получаем при… ээ сексуальном удовлетворении.

— Симулирует или стимулирует? — озадаченно уточнил генерал.

— Симулирует? — Это Джулиан. — И как же так происходит?

— Ты — особа ученая, мой дорогой, — льстиво проворковала Адель. — Почему бы тебе не рассказать как?

— Нет уж, спасибо.

— Почему бы тебе не рассказать нам? — высоким голосом поддразнивал Джулиана Брайан.

Мое сердце сжалось при мысли о том, что Джулиана это смутит. Это напомнило мне случай, когда я пыталась убедить родителей тех детей, которые учились с Арчем в воскресной школе, отменить урок, чтобы помочь в денверской бесплатной столовой. Их глумливый смех все еще звенит у меня в ушах.

Но я знала: если броситься защищать Джулиана, это лишь усугубит обстановку. И я занялась раскладыванием по тарелкам печенья, затем разлила по бокалам вино. Визи подняла помадку, шепнув Джулиану:

— Надеюсь, Адель рассказала тебе, как Брайан их обожает…

Но Джулиан проигнорировал и ее, и ее замечание.

Когда наконец агония кончилась и все пошли на террасу пить кофе, я отправилась мыть посуду — и мыла ее так тихо, как только могла. Спустя время из холла донесся шум: Сисси и Джулиан уходили. Я поспешила к ним.

— Спасибо, что вы пришли, — автоматически произнес мой голос на тихих нотах. Они уже были у входной двери. — Было здорово…

Но прежде чем я успела договорить, Джулиан, не глядя на меня, захлопнул дверь — да с такой силой, что подскочил дверной молоток.

— …что пришли, — я закончила в пустоту.

Еще чуть позже я провожала Фаркуаров, сказав им, что вернусь через полчаса. Когда я вышла забрать последние чашки, на софе в гостиной уже вовсю похрапывал Брайан.

— Оставь его, — мрачно попросила Визи. — Пусть проснется с болью в спине. Мне все равно. Поплавает, все пройдет.

— Мне жаль, что так получилось сегодня, — ответила я. — Может быть, в следующий раз…

— В следующий раз мы устроим ужин на двоих, — процедила сквозь зубы Визи. — И попробуем более сильный «venenum».

В воскресенье весь день я не могла выкинуть из головы события прошлого вечера. Мне сильно не хватало Филипа, и я до сих пор не знала, когда будут похороны. Почувствовав мое паршивое настроение, Фаркуары пригласили меня поехать с ними в церковь и потом в клуб. Я согласилась на церковь и вежливо отказалась от клуба. Мой календарь оповестил меня о надвигающихся двух крупных банкетах. Завтра, в понедельник, шестого числа меня ждало барбекю в стиле вестерн на сорок персон. И еще годовщина свадьбы Фаркуаров — пикник на тридцать человек во вторник четырнадцатого. Во всей этой суматохе я совершенно ничего не успела приготовить для первого и спланировать меню для второго. Так что мне предстояла куча работы. Вот так. Вперед и вверх.

До поездки в церковь я начала варить фасоль, поставила в духовку ребрышки в большом количестве соуса барбекю домашнего приготовления (все в стиле кантри) и полила жиром кур перед тем, как насадить на вертел для первой жарки. А завтра я быстренько доведу их на гриле. Когда Фаркуары высадили меня после церкви, по кухне витал горячий запах жареного мяса. Я месила тесто для булочек и думала, почему вчера вечером все пошло не так. Ужин походил на одну свадьбу, которую я как-то делала. Три четверти членов семьи не разговаривали друг с другом. Чтобы избежать визуальных и вербальных контактов, они довольно четко маневрировали при танцах и у шведского стола. А в конце я и вовсе растеряла все силы.

И еще эта нервозность Брайана Харрингтона, когда он спросил у меня, не рассказывал ли мне Филип о пациентах. Я сильно давила на тесто, отпускала, тянула его на себя и снова давила. Возможно, он сказал так просто лишь потому, что ему захотелось опустить меня при первой же удобной возможности: его попытки пофлиртовать потерпели крах.

Когда тесто приняло нужную форму и консистенцию, я вываляла его в намазанной маслом чаше и оставила подниматься. Поставила вариться молодой красный картофель для салата и нарезала горы капусты, моркови и луку в салат коул-слоу. Когда оба салата были готовы, я спешно обтянула их пленкой и поставила в холодильник. Желание немедленно съесть их зашкаливало. Пока я придумывала меню на годовщину, на меня почему-то напала тоска. Посмотрела на часы: пять вечера.

Для большинства людей во всем мире это время коктейлей. Отголоски вчерашнего вечера все еще кошками скреблись в душе. Чувство такое, будто это я с чем-то не справилась. Как же мне не хватало Филипа! Я скучала по Арчу… Что за черт, я даже по Шульцу скучала!

Закончив с готовкой и меню, я выползла в гостиную. Взгляд упал на хрустальное блюдо Адели, наполненное конфетами. Настроение было ужасное. Адель много раз говорила мне, чтобы я чувствовала себя как дома. Так что я расселась на диване и потянулась к блюду.

Разворачивать заморскую конфетку — все равно, что открывать подарок на Рождество. Слюнки текут. Волнует каждый тоненький фантик, каждая серебряная обертка. И зам кажется, что если в течение следующих пяти секунд вы не положите эту шоколадочку в рот, то непременно умрете. Первая раздетая мной конфетка оказалась гладким темным шариком неподдельного удовольствия. Я медленно откусила часть. Пока шоколад таял во рту, я закрыла глаза и приготовилась к наступлению нирваны.