Боль.

Страх.

Унижение.

Тем более Лера попала к Сарну не девственницей, как бедная Дина. У нее-то уже много чего было. Армейская школа любви хоть и не камасутра, но определенную психологическую подготовку дает.

И сейчас Лера задумчиво улыбалась.

Александр завоевал ее симпатию сразу. Тем, что позаботился о ее дочери. И не напоминал о Сарне.

Русские у нее ассоциировались со свободой.

Но за дверью обнаружился вовсе не Алекс.

Там стоял типчик, при виде которого у женщины зачесались кулаки. Именно так Алекс описывал «Шантро Лартиора». Но бить сразу Лера не стала.

Может быть — позже?

— Чем обязана?

Вопрос прозвучал так сухо и холодно, что Шантро опешил. Лучезарная улыбка на губах увяла. А цветы даже слегка опустились вниз. Скромный такой букетик, тянущий на пару сотен галактических хомов.

Впрочем, Шантро был слишком опытным игроком, чтобы его выбил из колеи холодный прием.

— Добрый день, госпожа Вайндграсс. Вы позволите зайти?

— Позволю. — И, прежде чем Шантро переступил порог, добавила: — Если вы скажете, зачем пожаловали.

Шантро прищурился:

— Полагаю, вы уже об этом осведомлены.

Лера положила ладонь на ручку двери. Если ее как следует захлопнуть — нахалу точно достанется по носу. И Шантро словно прочел ее мысли.

— Я хотел поговорить о вашей дочери.

Лера посторонилась, пропуская мужчину в квартиру.

Шантро тут же развил наступление и протянул ей цветы.

— Матери самой очаровательной девушки-навигатора…

Лера даже и не подумала их взять.

— Что вы хотели сказать о моей дочери?

— Аврора Иридина Вайндграсс.

— Я в курсе, как ее зовут.

— Может быть, вы пригласите меня присесть?

Лера смотрела холодно. В темных глазах играли искорки.

— Зачем? Полагаю, ничего нового вы мне не скажете.

— А вы — мне?

— Тоже не скажу.

— А кто вас информировал о моем визите?

Шантро бил наугад, но попал в десятку. Хотя лицо женщины и осталось бесстрастным, но мелькнуло что-то такое в глазах, мелькнуло…

— Полагаю, что вы сами можете ответить на свой вопрос. Итак?

Мужчина едва не плюнул. Похоже, тут вся дипломатия летит к черту. Попробовать напролом?

Почему бы нет. Все равно добром поговорить не удастся. Явно.

— Аврора Иридина Вайндграсс. В честь настоящей матери?

— Тогда бы ее звали Аврора Калерия Вайндграсс.

— А анализ ДНК показывает нечто иное.

— Аврора — моя дочь. И плевать мне на ДНК.

— А вот остальным — не плевать.

— Так не плюйте.

Калерия явно издевалась. И глубоко в душе была благодарна Александру. За предупреждение. Любую опасность надо встречать подготовленной. Она готова.

Как оказалось, не ко всему.

— Полагаю, сенатору Видрасё тоже плеваться не захочется.

— И что он может сделать?

— Он может сделать вашу дочь своей наследницей. То есть свою внучку.

Лера сдвинула брови:

— Нам не нужны его деньги.

— Неужели? Аврора могла бы расторгнуть контракт. Выплатить неустойку. Собрать свой флот…

— Ей это не нужно. — Но Лера даже сама услышала в своем голосе неуверенность.

Шантро улыбнулся:

— Обсудим предметнее?

— Что именно?

— Как показать сенатору внучку. И что я за это получу.

Шантро сделал шаг к гостиной. И тут женщина сорвалась.

Одно движение — и юрист оказался в болевом захвате, с рукой завернутой за спину.

— Если ты, падла… и… еще хоть на шаг приблизишься к моей дочери или ко мне, я тебе… и… ноги переломаю, яйца вырву и изнасилую по методу Сарна — ржавыми тупыми ножницами во все отверстия. А то, что от тебя останется, я… и… Понял?!

Женщина сделала шаг, распахнула входную дверь — и от души почествовала юриста крепким пинком под копчик. Шантро вылетел на площадку, едва не вписался лбом в стену и таки не устоял на ногах. Шлепнулся на пол…

Ровно через три секунды ему в затылок врезался букет, пущенный крепкой женской рукой, и нежный голос уточнил адрес, по которому стоило отправиться юристу.

Шантро сидел минут пять. А потом встал и пошел.

Нет, не туда.

В травмпункт. Надо же зафиксировать повреждения…

И получить компромат. Вдруг да пригодится?

Калерия прислонилась к стене. Твою ж черную дыру… дура!

Была идиоткой — ею и подохнешь!

Нет бы все узнать, расспросить… она сразу в морду!

Ну не дипломат она! Не переговорщик!

И даже…

Может быть, посоветоваться с Александром? Больше-то не с кем…

Эрасмиус Гризмер рассматривал матки.

Очаровательно.

Просто великолепно!

У него будет минимум восемнадцать готовых образцов! Жаль, что первый пока недоступен. Но… корабль почти созрел. Осталась пара лет, от силы. И скромный шар диаметром несколько десятков километров в поперечнике позовет своего пилота.

Вообще Эрасмиус выращивал корабли группами. Первую, увы, спасти не удалось, за исключением одного корабля. Эрасмиус полагал, что это как-то связано с гибелью пилотов. Погибает пилот — погибает корабль.

Не наоборот, нет. Пилоты — слишком дорогой и ценный ресурс, чтобы ими разбрасываться. Поэтому в каждом корабле предусмотрена спаскапсула.

Да, ощущения будут… нехорошими. Пилоту будет тяжело. Но в живых он останется.

Эрасмиус проверял корабли с младенцами, которых подсаживал в грудном возрасте, корабли, в которых в качестве донора пилота использовались женщины на разных неделях беременности, корабли без пилотов…

Где-то он оставался доволен. Где-то нет.

Корабли с подсаженными младенцами, например, развиваются хуже. И годятся максимум на роль линкоров. Корабли с подсаженными женщинами на разных сроках беременности не годятся и на это. Интересно, на что будет способна Аврора?

Скоро, скоро корабль вырастет.

Раскроет глаза — говоря метафорически.

И позовет своего пилота.

Можно стать кем угодно, улететь за сотни парсеков… но этого зова, девочка, ты не избежишь.