– Кто? – спросил тот же голос и захохотал.

Юрочка стал объяснять, что он снимается в сериалах, сейчас ради этого приехал в Петербург и хочет встретиться с Любочкой, с которой знаком по Лондону.

– Кто с вами? – спросили в переговорное устройство.

– Бонни, выйди из машины! – прокричал Юрочка. Можно подумать, что я – глухая.

Но мне было любопытно, и я вышла.

– Бонни?! – пораженно спросил голос. – Это вы?

Я подтвердила. Тут вылезла Клавдия Степановна и представилась.

Мы услышали жужжание открываемых ворот, снова забрались в машину и въехали на территорию.

Из будки охраны вышел мужчина, показавшийся мне знакомым. Он меня помнил прекрасно. Оказался из того отряда русских спецназовцев, с которыми я столько времени прожила бок о бок в Чечне.

– Теперь работаете здесь? – спросила я, радуясь, что встретила знакомого, который, вероятно, предоставит мне кое-какую интересную информацию.

– Суравейкин платит несравненно больше. Семью надо кормить, вы же понимаете.

Я замерла на месте, продолжая мило улыбаться и не демонстрируя напряженной работы мысли. Значит, Любочка – дочь того самого Суравейкина, с которым активно общается Вики Фостер, жена Юрочки. А сам Юрочка, значит, сдружился с девушкой и даже хочет ее спасать.

Весьма интересно закручивается сюжет драмы. Или комедии? Трагедии? И не эта ли честная компания украла коллекцию?

– А вы знакомы с Любовью Вячеславовной по Лондону? – спросил у меня охранник.

Я покачала головой и пояснила, что просто помогаю Юре Свиридову. Тут взор всех охранников (а их было трое) упал на звезду экрана.

– Иначе ему не выйти из гостиницы. Поклонницы разорвут на части, – пояснила я. Юрочка благодарно посмотрел на меня и закивал.

– Я должен позвонить, – сказал мой знакомый охранник и взялся за рацию.

– К Любочке пойду только я, – тут же вставил Юрочка. – Бонни с Клавдией Степановной только любезно согласились меня привезти и спасать от поклонниц. Может, вы расскажете Бонни что-то интересное, что она сможет вставить в статью? Покажите ей дом… Напоите кофе.

– Иди, Юра, – сказала Клавдия Степановна. – Мы с ребятами сами разберемся.

Мой знакомый парень соединился с кем-то по рации и сообщил, что прибыл Юра Свиридов в женской одежде, выслушал ответ и кивнул Юрочке. Тот явно знал, куда идти, и поспешно направился к дому.

– Хотите кофе? – спросил второй охранник. – Начальство не скупится и обеспечивает нас хорошими продуктами.

Мы с Клавдией Степановной отправились в будку охраны, которая представляла собой довольно просторное помещение. Одна стена была покрыта мониторами, на которых отображалась территория и ряд комнат, на одном мониторе высвечивался участок перед воротами. Все комнаты особняка на мониторы было вывести нереально из-за их количества. Думаю, иногда на них просто переключают изображение. В самом доме, как я заметила, светилось только два окна. Возможно, остальные светящиеся выходили на другую сторону. Не знаю.

Мы уютно устроились за небольшим столиком с двумя парнями, один уселся за мониторы. Мне показалось странным, что тут дежурят целых три охранника. Одного было бы вполне достаточно, ну пусть двоих – чтобы меняться за мониторами, потому что глаза устают и внимание рассеивается. Но трое-то зачем?

Вначале мы немного поговорили о жизни и моей работе. Ребята, конечно, слышали про кражу коллекции, но их больше интересовало, кто забрал Бориса Сигизмундовича. Я спросила их мнение.

– Все это наверняка связано с его старыми делами в России, – заявил мой знакомый. – В Лондоне до него дотянуться не могли, а тут прихватили. Возможно, коллекцию взяли заодно – чтобы его подставить и он не рыпался. Ведь большинство людей – по крайней мере, среди моих знакомых – решили, что Доброчинский сам все организовал. Я думаю, что его заставят перевести часть акций на другое имя – и отпустят на все четыре стороны. Интересно только, что он будет делать потом.

«Коллекцию «заодно»? – подумала я. – Пятьдесят миллионов долларов?» Я была уверена, что воровали коллекцию и налет был устроен из-за нее. А если нет?

А тем временем спросили, что меня связывает с придурковатой звездой телесериалов.

– Так Бонни же писать про него приходится, раз она находится в России, и его сюда принесло! – воскликнула Клавдия Степановна. – Ведь английские же бабы по нему с ума сходят не меньше, чем русские. И в Голливуде он снимался. Женат на англичанке.

Я кивнула с печальным видом и поинтересовалась, часто ли ребята его видят.

– В смысле, у нас? – уточнил мой знакомый. – Здесь в первый раз, правда, нас предупреждали, что сегодня может припереться. Но сам шеф говорил, что в Лондоне он бывает у него в доме. Нас-то туда не берут. Да там и не нужна такая охрана, как здесь.

– А вы здесь ради статуса? – влезла Клавдия Степановна. – В этом поселке необходимо держать охрану, чтобы не посчитали парией?

Ребята усмехнулись. Тот, который сидел у мониторов, повернулся и сообщил, что дочь хозяина бывает буйной и дежурящих рядом с ней врача и медсестры иногда оказывается недостаточно.

– Буйной? – переспросила я. – Она что, сумасшедшая?

– Ну, с головой у нее, определенно, не все в порядке, – признал мой знакомый.

– Она родилась такой? – спросила Клавдия Степановна. – Отец пил?

Мой знакомый покачал головой и пояснил, что Люба – наркоманка со стажем. Я не призналась, что уже слышала об этом. Просто не знала, что она бывает настолько буйной.

Как выяснилось, Люба сейчас проходит очередной курс реабилитации, и при ней двадцать четыре часа в сутки находятся врач и медсестра.

– Сейчас не находятся, – сообщил парень от мониторов. – Кофе пьют. А Люба со Свиридовым пьют, то есть за ручки держатся. Вон, посмотрите сами. А-а, уже целуются.

Я встала и подошла к монитору. Голубки сидели на полу, на ворсистом ковре. В эти минуты камера выхватывала в основном спину Юрочки, навалившегося на девушку.

А потом мой взгляд скользнул еще на один монитор. Меня обучали хорошие специалисты, и в моей жизни было много неожиданностей. Я умею держать лицо и не демонстрировать никому своих эмоций.

По всей вероятности, переключение происходило автоматически, и на мониторе в эту минуту показывали подвал. Или частную одноместную тюрьму. Несколько лет назад один богатый русский, перебравшийся в Лондон на постоянное место жительства, сказал мне, что в России самой большой властью обладают те, у кого есть своя частная тюрьма. Однако, как я уже успела увидеть в России, подвалы есть у многих.

Но здесь в подвале сидел человек. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и не шевелился. Он был прикован к стене цепью, обхватывавшей одну его лодыжку.

– И часто к ней мужчины приезжают? – спросила я, не желая показывать, что заметила.