– Мурке скажите, чтобы быстро шла к татами, – раздраженно бросила Кисонька. – Я же вас предупреждала, что она не должна отлучаться!

– А разве она не там? – удивился Вадька.

Кисонька растерянно поглядела на него и медленно покачала головой.

– И мобилка ее «вне зоны…», – убито добавила она.

Секунду их троица просто глядела друг на друга – никого не тянуло на глупые вопросы вроде «А ты уверена, что ее нет?» и дурацкие предположения «Может, в туалет вышла?». Понимание, что стряслась беда, навалилось на всех и сразу. И поэтому никто не удивился, когда голос секретаря в микрофон назвал следующую пару мальчишек и сразу же со спокойствием роковой неизбежности добавил:

– Пять минут перерыв – и девочки!

– Спорим, Мурка – первая, – лишь уныло заключил Вадька.

Выражаться на сей раз Мурка не стала – насчет собственных умственных способностей ей и так было все понятно. Заманили, причем на что? На штопаные штаны! Хоть бы подумала, идиотина, – какая нормальная девчонка станет зашивать черные штаны белой ниткой? Разве что она хочет привлечь к этим швам внимание одной дуры безмозглой, думающей, что она великая сыщица…

Как говорит Вадькина мама: «За дурной головой ногам не угнаться». Влипла, теперь надо выкручиваться. Мурка принялась планомерно дергать створки широких окон. Наконец одна поддалась. Девчонка перегнулась через раму, и ее голова высунулась над железным подоконником, нависавшим над широким карнизом. Дворик перед гостиницей был пуст.

– Э-ге-гей, кто-нибудь! – надсаживая горло, заорала Мурка. – Помогите! Меня тут заперли!

Весенний ветерок лениво плеснул ей в лицо. Никакого ответа на ее вопли не последовало. Мурка не удивилась. Спортивный комплекс, в котором располагался зал чемпионата, вплотную примыкал к зданию, где заперли Мурку. Из окна третьего этажа ей отлично была видна его трапециевидная крыша. Все сейчас наверняка там. Конечно, если терпеливо ждать, кто-нибудь в конце концов пробежит мимо и ее вытащат. Но Мурка точно знала – ждать нельзя. Ведь не зря же штопаные штаны принялись крутиться у нее перед носом именно сейчас! Наверняка бои девочек начнутся в самое ближайшее время – загадочный взрослый, сумевший перенести Ромкин бой, и для Мурки постарается!

Мурка почувствовала, как у нее аж кожа зачесалась от ощущения неумолимо убегавших секунд. Она прошлась по залу ищущим взглядом. Зал был новенький, только что отремонтированный, еще пахнувший свежей краской. И практически пустой. Лишь у стены стоял «козел» для прыжков. Идею выпихнуть «козла» в окно в надежде, что кто-то обратит внимание, когда он рухнет во двор, Мурка отвергла сразу. Чемпионат Европы все-таки – пусть хоть коровы с неба сыплются, никто головы не повернет! Мурка снова высунулась в окно и, больно изогнув шею, принялась изучать стену и крышу над собой.

Сразу за окном, отделенные от него лишь нешироким пространством кирпичной стены – вполне дотянуться можно, – виднелись остатки пожарной лестницы. Лестница проржавела и была демонтирована, практически от нее остались лишь несколько перекладин, но по ним можно было бы выбраться на крышу, оттуда спрыгнуть вниз, на крышу зала. А там уж как-нибудь…

Мурка снова перевернулась на живот и уставилась на карниз под собой. Действительно, широкий – сантиметров сорок, такие в школах делают, для безопасности. А ненормальные мальчишки на них вылезают, еще и приплясывают там… Ну и, конечно, два года тому назад в параллельном классе один такой сорвался. Самого падения Мурка не видела, но вот похороны мальчишки были одним из самых страшных воспоминаний в ее жизни. Она мысленно представила себе мамино лицо, когда ей скажут, что ее дочь сорвалась с третьего этажа, – и отпрянула от подоконника. Потом подумала о тренере, о ребятах и о той подлой заразе в штопаных штанах, которая сидит теперь где-то и хихикает! Она поглядела в ярко-голубое весеннее небо и, сама не зная, к кому она обращается, жалобно-жалобно сказала:

– Я же не ради игр, честно слово! Мне действительно надо, правда! – И быстро, пока не передумала, залезла на подоконник и шагнула на карниз.

Нога моментально поехала на нагретой солнцем жести. Сердце зашлось ужасом, Мурка отчаянно, до боли впилась пальцами в раму и всем телом прильнула к оконному стеклу. Подождала, пока сердце перестанет трепыхаться где-то под языком. Попыталась сглотнуть сухую горечь во рту, но слюны не было.

– Пожалуйста, – прошептала она тому неведомому, кто мог ей помочь или хотя бы подбодрить. Твердя, как заклинание: – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – медленно-медленно шагнула вбок. Прижимаясь к стене, пошла вдоль окна. И все нормально, и ничего страшного, в конце концов, бегала же она и по пятисантиметровым брусьям и не падала, а тут вон, гуляй, как по бульвару, тот мальчишка небось тоже так думал, нет-нет, не вспоминать, пожалуйста-пожалуйста…

Дальше была та самая лестница – совсем близко, всего полшажочка. Только, чтобы сделать эти полшага, надо было не просто ступить над бездной с казавшегося теперь таким надежным карниза. Надо было оторвать себя от стены. А это уж извините, вот этого она сделать категорически не могла!

Мурка разозлилась на себя буквально до потемнения в глазах. Кто-то тут вроде бы восточные единоборства изучает, медитирует и вообще учится не обращать внимания на незначительные внешние обстоятельства? А три этажа внизу – безусловно, обстоятельство внешнее; если она может сделать эти полшага на земле, значит, может и здесь! И вообще, что теперь – жить на этом карнизе? «Можно вернуться обратно!» – робко вякнул внутренний голос.

– Нет! – в ужасе выдохнула Мурка и, уже не задумываясь, что она такое делает, дотянулась до лестницы, одним махом перевернулась и вцепилась в ржавые перекладины. Давно не испытывавшая таких нагрузок лестница возмущенно заскрипела и завибрировала, из-под потных Муркиных ладоней посыпалась ржавчина. Ее охватило ощущение беспредельной пустоты под ней, и эта пустота жадно облизнулась, предвкушая лакомый кусочек, падающий прямо ей в пасть, – Мурке показалось, что шершавый кончик этого языка прошелся по ее пяткам. И в слепом ужасе она рванула вверх… Пальцы отчаянно заскребли по краю крыши, нога с силой оттолкнулась от опоры, мышцы взвыли, выталкивая тело наверх… Девчонка рухнула на плоскую теплую крышу и поползла подальше от края.

Кажется, она на мгновение потеряла сознание. Все тело ныло, словно ей пришлось поднять какую-то неимоверную тяжесть. Мурка подняла голову. Невдалеке, за краем крыши, виднелся далекий-далекий двор.

– Я точно сбрендила, – с глубокой убежденностью в голосе проговорила девчонка.

Однако разлеживаться нечего! Мурка подобрала под себя руки-ноги, пошатываясь, встала и пошла к другому краю крыши, туда, где к стене здания примыкал спортивный зал. Мурка поглядела вниз и поморщилась. Знала она такую конструкцию – крыша в форме трапеции, а в боковых гранях прорезаны узкие окна. От этого залы просвечивались насквозь, аж сияли светом, зато зимой в них было холоднее, чем на улице, и в перерывах между боями приходилось натягивать шубу поверх кимоно. Тренеры такие залы обожали: бойцы по татами носились вихрем и молотили друг друга как сумасшедшие. Только почему же никто не подумал, что из-за этих окон площадка для приземления очень маленькая – ну вот если понадобится человеку прыгнуть с соседней крыши, так и промахнуться недолго… Бурча совершенно по-старушечьи, Мурка уселась, свесив ноги. Ладно, с первого этажа она уже прыгала – и ничего, а с третьего на второй, выходит, то же самое. Решительно выдохнув, она оттолкнулась руками и сиганула вниз.