— Ох, здравствуйте, ребята! — сказала она, — Я очень рада видеть вас, Энтони у нас! Проходите, сейчас будет чай готов. — она ушла, а мы сняли с себя куртки с ботинками и прошли на кухню, где на столе стояли две чашки, корзинка с печеньем и конфеты.

— Ты сама-то отдохнула? — спросила я, сажась на стул, когда горничная вошла в комнату. Она уже разогрела чайник и готовила заварку.

— Да, я успела немного посидеть! — ответила быстро она, — Какой вы чай хотите? У нас есть с бергамотом, черный, с ромашкой и мятой. — мы переглянулись.

— С бергамотом! — ответила я с согласия Тони, которое он выразил кивком головы. Лора же сделала все необходимое и налила заварку в чашки, залив ее кипятком.

— Как у вас дела в школе? — спросила она, а мы уже грызли печеньки.

— Все хорошо, спасибо! — ответил Тони, — Учимся, стараемся, учителя не жалуются! — Лора усмехнулась.

— Хех, ну это хорошо! — она улыбнулась, а я отпила глоток чая.

— У нас завтра школьный матч по футболу, и Энтони играет с нашей командой! — я с небольшой улыбкой посмотрела на парня, и женщина на мои слова еще шире улыбнулась.

— О, правда? — она кинула взгляд на Тони и тот кивнул, — И давно вы увлекаетесь футболом? — ооу, мы попались! Только бы Тони не ляпнул чего-нибудь, а то сейчас Лора точно все поймет и будет ужасно неловко. Я смотрела на парня, от волнения у меня даже пересохли губы и перехватило дыхание, вызывая бешеный стук сердца, но парень будто понял мои мысли.

— С самого детства. Я всегда чувствовал, что игра — это моя страсть! — фуух, пронесло! Я облегченно выдохнула, почувствовав, как с души будто камень упал.

Лора немного прибралась в кухне, а затем снова повернулась к нам.

— Здорово! — сказала она, — Мой сын тоже очень любит футбол и занимается в школьной футбольной секции! — она вздохнула, что в ее голосе можно было уловить дрожь, — Так что я могу пожелать вам только удачи! Уверена, что вы сможете показать все свои умения!

— Спасибо! — Тони вежливо улыбнулся, отпив чай.

— Что ж, я не буду вам мешать, общайтесь! — с этими словами она ушла из кухни, оставляя нас одних. Повисло небольшое молчание, которое разбавляли лишь шуршание упаковок конфет и проезжающие за окном машины.

— У Лоры есть сын? — спросил Тони, чем прервал эту тишину и я кивнула.

— Да, но он живёт в Далласе вместе с ее сестрой, и у нее, к сожалению, не очень часто получается к нему ездить! — я вздохнула, бросив грустный взгляд куда-то в сторону и на секунду между нами серва повисла тишина, однако, я быстро прервала ее.

— Ты допил чай? Пойдём в мою комнату, я тебе кое-что покажу!

— Блин, да где же эта коробка? — спросила я тихо, пока искала нужную в небольшом шкафу в своей комнате. Тони же сидел на кровати и играл с Кексом, который был счастлив, когда парень чесал и гладил его за ушком и мягкое пузико.

Я перебирала альбомы, старые блокноты, скетчбуки, какие-то листы с набросками рисунков, но нужных вещей я не находила, они словно сквозь землю провалились.

— Так… — я приставила указательный палец к губам, вновь осматривая весь шкаф, и тут голову осенила мысль. Потянувшись к самой верхней полке, я наконец увидела то, что мне нужно, — Нашла!

Обхватив руками коробку, я вытащила ее с места и поставила на пол.

— Иди сюда! — подозвала Тони к себе и парень, убрав кота, подошел ко мне, присев на колени. Мы открыли коробку и нашли там много разных красивых рисунков — пейзажей, натюрмортов и, конечно же, портретов.

— Вау, какие красивые рисунки! — восхищенно сказал Энтони по очереди беря каждый листок в руки и осматривая все его детали, — Это тоже ты нарисовала?

— Нет, это мамины рисунки! — я последовала примеру парня, также рассматривая листы и грустно улыбаясь. Эх, я до сих пор помню, как она стояла в нашем саду летом и весной и рисовала разные пейзажи, ведь ее всегда вдохновляло солнце и теплая погода. Я же просто обожала наблюдать за ней, и за тем, как создается очередной шедевр. Можно сказать, что мама — мой самый первый учитель, который поделился со мной, пожалуй, самым ценным опытом.

— Теперь я понимаю откуда у тебя талант к живописи! — сказал Тони, бросив взгляд на меня, чуть улыбнувшись, а я кивнула.

— Да, ты правильно понимаешь, он у меня от мамы! Она была одним из лучших художников в Хьюстоне, и я всегда очень гордилась ей! Некоторые ее картины висят в очень известной галерее, поэтому ее творчество, к счастью, сохранилось! — я рассматривала очередной рисунок и отложила его в сторону.

— Ты говорила, что она умерла… — вновь кивнула.

— Погибла в аварии, когда мне было пять. С тех пор, папа очень боится, что я повторю ее судьбу. — снова глубокий вдох, и тут, среди всех работ глазам показался до боли знакомый пейзаж. Он не был похож на все остальные, и я сразу же узнала его, а так как он лежал на самом дне коробки, мне было не трудно достать его.

В углу были два ярко желтых отпечатка ладоней — моя-маленькая, и мамина — большая. Воспоминания как кинолента снова пронеслись перед моими глазами…

— Какой цвет хочешь? — мама берет в руки банки с краской.

— Желтый, мой любимый!

Взяв кисточку, предварительно обмакнув ее в краске, она проводит по моей ладошке, щекоча.

— Хи-хи-хи, — смеюсь я, наблюдая за мамой, а та улыбается.

— Щекотно? — снова заливистый смех, и когда вся ладошка оказывается покрыта желтой краской, мама осторожно берет мою руку и подносит к самому нижнему углу холста вниз.

Раз, и отпечаток детской ручки готов. Я от этого только еще больше улыбаюсь.

— Ну вот, теперь все будут знать, что ты тоже рисовала эту картину! — мама целует меня в щеку и тоже ставит свой отпечаток руки рядом.

И теперь, глядя на эти два отпечатка, мне