Нотариуса на месте не оказалось, должен был вернуться от клиента через час, поэтому мы решили осмотреть продаваемые суда. Сначала осмотрели «американца», и я с ходу решил, что он нам подходит, так что судно начали оформлять на меня. Оно было комплектным, но всё же требовало некоторой модернизации, которую в мастерских Киля вполне реально было провести. Туда Андрей и отправился наводить мосты. На немецком он худо-бедно говорил, хотя лучше знал французский, так что пояснить, чего хочет, мог. Сразу после того, как за «американца» была выплачена владельцу вся сумма, на что он написал расписку, я отправил на борт своих людей. Двое местных матросов, которые наблюдали за ним, нанятые бывшим владельцем, передав судно, направились на наёмной лодке в город.

За ночь Андрей и Гарин спланировали, как раскидать всех наших людей по трём судам, комплектуя экипажи. На «американца» переходило шестнадцать матросов и десять бойцов Трофима для охраны, ими командовал Игнат, мой телохранитель, в прошлом он был младшим унтером. Опытный пограничник.

В моём экипаже уже были сформированы все командные места, приходилось на них ставить простых матросов, но они бывалые, потянут. Васильев выделил мне своего самого лучшего помощника, тот в котлах хорошо разбирался. Он и стал старшим в машинном отделении. Ему дали пару помощников для вахт, а кочегарами солдаты поработают вахтовым методом. За дополнительную подработку они были только за, так что это не проблема.

Сам Васильев останется с Андреем на яхте, это будет наше сторожевое судно, я постараюсь его вооружить, помню предложение хозяина оружейного магазина здесь, в Киле.

На «американце» было две паровые машины тройного расширения и шестнадцать котлов, из них четырнадцать потушено, остальные на всякий случай держали под паром. Егор Карпенко, ставший старшим машинного отделения, сразу же, как заселился в каюты экипажа, стал со своими помощниками их осматривать и разжёг огонь в шести котлах, давая пар. Бойцы под присмотром Игната изучали судно, теперь оно под их охраной. «Американец» был чисто грузовым, однако помимо кают экипажа имел шесть кают улучшенной комфортабельности. Но все они всё равно были хуже двухкомнатных апартаментов капитана, в которые Ен и перевозил мои вещи. Сам он занял каюту кока. Да, кока на борту не было, и Ен, по моей просьбе, уж очень хорошо он готовил, согласился занять и эту должность. Я его только об одном предупредил: собачатину терпеть не могу. Не надо псин на мясо забивать.

Между «американцем» и «Девой Марией» так и курсировали лодки, перевозя вещи экипажа и часть припасов. Камбуз и кладовая грузового судна были пусты, а уже в обед Ену нужно было кормить экипаж, вот ему и привезли продовольствия, на пару дней хватит. Посуда и утварь имелась, и Ен после того, как закончит с моим имуществом, будет хозяйничать на камбузе, изучая, что там есть. Старпомом я назначил одного из двух рулевых, перешедших сюда. В прошлом старший матрос всем и командовал на «американце», пока меня не было. Он же Ену выделил помощника на кухню. Короче, судно оживало, нужно его чуть позже перегнать и поставить на якорь рядом с «Девой Марией». Так удобнее работать будет. Сейчас шла инвентаризация имущества, чтобы определить, что ещё нужно докупить.

До обеда мы ещё успели внимательно осмотреть яхту и приобрести её, начав оформлять бумаги купли-продажи. Сняв яхту с якоря, прежний экипаж, прежде чем её покинуть, перегнал судно к «Деве Марии». Там начал осваиваться Андрей, который вернулся из доков, и отобранный для него экипаж занимал каюты, сам же Андрей устраивался в каюте капитана. Хозяйские апартаменты, то есть теперь мои, никто не трогал.

У Саламатина был максимально возможный экипаж, тридцать семь матросов и четырнадцать солдат под командованием Тимофея. В походе они нас будут охранять, значит, и вся тяжесть сторожевой службы ляжет на них. На угольщик идёт двенадцать матросов и столько же пластунов, которыми командовал бывший старший унтер Лапин. Над моряками встал бывший кондуктор Игнатов, он же станет и старшим помощником на судне, замом Гарина, который возьмёт на себя номинальные обязанности капитана. Я уже спросил Игнатова, тот предположил, что справится и без моего зама, очень хорошо подготовленный судоводитель. Да, он вряд ли сможет высчитать координаты, не штурман, но судоводитель хороший, и, полагаю, угольщик под его командованием будет в порядке. Подумаю, может, заберу Гарина себе, зам по тылу должен быть под рукой.

Боцманы обоих судов осматривали новое имущество и составляли списки, чего не хватало и требовалось докупить, и эти списки, несмотря на вполне приличную комплектность обоих судов, очень быстро росли. Да одно то, что угольные ямы были фактически пусты, намекало на то, что надо серьёзно потратиться на закупки всего необходимого.

Одна только модернизация котлов чего стоит! Ведь как: гражданские суда в основном ходили на буром угле, а он даёт недостаточно сильный жар, боевые же корабли ходят на кардифе, каменном угле, дающем очень сильный жар. Так что топить я собирался им, так ход можно увеличить, но наличествующее оборудование для такого угля не годилось, прогорать будет, вот и требовалось провести модернизацию котельного оборудования на всех трёх судах. В целом работа не сложная, Андрей уже справлялся, так что осталось дождаться нашей очереди в доке. Саламатин уже записал все три судна на модернизацию.

С третьим судовладельцем пришлось пободаться. Он внезапно взвинтил цену, жалко, Белла не было, тот быстро спустил бы его с небес на землю. Мы же не сильно сбросили цену и заплатили жадному торговцу. Теперь и угольщик с пустыми трюмами стал нашим. Да что трюмы, с него много чего снято было. Придётся докупать. Даже шлюпок вместо четырёх положенных по штату была всего одна.

Наш судовой врач устраивался на «американце», там была оборудованная санчасть, и он, проверив Степана, которого отправляли на «Деве Марии» в Россию, сел в лодку и направился закупать всё для оснащения медотсека, а я ему ещё велел набрать как можно больше перевязочных и кровоостанавливающих средств.

Капитан «Девы Марии», борт которой покинули со своими вещами все мои люди, испросил разрешения покинуть Киль. Лишь два дела я ещё сделал.

Из трёх купленных нами судов радиофицированы были только два. Рации не имел угольщик. А у нас в штате радист был всего один, который сейчас устраивался в радиорубке «американца», и нам нужны были ещё радисты. Вот я и отправил своего зама уговорить радиста «Девы Марии» Егора Разина пойти с нами, обещая высокую зарплату, но предупреждая о риске. Наш радист уже давно подружился с Егором, да и тот был молодым парнем, охочим до приключений. В общем, уговорили, и «Дева Мария» ушла без своего радиста. Но Егору аппаратура фирмы «Телефунгер», которая стояла на яхте, куда я хотел его отправить, и почему-то на «американце» и которой я хотел радиофицировать угольщик, была незнакома. Поэтому на время стоянки наших судов в Киле я решил отправить Егора на учёбу в эту немецкую фирму.

Второе дело было не менее серьёзным. Как-то вызвав Гарина, я в лоб сказал ему, что знаю, зачем его направили со мной. Не он сам напросился, а именно направили его. Тот нехотя подтвердил, что это была не его инициатива, хотя ему с нами нравится. Я показал ему документы, добытые в штабе флота Англии, предупредив, что во время передачи нас пытались взять. Я получил нож в грудь, к счастью, толстая стопка бумаги защитила, а того офицера, что мне помогал, убили. Так что теперь своего человека у меня в Англии больше нет. Тёзка осмотрел несколько окровавленных листов, задумчиво поглядывая на меня, и я с кривой усмешкой расстегнул рубаху, показав заживающую рану на груди. Эти документы отплыли под присмотром Степана, а он был человеком Гарина, в Россию. По словам Максима, его отправил со мной начальник разведки штаба флота Российской империи, так что и документы попадут к нему. Надеюсь, тот знает, как ими распорядиться…