Сталин в те дни едва ли был в состоянии принимать решения. Организация похорон легла на плечи Авеля Енукидзе и других вождей. Большевистский погребальный ритуал органично объединял элементы похоронного культа, существовавшего при царской власти, с коммунистической культурой. Сначала над покойником работали лучшие бальзамировщики. Обычно это были профессора, следившие за трупом Ленина. Потом начиналось прощание. Покойник под толстым слоем грима и румян лежал в открытом гробу в окружении пышных тропических пальм, букетов цветов и красных знамен. Эта жуткая картина освещалась неестественно ярким искусственным светом. Члены политбюро вносили и выносили открытый гроб из Колонного зала. Они же, словно средневековые рыцари, стояли в почетном карауле у тела. После кремации проходили пышные похороны. Катафалк в окружении все тех же членов политбюро и военных следовал к Красной площади. Урну с прахом замуровывали в нишу в кремлевской стене.

К 1932 году этот ритуал уже был отработан и неукоснительно выполнялся. Но в случае с женой Иосиф Виссарионович Сталин решил отступить от большевистских правил. Он приказал похоронить Надю по старинке.

Политбюро назначило Енукидзе председателем похоронной комиссии. Дяде Авелю помогали Дора Казан и Карл Паукер, чекист, который возглавлял охрану вождя и был к нему очень близок. Похоронная комиссия собралась утром 10 ноября и обсудила вопросы организации процессии, места захоронения и почетного караула. Паукер считался большим знатоком театральных эффектов, поэтому он отвечал за музыкальное сопровождение. Играть на похоронах должны были два больших оркестра из театра, военный и гражданский. Каждый состоял из пятидесяти инструментов.

Сталин не мог выступать на похоронах. Наверное, поэтому он попросил произнести речь Кагановича, считавшегося лучшим оратором в политбюро. Каганович, этот человек-бульдозер, только что отмывший руки от крови десятков невинных кубанских казаков, которых расстреляли по его приказам, сильно волновался. Поручение было очень ответственным.

Детям, которые в то время находились в Зубалове, сообщили, что Надя умерла от аппендицита. Мальчики сильно расстроились. Для Василия Сталина смерть матери оказалась страшным ударом, от которого он, похоже, так и не оправился. Шестилетняя Светлана еще не очень понимала, что такое смерть. Клим Ворошилов, очень добрый человек во всем, за исключением политики, приехал в Зубалово. Он хотел рассказать девочке о смерти Нади, но разрыдался и не смог произнести ни слова. Василия и Артема привезли в Москву, Светлана же оставалась на даче до дня похорон.

Утром 10 ноября тело Надежды Аллилуевой вынесли из квартиры Сталина в Потешном дворце. Совсем еще юная девочка, Наталья Андреева, дочь Андреева и Доры Казан, сидела у окна родительской квартиры в Кавалерском корпусе и смотрела, как несколько человек вынесли гроб. Сталин шел рядом и держался за край гроба. Несмотря на сильный мороз, он был без перчаток, по щекам катились крупные слезы.

Этим же утром в Кремль приехали Василий Сталин и Артем Сергеев. В квартире они застали Павла Аллилуева, Женю и сестру Нади, Анну. Родственники по очереди присматривали за вдовцом, который оставался в своей комнате и отказывался выйти, даже чтобы поесть. В мрачной квартире царила гробовая тишина. Все говорили только шепотом.

Вскоре приехала мать Артема. Она неосмотрительно рассказала сыну правду о самоубийстве. Артем тут же спросил у экономки, правда ли, что Надя застрелилась. Обоих Сергеевых отругали и велели держать языки за зубами.

Ночью тело Нади перевезли в Колонный зал на Красной площади. Утром в Колонный зал привели трех детей Сталина. Надежда Аллилуева-Сталина лежала в открытом гробу. Ее овальное лицо окружали букеты цветов. Синяки и ушибы были совсем незаметны после того, как над ней потрудились большие мастера похоронных дел.

Зина Орджоникидзе, пухленькая жена неугомонного Серго, по национальности наполовину якутка, взяла Светлану за руку и подвела к гробу. Девочка заплакала, и ее быстро вывели из зала. Енукидзе, как мог, утешил Светлану и велел отвезти ее обратно в Зубалово. О самоубийстве матери она узнала только через десять лет из номера «Illustrated London News».

Сталин прибыл в Колонный зал в сопровождении членов политбюро. Соратники и друзья вождя окружили гроб с телом Нади. Эту почетную, но печальную обязанность – стоять в почетном карауле – им придется часто выполнять в последующие годы Большого террора.

Иосиф Виссарионович не выдержал и заплакал. Василий, стоявший вместе с Артемом в стороне, бросился к отцу и повис на нем.

– Папа, не плачь! – вскрикнул мальчик. – Не плачь!

Под хор рыданий родных Нади вождь с прильнувшим к нему сыном подошел к гробу. Он печально смотрел на женщину, которая любила и ненавидела его, наказывала и прогоняла.

– Она покинула меня, как враг, – с горечью проговорил Сталин, но Молотов слышал, как он тихо добавил: «Я не сберег тебя».

Гроб уже собирались заколачивать, когда Сталин внезапно остановил людей с молотками. Ко всеобщему удивлению, он неожиданно нагнулся, поднял голову Нади и начал горячо ее целовать. Рыдания усилились.

Гроб с телом Надежды Аллилуевой вынесли на Красную площадь и поставили на черный катафалк. Это было внушительное сооружение с колоннами по углам, увенчанными маленькими куполами. Они держали замысловатый балдахин. Казалось, что хоронят не преданную революции большевичку, а члена царской семьи. Катафалк окружил почетный караул из солдат.

На улицах, по которым предстояло пройти похоронной процессии, выстроились цепи военных и сотрудников ГПУ. Шесть лошадей, запряженных в катафалк, вели шестеро конюхов в черном. Впереди медленно шел военный оркестр. Николай Бухарин, друживший с Надей и оказавший на нее, по мнению Сталина, плохое политическое влияние, выразил вдовцу соболезнования. Вождь отреагировал странно. Он начал убеждать Бухарина, что в ту трагическую ночь после банкета не вернулся на квартиру в Кремле, а поехал в Зубалово на дачу. Сталин зачем-то всячески старался подчеркнуть, что у него есть алиби.

Под звуки похоронного марша процессия двинулась в скорбный путь по городским улицам. Милиция и солдаты сдерживали толпы москвичей.

Сталин шел между Молотовым и Микояном, от глаз которого ничего не укрывалось. Рядом шагали Лазарь Каганович и Клим Ворошилов. От вождей старался не отстать Карл Паукер во всем блеске формы чекиста. Благодаря невидимому корсету он казался стройным и подтянутым. За ними следовали Василий, Артем и другие родственники, элита большевистской партии и руководства страны и делегаты из Промышленной академии, в которой училась Надя. Ольга Аллилуева осуждала дочь.

– Как ты могла так поступить? – обращалась она к мертвой Наде. – Как ты могла бросить детей?

Большинство членов семьи и соратников осуждали Надю и сочувствовали Сталину.

Артем и Василий замешкались, медленно двигаясь с оркестром, и потеряли Сталина из виду. По информации одних источников, он вообще не присутствовал на похоронах. Другие очевидцы утверждали, что он прошел рядом с катафалком весь путь от Красной площади до Новодевичьего кладбища. И те и другие ошибались.