Главное Разведывательное Управление всегда отличалось сдержанностью и незаурядной скромностью. Именно вследствие этого многие герои Великой Отечественной войны и недавней афганской войны до сих пор не получили достаточной огласки. Примером этому может служить вышедшая в 2002 году из издательства «Олма — Пресс» в Москве книга «Россия в лицах. ГРУ. Дела и люди». Как ни странно, в этом добротном справочнике я не нашел фамилии Василия Васильевича Колесника. Так и после смерти остался в тени этот необыкновенный и героический человек. Может быть, я что-то не понимаю? Но о секретности тут говорить не приходится, так как операция, которую он проводил 27 декабря 1979 года в Кабуле, уже давно вошла во все учебники специальных операций мира. Ее изучали по деталям до мелочей и будут изучать многие поколения. Она была талантливо спланирована менее чем за трое суток и проведена менее чем за час. Каждому отечественному спецназовцу хорошо известно и имя Героя Советского Союза генерал-майора В. В. Колесника.

… В жаркую ночь междугородний автобус, завершив свой длинный путь по горам и ущельям через три азиатские республики, доставил меня в пункт назначения в столицу Узбекистана.

«Алмазом в песчаной оправе» великих среднеазиатских пустынь издавна называли эту землю. А там, где с Чимгана несет свои живительные воды стапятидесятикилометровой длины река Чирчик, питающаяся снегом Западного Тянь-Шаня, правым притоком Сыр-Дарьи, в средней части ее долины, расположен город Чирчик. Он возник давно на границе расселения оседлых и скотоводческих племен, на перекрестке важных торговых путей, соединяющих страны Востока и Азии со странами Средиземноморья и Европы, а при советской власти стал город индустриальным.

…Такси остановилось у монумента, белеющего в темноте. Стояла жаркая и темная беззвездная ночь. Пронзительно пели цикады. Недалеко ревел Аккавак, несущий в канале свой стремительный поток.

Необычный памятник погибшим производил сильное эмоциональное впечатление. Центром композиции являлись три белоснежных стелы, в верхней части которых — как бы летящий в сторону города клин птиц — олицетворение тех, кто не вернулся с войны. Стелы установлены на верхней террасе, а ниже, у подножья стел, около гранитного «родника» с пульсирующей струйкой воды, расположена скульптура раненой птицы. Последний взмах крыла, голова, устремленная к небу, — это реквием павшему солдату. На граните «родника» высечена строфа из стихотворения Р. Гамзатова:

Забегая вперед скажу: с началом войны в Афганистане Меккой советского спецназа стал этот город, а священным камнем этого города стал Памятник. Впоследствии тысячи солдат и офицеров стояли у подножья памятника на Аккаваке (стоял и я) перед отправкой в Афганистан. Не предполагая, что через какое-то время кто-то из них, раненых и выживших, молчаливой толпой будут возвращаться к этому месту. К глубокому сожалению, мы уже никогда не сможем выполнить однажды данную клятву: «Встретиться у трех журавлей». Дорога туда нам заказана… Но все это навсегда запечатлелось в нашей памяти…

Как оказалось, главным делом жизни нашего поколения была Афганская война. В Афганистане части спецназа были малочисленными по сравнению с общевойсковыми частями и соединениями. Они составляли всего 4,5 процента от общей численности ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Но это были наиболее подготовленные военнослужащие: они показали себя, по словам генерала Громова, профессионалами самой высокой пробы.

Как и кем формировалась эта элита чирчикского Спецназа, я постараюсь рассказать. Итак, обо всем по порядку. Многое в моей жизни связано с Василием Васильевичем Колесником, которого я знал тридцать лет, и которого величал не иначе как Батей…

Мы познакомились в 1972 году, когда я, двадцатидвухлетний лейтенант, выпускник училища, получив предписание в разведуправлении САВО, прибыл для прохождения службы в чирчикскую отдельную бригаду специального назначения.

Приехал я из Ташкента около четырех утра, было еще достаточно темно, со мной находилась молодая жена Галина, биография которой в будущем почти полностью повторила сюжет известного культового советского фильма «Офицеры». Прибыв в часть, я испытал понятное, каждому чувство волнения. Ведь начинался новый период моей жизни. Откуда мне было тогда знать, что в то время не просто исполнилась моя курсантская мечта, а в принципиальном плане и коренным образом определилась моя офицерская судьба и, в конечном счете, отсюда началась и военная карьера. Тогда еще я и не мог предполагать, что ближе этой части у меня не будет никакой другой, и служить в ней мне доведется дважды. Именно здесь произойдет много значимых событий, начало которым было положено в то сентябрьское утро. Предчувствуя, что впереди у меня много интересного, я как губка впитывал впечатления и информацию, на ходу пытаясь разобраться, куда же все-таки судьба меня занесла. При этом первые впечатления оказались весьма добрые и положительные.

В тот период времени часть спецназа была секретным и хорошо обученным соединением. Под руководством начальника штаба в бригаде была образцово организована служба войск. Это я почувствовал с первых минут поиска, переходя от одного КПП (полк гражданской обороны) к другому КПП (отдельная школа военных поваров). На мой вопрос о том, где находится бригада спецназа, все дежурные офицеры страшно удивлялись и давали невразумительный ответ. Она была так залегендирована, что о существовании ее не знали даже в соседних воинских частях… Тогда, сообразив, я начал спрашивать иначе, «Есть ли тут парашютисты-десантники?». Оказалось, что такие есть.

… В темноте, куда меня направили, действительно располагалось что-то похожее на военный городок. Но пребывания людей там не ощущалось. Долго я ходил вдоль забора части, пока не подошел к зданию, по внешнему виду похожему на КПП. Постояв в растерянности около совершенно неосвещенного объекта, я хотел уже уйти, но в этот момент услышал тихий разговор внутри здания. Обрадовавшись, я энергично постучал в дверь и был крайне удивлен быстротой реакции дежурного наряда. Дверь открылась. На пороге стоял высокий сержант в голубом берете. Я только начал объяснять причину моего прихода, как он уже снял телефонную трубку и доложил невидимому дежурному о прибытии заместителя командира 6-й роты, то есть о моем приезде. Выходит, обо мне знали и уже ждали.

«Вот это организация службы. Значит, я служить буду в шестой роте?!» — подумал я.

Пользуясь моментом, огляделся. Здание КПП соответствовало обычным уставным стандартам, но в комнатах было синее маскировочное освещение, и окна были наглухо задрапированы черными шторами. Вот почему городок и КПП выглядели такими нежилыми. Подобной светомаскировки я в войсках, до того уже побывавший в Уральском, Забайкальском и Белорусском округах, еще не видел. Позднее я понял, что спецназ удачно использовал воздушно-десантные войска в качестве «крыши». Десантная форма, активное применение легенды, согласно которой соединения специального назначения назывались воздушно-десантными бригадами, а в Афганистане мотострелковыми бригадами, — все это позволяло нашим войскам в определенной степени скрывать свою истинную суть. Принимавшиеся в спецназе строгие меры конспирации позволяли достаточно длительный период времени не выходить ему из тени ВДВ. Прежде всего я был приятно удивлен хорошей строевой выучкой и бросающейся в глаза предупредительностью, с одной стороны, и сдержанностью, с другой, в поведении сержанта-дежурного по КПП части, который, внимательно проверив мое предписание, сказал: «Пожалуйста, проходите, товарищ лейтенант», — при этом, как мне показалось, подчеркнуто отдал честь, приложив руку к голубому берету, лихо одетому почти на правое ухо. Не скрою, сам процесс проверки документов, который, будучи довольно коротким по времени, мне очень понравился тем, что дежурный действовал, хоть и в рамках инструкции, но, я бы сказал, подчеркнуто четко. Кроме того, в форме одежды сержанта Рыкова, так звали дежурного, я не заметил никаких нарушений, что мне также было приятно отметить. Подстать ему по выправке оказались и два дневальных по КПП, которые вышли из дежурной комнаты и с нескрываемым интересом рассматривали молодого лейтенанта, прибывшего в часть.