— Я тебя не бросала. Ты меня сам оттолкнул от себя, как и Джессику и родителей. Ты ото всех закрылся. Что мне оставалось делать? Ломится к тебе в комнату, каждый день?! Мы тебя стали бояться, ты стал агрессивным подростком. Мы боялись к тебе, хоть на метр приблизится. Мы боялись, что ты… — и тут я запнулась.

Он резко встал и подошел ко мне.

— Что? Договаривай! Раз уж начала, — потребовал он.

— Эй, полегче, не кричи на нее! — рыкнул на него Джастин.

— А ты вообще молчи.

— Не затыкай мне рот. Нормально поговори со своей сестрой.

— Для меня моя любимая сестра умерла, — сказал парень и, взявшись за голову, отошел. — Ты боялась, что я мог ударить. Ведь так?

Я кивнула.

— Как ты могла такое подумать?! Чтобы я поднял руку на семью? Ты вообще рехнулась?! — заорал он.

— Когда ты все время с нами разговаривал, как с отбросом, и орал на нас. Мне казалось, что в порыве эмоций, ты можешь что-то сделать нам с сестрой.

Он вылупил глаза на меня.

— То есть настолько ты мне не доверяла, настолько была во мне не уверена и разочарована, что думала про меня такое. Все понятно.

— Что тебе понятно?! А как я должна была думать?!

— Все закрой рот! — гаркнул он.

— Ты переродился, а агрессивность в тебе осталась, — сказала я.

Он замер.

— Уходи!

— Я не уйду без своей сестры, — стояла я на своем.

— Мик! Приведи ее! — крикнул Конор.

Молодой русый парень, притащил вырывающуюся Джессику. Отпустил ее и она, увидев хоть какое-то знакомое лицо, побежала ко мне.

— Зачем она тебе была нужна? Тоже отомстить ей хотел? — спросила я и обняла Джессику.

— Она мне ни к чему. Я ее похитил, чтобы ты пришла, и мы поговорили. Забирай!

— Я не понимаю одного. Зачем все это? Нельзя было просто позвонить и попросить прийти? — спросила я и шепнула Джастину, чтобы он увел Джессику в машину.

Мы остались наедине.

— Я думал, ты так не придешь. Ты же меня считаешь монстром. В последнюю нашу встречу, ты так и сказала, — напомнил он и взглянул на меня.

У меня кольнуло небьющееся сердце от чувства вины. Но признавать никак не хотела.

— Почему ты решил поговорить именно со мной, а не с Джессикой? Или ты с ней уже разговаривал?

— Нет, с ней беседу я не вел. Мне она была ни к чему. Мне нужно было поговорить с тобой, — сказал Конор.

— Объясни, почему со мной?! Почему не с ней?! Я не понимаю.

— Да потому что! Когда мне было плохо, всегда на помощь приходила именно ты, не Джессика и не родители. Ты! Я тебе одной доверял! Ты для меня была самым главным человеком в жизни. Поэтому я хотел поговорить именно с тобой. Джессике и родителям было на меня все равно, одна ты меня не оставляла до одного момента.

— У тебя начался переходный возраст в четырнадцать лет, ты начал прорастать злобой изнутри. В один вечер ты так рассердился, когда пришел с вечеринки Лолы, что я испугалась, что ты можешь поднять руку. И после того решила отступить от тебя. Решила не спасать тебя от самого же себя, так как просто струсила. Вот и все, — сказала я и потупила взгляд. — Я пойду.

Быстро, выбежав из склада, направилась в машину. Джессика сидела на заднем сиденье, Джастин за рулем.

— Поехали, отвезем Джессику домой, — сказала я приказным тоном. Джастин завел мотор, и мы помчались. — Он тебе ничего не сделал? — спросила я у сестры.

— Нет.

— Тогда почему у тебя на подушке в спальне кровь? — спросила требовательно я.

— Откуда ты знаешь? Ты же наша соседка, кто тебя впустил в мою комнату? — воскликнула она.

Я тяжело вздохнула:

— Просто ответь, а потом я тебе все подробно расскажу.

— Это была кровь с руки, я упала и из ссадины пошла кровь. А в тот вечер я пошла на вечеринку к подруге, и там я познакомилась с Конором. Так вот, мы познакомились, и он отвез меня к себе. А там запер в комнате, где меня сторожил какой-то амбал.

Я выдохнула. Значит, Конор еще не до конца сошел с ума.

Я ей все рассказала. Про перерождение, про Конора, про клан, про все. Она была в шоке.

— Не записывай меня в список для больных, я здорова. И я говорю правду, — утверждала я.

— Докажи!

— В десять лет ты описалась от страха в театре, прямо на репетиции.

Джастин усмехнулся.

— А в двенадцать тебе нравился мальчик, но ему нравилась другая, и ты подкинула дохлую крысу в шкафчик той девочки и записку, что она самая страшная на планете и что ее Гога не любит.

А в пятнадцать лет ты ушла на вечеринку к подруге, без разрешения родителей, и когда пришла в полном похмелье, начала мне рассказывать о своей ночи с Гогой, в кровати которого ты нашла ту самую дохлую крысу. Он специально это сделал, и об этом узнала вся школа, и все стали говорить, что ты спишь с крысами. А в шестнадцать лет…

— Стоп, я верю. Хватит меня позорить при своем парне, — потребовала Джессика.

Джастин заливался от смеха.

— Неужели это правда? Ты реально Моника? И на том складе был наш брат? — спросила она удивленно.

Я кивнула. А она бросилась через сиденье меня обнимать.

— Так круто, что ты жива. Я счастлива.

— Ну, я фактически жива.

— Не нужны мне эти исправления. Ты передо мной, и мне этого достаточно, — сказала она и еще раз меня обняла.

— Я представляю, как обрадуются родители, когда я им расскажу.

Я помотала головой.

— Не нужно, пусть остается все как есть, — сказала я и заглянула ей в глаза.

— Почему? Они же будут счастливы, что их дети живы.

— Да, но они не поймут, они подумают, что мы с ума сошли, и никакие доводы их не убедят. Поэтому обещай, что никому не скажешь!

— Обещаю.

— Вот и молодец. Я думаю, ты придумаешь причину своего отсутствия, — сказала я.

— Не парься, еще и не так обманывали. Кстати, почему мне нельзя с вами?

— Я вампир у меня свой клан. Домой я не вернусь. Там мой дом, где все вампиры. Я другая, понимаешь? Как раньше уже не будет. Тем более для всех вампиров, кроме меня ты еда. Так что тебе там не безопасно. Даже если я главарь банды.

— Ладно, убедила. Но в гости я тебя жду. Каждый день.

— Как получится, — сказала я и напоследок ее обняла.