Мгновенный рефлекс защитить моего жениха кипит под поверхностью, но я проглатываю это. Сейчас не время. Единственное, на чем мне сейчас нужно сосредоточиться, это Бренна.

Мы проходим через дом и выходим во внутренний дворик. Она сидит за столом и играет на своем iPad, когда поднимает глаза и видит меня. Я ожидаю объятий или, по крайней мере, улыбки – чего-то, что скажет мне, что она рада меня видеть, – и мое сердце замирает, когда она ничего не делает, только отводит взгляд.

— Привет, Брен, — тихо говорю я, выдвигая сиденье рядом с ней. — Ты хорошо провела время с К— твоим отцом?

Она кивает, но ничего не говорит. Неловкое напряжение между нами давит на меня и заставляет пожалеть, что я не могу перемотать все назад. Сказал ей правду, когда Колби хотел, потому что он был прав. Если бы у нас это было, не было бы проблемы.

— Би, — строго говорит Колби. — Положи айпад и поговори со своей мамой.

Грустно улыбнувшись ему, она делает, как он говорит, и я беззвучно благодарю его за это. Она поворачивается ко мне, и я соскальзываю с сиденья, чтобы опуститься перед ней. Я беру ее руки в свои и целую одну из них.

— Мне так жаль, малышка. Клянусь, я собиралась рассказать тебе, я просто хотела обезопасить тебя.

Ее брови хмурятся. — Зачем тебе понадобилось оберегать меня от Колби?

Я знаю, что не могу рассказать ей правду о том, как он ушел. Она слишком молода для этого. Итак, я выбираю что-нибудь более безопасное.

— Потому что он только что вернулся в нашу жизнь, — объясняю я. — Я хотела убедиться, что он достаточно хорош для тебя, потому что ты заслуживаешь всего самого лучшего, и я никогда не хочу видеть, как тебе причиняют боль.

Она отводит взгляд и опускает его на свои колени. — Но ты солгала мне.

Я медленно выдыхаю. — Я знаю, и мне жаль. Иногда родители лгут, чтобы защитить своих детей, и легко забыть, какая ты умная. Я обещаю, что никогда больше не буду тебе лгать.

Возможно, это пустое обещание, зная, что есть вещи, которые я все еще не могу ей сказать. Как Санта Клаус, Пасхальный кролик, или когда мы с Тофером спорим. Но я возьму за правило чаще говорить ей правду, когда речь заходит о важных вещах, таких как ее отец.

Она сжимает мою руку как раз в тот момент, когда слеза скатывается по ее щеке. — Могу я видеться с Вонючими штанами?

— Воню—

— Когда захочешь, Би, — прерывает меня Колби.

Кивнув, она бросается вперед и обнимает меня, и это похоже на то, как будто я выныриваю на свежий воздух. Мои легкие наполняются, тяжесть уходит, и наконец-то я чувствую, что снова могу дышать. Я прижимаю свою дочь к себе впервые за два дня, и это для меня все.

Она не ненавидит меня.

Мы немного посидели и поговорили обо всем, что она сделала за последние пару дней, в том числе о том, как Бренна заставила Колби научиться заплетать французские косички, потому что они ей так понравились после того, как их заплела девушка по имени Тесса. Упоминание о другой женщине задевает за живое, и я надеюсь, что Колби был не настолько глуп, чтобы знакомить одну из своих многочисленных интрижек с нашей дочерью, но я откладываю это в долгий ящик. Прямо сейчас Бренна вернулась ко мне, и это все, что имеет значение.

— Эй, Би, — говорит Колби. — Почему бы тебе не пойти переодеться из пижамы, и мы пойдем есть мороженое? Я просто хочу минутку поговорить с твоей мамой.

Она взволнованно кивает и еще раз обнимает меня, прежде чем убежать внутрь. Октябрьский воздух может быть прохладным, но я дрожу не из-за этого. Оставаться наедине с Колби, особенно после всего, что произошло, заставляет меня нервничать.

Он наклоняется вперед через стол и одаривает меня своим серьезным взглядом. — Нам с тобой нужно прийти к общему мнению. Теперь, когда она знает, что я ее отец, больше не может быть никаких споров. Не там, где это касается ее.

Честно говоря, я рада, что он что-то сказал, потому что я согласна. — Ты прав. Я была неправа, что держала ее подальше от тебя те несколько дней. Быть без нее было мучительно.

На его лице появляется улыбка с ямочками. — Она невероятная маленькая девочка.

— Она такая. — Мы сидим в тишине пару минут, прежде чем я, наконец, нарушаю ее. — Итак, как насчет нового старта? Я соглашусь оставить прошлое в прошлом, если ты хочешь.

Он берет мою протянутую руку и пожимает ее. — Договорились.

Мою руку покалывает от прикосновения, но я мысленно отталкиваю это. То, что мы оставляем все позади, не означает, что я могу испытывать к нему чувства. Это единственная вещь, которая не является вариантом.

— Ты идешь? — спрашивает он у двери, отрывая меня от моих мыслей.

Я отпускаю напряжение и улыбаюсь. — Не пропустила бы это.

***

Это место переполнено семьями, и я, честно говоря, удивлена, что Колби выбрал для посещения такое общественное кафе-мороженое. Но он говорит, что это лучшее в городе, так что я ему верю. Конечно, есть несколько человек, которые просят у него автограф, но по большей части мы остаемся одни.

— Ты был прав, — говорит Бренна с набитым ртом. — Это лучшее мороженое, которое я когда-либо пробовала в своей жизни.

Он хихикает и протягивает ей салфетку, чтобы вытереть лицо. — Твоя жизнь длилась всего пять лет. Я не уверен, насколько правдоподобно это заявление.

— Она съела много мороженого, — уверяю я его. — Поверь мне, это заслуживает доверия.

Я встаю из-за стола и направляюсь к мусорному ведру, чтобы выбросить свою миску, когда кто-то проносится мимо меня. Я отшатываюсь назад и, прежде чем успеваю остановиться, падаю прямо на колени Колби. К счастью, он ловит меня и мою миску, но я замираю, как только замечаю, как близко мы находимся.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Прямо сейчас? Ни капельки. — Д-да.

Мы двое смотрим друг на друга, и уголок его рта приподнимается, показывая ямочку. — Ты собираешься встать или тебе удобно?

— Черт, извини.

Я спрыгиваю с его колен и возвращаюсь на свою сторону стола. Бренна хихикает, и я понимаю, что так и не выбросила свою чашку. К черту это. Я сделаю это позже.

***

Я достаю все ингредиенты для брауни, когда открывается дверь и вбегает Мэдди. Это застает меня врасплох, потому что я знаю, что она сейчас должна быть на работе. Мне тоже следовало бы быть там, но я позвонила