— Раньше и я так думал. Теперь уже не так уверен.

— Вы полагаете, она права?

— В чем?

— Считая вас слабаком?

— Нет. Она совсем не права.

Шерри Томас, всплеснув руками, испускает низкий мелодичный смешок.

— Конечно. Она неправа. И что же вы собираетесь делать, Алекс?

— Я не знаю.

— Желаете оставить оборудование у себя?

— Да. Ненадолго. Пока не прояснится кое-что.

— Ну, конечно… Вас все устраивает — с технической стороны?

— Насколько это возможно, надо полагать.

— И насколько же?

— Ну, в гостиной мало чего происходит. Из того, что кто-то хотел бы скрыть. Просто если Гай или Виктория…

— Доплатив совсем немного, вы могли бы установить у них в комнате вторую камеру. И подключить ее к тому же приемнику в вашей комнате.

— Неужели? Интересно.

Она встает и идет к одному из стеклянных шкафов у стены.

— Нет. Интересно вот что.

Она вынимает что-то, похожее на обычный «Сони-Хэндикам».

— Их изъяли из продажи из-за «протестов общественности». Скорее из корпоративного лицемерия. Это удивительная штука. Нужно только установить фильтр на тридцатъ пять, как я и сделала, и включить ночной режим.

— И тогда что?

— Взгляните.

Она включает камеру и передает ее доктору Сеймуру. Он берет ее и подносит видоискатель к глазу.

— И что?

— Вы не туда смотрите.

— Да?

— Направьте на меня.

И она игриво облокачивается на стол, скрестив ноги. Доктор Сеймур направляет на нее камеру. Смотрит в видоискатель, секунду ждет, потом почти сразу опускает. Он изумлен и слегка шокирован.

— Боже.

— Ничего себе, верно? Работает только при дневном свете. — Она хихикает. — Вы же доктор, так что ничего нового не увидели.

— Невероятно.

[Примечание автора: «Сони-Хэндикам» с фильтром А35 была изъята из продажи в 1998 году, так как при включенном ночном фильтре в условиях дневного освещения могла «видеть» сквозь одежду. Корпорация «Сони» извинилась и сняла модель с производства. В мире осталось всего несколько экземпляров.]

— Больше нет ничего невероятного. Вы начинаете в этом убеждаться, не так ли?

— Возможно.

Она ставит камеру обратно и запирает шкаф.

— Она не продается. Я держу ее для себя. Это кое-что для меня значит.

— И что же?

— Для вас люди — это тела. Вам от них ни холодно ни жарко.

— Что вы имеете в виду?

— Вы же не возбуждаетесь всякий раз, когда к вам в кабинет приходит симпатичная женщина и начинает раздеваться?

— Я думаю, мы недостаточно знакомы, чтобы я мог честно ответить на этот вопрос.

Шерри Томас смеется:

— Возможно, вы правы. В конце концов, вы же не знаете, кто может вас услышать. А ведь червонный интерес к пациентке может привести к серьезным последствиям.

[Примечание автора: Жучок, установленный Шерри Томас в мобильном телефоне доктора Сеймура, объясняет ее сверхъестественную проницательность в истории с Памелой Джил и миссис Мадуубе. Ведь с угрозами мисс Джил звонила именно на мобильный доктора Сеймура. Последнему в этом должно было видеться нечто таинственное и необъяснимое, вероятно повышая степень его отождествления с Шерри Томас, внушая ему, будто его неким мистическим образом «понимают».]

— Как, кстати, на работе дела?

— Нормально. Есть, конечно, кое-какие проблемы. Нарисовалась тут ситуация.

Она никак не реагирует. Из записей понятно, что она очень искусно пользуется молчанием, чтобы побудить собеседника к разговору. Такую технику, кроме прочих, очень любят журналисты и психиатры. Доктора Сеймура это, очевидно, смущает, долгие паузы заставляют его нервничать.

— Пришла к нам одна женщина. Ко мне на прием. Из Сомали — мусульманка. Очень молоденькая. Ей было плохо — она сказала, что падает в обморок. Я заподозрил внематочную беременность, и… Она неправильно меня поняла. По-английски она почти не говорила. Предварительный краткий осмотр дал основания полагать, что она стала жертвой некоего сексуального насилия. В общем, она разделась полностью. Я не просил ее раздеваться догола. Я сказал, чтоб она накрылась простыней и разделась по пояс снизу. В этот момент зашла моя секретарша. Она все неверно поняла. И подняла шум из-за голой пациентки. Мне пришлось ее уволить.

— Из-за ее возмущения?

— Нет, потому что она вошла без стука.

— Это вроде небольшой перебор. Еще что-нибудь произошло на работе?

[Примечание автора: Из подслушанных разговоров Шерри Томас опять-таки должно было быть известно, что на работе и вправду произошло кое-что еще.]

— У нас было что-то вроде… я не знаю. Глупость какая-то. Я был пьян. Она все не так поняла.

— Вы с ней переспали?

— Нет! Боже упаси, нет. Мне она даже не кажется привлекательной. Я просто… поцеловал ее. И все. Но после этого она изменилась. Стала очень небрежной.

— Понимаю. Не выношу небрежности. Это лень и эгоизм. Я чувствую то же самое.

— Правда?

— О да. Я часто испытываю те же чувства, что и вы.

— Как то?

— Ну, например, мне иногда одиноко. И… о боже…

— Что такое?

— Голова.

Обхватив голову руками, она издает низкий стон. На этот раз доктор Сеймур встает и подходит к ней. Она отрывает руки от лица.

— Что вы делаете?

— Вы говорили о доверии. Так вот, доверьтесь мне ненадолго.

— Что вы собираетесь делать? Рэйки? Акупунктура? Я устала от всего этого. Ничего не помогает.

— Когда-то мне говорили, что у меня руки целителя.

— И что — правда?

— Не знаю. Я и правда уже не знаю.

Она поворачивается к нему и старается улыбнуться сквозь исказившую ее лицо гримасу боли.

— Вот и выясним.

Тут доктор Сеймур встает за ней, кладет ей руки на голову и начинает нежно массировать виски и плечи. Сначала она как будто напрягается, потом расслабляется и откидывается на спинку кресла. Несколько секунд никто не произносит ни слова. И доктор Сеймур, и Шерри Томас закрыли глаза. В массаже нет ничего сексуального, но есть нежность. Чем дальше, тем больше она расслабляется. Через несколько минут он открывает глаза и отступает на шаг.

— Ну как?

Шерри Томас моргает и потирает глаза.