Кружево было преподнесено и ему. Кружевной воротник и манжеты. Белые, с золотой нитью, они были обильно украшены янтарем. И производили впечатление.

Эдоард подумал, что обязательно станет это носить.

А там, глядишь, и в моду войдет. Так что графиня Иртон приобретет себе союзников задолго до приезда.

Это кружево Лиля вообще плела сама. Коклюшки — сложно? Да. Для тех, кто не умеет с ними работать, это адские муки. Но если руки привыкли, они уже никогда не потеряют навыка. Сплести, перевить, опять сплести — и так до тех пор, пока не кончится нить. Вплести бусины. И четко следовать узору.

Сложнее всего было с иголками, которых требовалось несметное количество, но Лиля наловчилась использовать вместо них рыбьи кости — и дело пошло.

— Это плела графиня?

— Да. Я сам видел. И просила принять как знак уважения.

Король усмехнулся. Уважения! Да она на этом кружеве прорву денег заработает. А этот подарок… Намек он понял. Лилиан была готова делиться в обмен на покровительство.

— Графиня талантлива. Безусловно.

Ганц с поклоном извлек из сундука деревянную коробку.

— Ваше величество, графиня надеется, что эта игра заслужит хотя бы проблеск внимания с вашей стороны.

— Игра?

— Вы разрешите показать, ваше величество?

Ганц положил коробку на стол. Его величество мимоходом оценил ее. Дуб. Дорогой, темный, полированное дерево…

Поверхность украшена выжженными узорами в стиле ханганов. И короткая надпись.

— Нар… ды?

— Так называется эта игра, ваше величество.

Ганц откинул крючок сбоку коробки. Достал оттуда две коробочки поменьше. И открыл одну.

Эдоард невольно покачал головой. Кружки. Из белого янтаря. И из красного. Ровно пятнадцать.

— На всякий случай есть запасные. — Ганц продемонстрировал еще один такой же набор фишек. И два кубика. Из дуба. Каждый с шестью гранями. — Вы позволите, ваше величество?

Эдоард кивнул. Ему было откровенно любопытно. По-детски любопытно. Впервые за долгое время. И он собирался получить максимум удовольствия от подарка.

Ганц сноровисто расставил фишки и принялся объяснять правила. Показал пергамент, на котором они были записаны.

Эдоард кивнул.

И игра началась.

Первую партию Эдоард выиграл, потому что был королем. Ганц поддавался — и он это видел.

Вторую — уже почти самостоятельно.

Третья партия стала настоящей битвой. Но Эдоард таки запер две фишки противника и довольно улыбнулся.

— Хорошее развлечение…

— Графиня надеется, что эта игра послужит для вашего отдыха.

Вообще-то Лиля сначала собиралась подарить шахматы. Но передумала. Во-первых, игра сложная. Во-вторых, к шахматам необходим шахматист. Так что это можно приберечь до ее появления при дворе. А играла она неплохо. Шашки, шахматы, нарды, головоломки… единственное, что ее отец ненавидел всей душой, это карты. Их дома никогда не было. Но во что-то ведь играть ребенку надо?

Вот и выучилась постепенно. Даже в кружок полгода ходила. Интересно же…

В-третьих, вырезать шахматы на порядок сложнее. Не уложились бы в график. А вот до весны — успеем…

Поэтому остановилась на нардах. Тоже та еще зараза. И в два дня заразила ими Ганца.

Наконец Эдоард отвлекся от доски и кивнул Ганцу. Мужчина послушно склонился над сундучком. И извлек из него еще одну коробку.

Самое большое зеркало, которое удалось изготовить Лиле, было размером с форточку. То есть сантиметров тридцать по диагонали. Но здесь и такие были невидалью. Его Лиля и предназначила в подарок королю.

Тяжелая рама с обязательным крестом, удобная подставка по типу тех, на которые ставят учебники, — все это было исполнено Хельке из серебра. Можно бы и золотое, но материала банально не хватило. Зато янтарь смотрелся теплыми вкраплениями солнышка, зрительно смягчая холод металла.

Эдоард рассматривал себя несколько минут. Да, полированному металлу далеко до этого…

— Это…

— Стекло, ваше величество. Графиня нашла в старых книгах описание этого способа.

— Стекло?

— Да. Оно разобьется, если его уронить. Поэтому перевозилось с большой осторожностью.

Его величество подумал, что такие вещи будут по карману лишь избранным. Сначала — точно.

— Как много таких… стекол можно делать?

— При наличии материала — неограниченно.

— Кто-то знает секрет?

— Только ее сиятельство и двое мастеров.

— Отлично.

— И… еще вот это, ваше величество.

Хельке превзошел сам себя. Кубок был золотой оправой для пластин янтаря. Алого, белого, золотого… и впечатление это производило потрясающее.

Эдоард понял, что он на крючке.

— Ваше величество, коронную долю янтаря я уже сдал в казначейство.

— В Иртоне есть алый и белый янтарь?

— Нет, ваше величество.

— Нет? Но…

— Графиня нашла секрет превращения обычного янтаря в алый и белый. Он становится более хрупким, но ведь никто не станет бить по нему кувалдой?

Эдоард только головой покачал.

— Графиня сделала все, чтобы о ней заговорили…

— Она боится, ваше величество.

— Боится?

— Ее несколько раз пытались убить, ваше величество. И… пока я не забыл — вот это.

— Что это? Доклад?

— Нет, ваше величество. Простите мне мою дерзость, но полагаю, что вы сумеете этим распорядиться.

Эдоард привычным движением развернул пергамент. Вчитался. И присвистнул.

Лилиан Иртон описывала технологию выпаривания соли из морской воды. Вполне простую и доступную.

Соль в Ативерне была. Но мало. И не слишком высокого качества. Соляные копи были только в одном месте, на границе с Уэльстером. Соль добывалась на треть с землей — и приходилось ввозить ее из-за границы. Что не радовало. Уэльстерцы и авестерцы ломили за нее бешеные деньги, Эдоард злился, но платил. Как и все остальные. А теперь…

— Если графиня действительно…

— Ваше величество, клянусь — я сам присутствовал при этом. Во владениях графини стоит солеварня, полученной солью солят рыбу — и получается намного вкуснее.

— Ладно. Я распоряжусь. А пока молчи про этот свиток.

Графиня сделала все, чтобы ее не считали дурой. Глупая женщина так не поступит. И таких подарков не пришлет.

Сверкнул янтарь. Ладно! Делу — время.