Взгляд мой жадно впивался в эту прелесть, и слезы катились по щекам под тихие звуки вырывающегося из груди смеха. Я прильнула к нежному сиреневому бутону ранее неизведанного цветка, что манил к себе, и прикрыв глаза вдохнула его чарующий аромат. В душе всё перевернулось, потому что этот запах был больше, глубже и дороже, он пробуждал воспоминания о добрых временах, которые уже не вернуть. Я даже понять не могла, с каким именно моментом жизни связан этот аромат, но он затрагивал невидимые струны души, что чётко реагировала на него, и требовала продолжения. Страшно было оторваться и потерять нить, какую-то незримую связь, что возникала при вдыхании аромата. Я готова остаться здесь жить.

— Вижу, тебе понравился мой подарок, — хоть и нежно, спокойно, но внезапно для меня прозвучал голос Орголиуса.

— Неужели это всё для меня? — не отрываясь от вдыхания чудесного аромата, промолвила я.

— Ты королева в этом царстве, мой главный цветок, мой самый дорогой и неповторимый цветок, — сказал он, и я поднялась, чтобы увидеть его, но его не было.

Прогулявшись взглядом по саду, я нашла его. Он стоял за красивым алым кустом фантастических роз, будто прятался от меня. Внутри заиграло детское чувство, щекоткой пробежавшись по венам. Мне захотелось незаметно подкрасться к нему. Делая вид, что я увлечена цветами, потихоньку продвигалась к своей цели, обходя куст с другой стороны. Но, когда я уже буквально вплотную приблизилась к нему, он развернулся ко мне, и мой план внезапности провалился.

Орголиус в этом мягком свете сада выглядел как настоящий ангел. Красивый до умопомрачения, что я просто замерла, рассматривая каждый миллиметр его лица. Он легонько улыбнулся и взял меня за руку, приложив её к своей груди. Сердце его билось, ускоряя ход. Глаза его горели жизнью. И я, как во сне, сама потянулась вперёд, привставая на цыпочки. Будто хотелось проверить, точно ли мне всё это не снится, хотя действительно не знаю, зачем я это делаю… просто, потому что хочу… потому что так велит мне сердце. Целую его красивые, тёплые губы, и так сладко, так жгуче, пробегают по телу звоночки. И уже не оторваться. Чем больше и дольше, тем лучше.

Я не думаю. Я чувствую. И мне нравится это. Мне так хорошо, как никогда ещё в жизни не было. Ледники тают, крепость падает, и открывается горизонт неизведанных чувств, что как новое солнце, освещает своими благостными лучами мир, оживляя безнадёжные сердца и души.

И это бы никогда не заканчивалось, но он сам отстраняется от меня, лишая блаженства, которое хочется немедленно вернуть. Немедленно!

— Аделина, — выдыхает он в мои губы, — ты не отдаёшь себе отчёт. Это всё нектар, с которым я, видимо, переборщил.

— Нет, он тут ни при чём. Посмотри на меня Орголиус, посмотри и увидишь в моих глазах правду. Я не хочу отдавать себе никакого отчёта. Он мне не нужен. Я чувствую, я живу, я…

Глаза его вспыхнули, что у меня перехватило дух. Мои слова действовали на него как заклинание. Он сделал то, чего я желала и требовала. Он целовал, передавая без слов всё, что чувствует. Мы попали в один и тот же капкан зависимости, из которого никто не желал выбираться.

И мы бы так могли провести много часов, если бы не кристалл в моей груди, что начал жечь изнутри. Он буквально горел, и я испугалась.

Испугался и Орголиус. Он тоже ощутил его силу, когда держал в своих объятьях. Мне поплохело. Казалось, что изнутри появляются ожоги. Мои ноги подкосились, в глазах всё помутнело, будто я действительно в огне. Жар, сумасшедший жар обдавал тело изнутри.

Орголиус подхватил меня на руки, а потом началось…

Он не успел уйти отсюда. Он положил меня на прекрасную цветочную поляну, где я ощутила жуткую боль, ползущую по шее и рукам.

— Что со мной?! Помоги мне! — задыхаясь, извивалась от боли я.

— Сейчас станет легче, — прошептал он чётко и ясно, пока меня накрывала очередная волна дикой боли.

Он достал из-за пазухи сверкающий осколок, похожего на Кристал, и положил его на мою грудь. Боль яркой вспышкой озарила моё сознание, а затем внезапно исчезла, оставив в покое моё тело.

Я лежала вся мокрая, то ли от мук, то ли от росы, что скопилась на лепестках цветов. Но, мне было так хорошо и легко. Боль ушла, будто её и не было никогда. Только взволнованные глаза Орголиуса говорили о том, что это мне не причудилось.

Но, тут же начался новый наплыв. Ткань платья от плеч до кистей обуглилась, и я увидела, как сквозь неё, по коже идут огненные узоры. Боль была дикой, и я в этом приступе схватилась за руки Орголиуса, умоляя избавить от этих невыносимых мук. Но его лицо мгновенно изменилось. Оно словно разделилось на две части. Две стороны, ангельской чистоты, и демонического проклятья. И эти стороны боролись, каждая из них пыталась завладеть ним.

В бреду боли и жара я наблюдал его борьбу тьмы и света. Ужас и надежда обуревали меня, не смотря на собственные муки. И когда темная сторона, не желая отступать, начала завладевать большей частью его прекрасного лица, я прошептала, что люблю его…

Огненные узоры с моих рук, перекинулись на его руки. Он не мог их убрать. Казалось бы, я слаба. Но эта хватка оказалась мёртвой. И, кажется, если бы я хотела отпустить его, но этого не давал сделать огонь. Он командовал. Он управлял.

Глава 14

— Аделина, очнись… прошу очнись, душа моя, — слышался голос Орголиуса, словно из другого измерения.

Не без усилия мне удалось открыть глаза, и обнаружить, что мы находимся на выжженной поляне цветов. Они были выгнуты по краям наружу от нас, словно от ударной волны.

— Что произошло? Почему это произошло? — всматриваясь всё ещё мутным зрением в его лицо.

— Ты не виновата, душа моя, — прошептал он, приблизившись ко мне, ласково поднял меня на руки.

— Почему ты так меня зовёшь?

— Потому что так и есть, — нежно улыбнулся он, пристально глядя в глаза, — мы связаны. Я жив, пока ты…

Он внезапно замолчал, будто осекся.

— Пока что? — хоть и шёпотом, но требовательно спросила его, не давая уйти от ответа.

— Посмотри на руки, — сказал он, усаживая меня на другую, не задетую огнём поляну.

Подняв их перед собою, поразилась тому, что они были словно в татуировках. Смахнув с кожи частицы обугленной одежды, рассмотрела их внимательнее, и заметила, что они