Такое я видел только в боевиках с Джеки Чаном. Из положения лежа на животе, руки вытянуты вперед пило одним движением рывком вскочил и уже в момент вставания зарядил ногой в голову одному из моих патрульных. Мы его не сможем взять — такая мысль мелькнула, но я уже стрелял длинной очередью на все двадцать патронов в этого попрыгунчика. Стрелял в упор с трех метров и попал только четырьмя пулями. Затем заменил магазин и опять все двадцать патронов в лежащие тело этого рукопашника. Рисковать я не стал. Просто добил с гарантией. В прыжке оказалось наш пилот вертолета не только достал патрульного, он успел ударить и нашего коллегу которого мы отбили из плена. Патрульный был без сознания. Коллега умирал и не мог говорить. Только хрипел разбитым горлом. Наконец я понял, что он хочет сказать и подал тому карандаш и лист бумаги. Он успел написать координаты и потерял сознание и вскоре умер. Координаты места я пробил — это был Мозамбик и место ненаселенное, просто джунгли. Кроме цифр, означающих долготу и широту. Было ещё несколько слов. Срочно не откладывая.

Наконец привели в чувство- нашего травмированного негра. Он был одним из лучших рукопашников не только среди негров, но и среди всех солдат полка. Я наконец успокоился и решил — взять живым мы этого пилота вертолета, мы бы всё равно не смогли. Меня учили управлять вертолетами и, хотя конкретно на такой модели я не тренировался, общие принципы везде были одни. Надо было уходить и полет в Мозамбик был одним из маршрутов отхода. Взять с собой тело коллеги мы не могли и засунул гранату с выдернутой чекой под тело убитого офицера. Привет террористу от меня. Тело найдут боевики, которые сейчас на всей скорости несутся с периметра и перевернув тело они получат взрыв гранаты. Вот такой мой привет боевикам ЗАНЛА.

Нас было четверо и теперь мы не шли, а не летели в сторону места на которое указывали координаты, написанные умирающим офицером. Пролетая над бушем, мы засекли две цепи боевиков. Одна цепь сжималась вокруг места лагеря откуда мы стартовали в полет, другая блокировала периметр, которым была выставлена блокада этого района. Боевики приняли все меры к тому, чтобы мы не выбрались из западни. Но не учли возможности нашей атаки центра управления этой самой западни. Лететь нам до места около двух часов и пока летели разбирали бумаги, которые захватили на трупах переводчика и старшего китайского специалиста. Бумаги были в основном на китайском и часть из них имела шифрованные записи. Но судя по значкам это были скорее геологические сведения, чем военные. До района, расположенного по нужным нам координатам, добрались даже быстрее, чем рассчитывали. Попутный ветер нас толкал и добавил скорости. Визуально определи полосу и приготовив оружие пошли на посадку. Ас не ждали и встречали ленивые любопытные взгляды. Этих любопытных и срезали первые выстрелы и затем мы разошлись веером зачищая полосу и два небольших ангара. Один ангар оказался складом и спальным помещением. Это был ангар побольше и второй ангар оказался центром управления. Всего на этом скрытом аэродроме было два десятка человек. Десяток из них были негры и самое странное в нашем камуфляже. Всё более запутанной становилась ситуация. Изучили трупы. Негры в нашем камуфляже. Пять человек — это китайцы. И ещё пять по всему видно европейцы. Дальнейший осмотр склада и центра управления принес сногсшибательные результаты. На складе я нашел ядерную мину. Компактный ядерный боеприпас. На упаковку были нанесены надписи указывающие, что этот ящик принадлежит армии Родезии. У нас не было ядерного оружия. Следовательно это готовиться провокация — будет произведен ядерный взрыв малой мощности и затем там найдут негров в нашем камуфляже и тару от ядерного боеприпаса с нашей маркировкой. Неконтролируемое применение и владение ядерным оружием это повод ввести в регион силы ООН. Документов у белых не было, но наколки на одном из белых были красноречивые — парашюты и самолет. ВДВ СССР. Было ли это так задумано не знаю. Допросить мы никого не смогли, всех убили раньше. И туи меня стукнула боль в руке. Я поднял глаза и увидел две дырочки на руке и сочиться кровь. Рука уже немела. И отползала змея. Гаснущие мысли — черная мамба. Всё песец подобрался незаметно. Уже ватными руками достал из разгрузки водку и стал хлебать, не чувствуя вкуса. Откинуть бутылку уже не было сил, но достать вторую я смог из последних сил и стал вталкивать в себя водку. Сколько я успел выпить из второй бутылки я не знаю. Рассказывали, что всё. Очнулся я уже в ночной прохладе. Жуткая головная боль просто раскалывала череп. Были мозги умер бы. Слабыми руками стал нашаривать свою разгрузку и наконец нашел бутылку с рассолом и жадно стал глотать лечебную настойку. И опять отключился. Снова пришел в себя утром. Думал прошли сутки, оказалось я был в отключке три дня и уже наступает четвертый день как мы сидим на этой полосе и ждем неприятностей на свою пятую точку. Змея действительно оказалась — черной мамбой, как узнали её успели прострелить после укуса меня она ещё некоторое время была в пределах видимости и змею разорвали автоматными очередями. Отомстили, так сказать. Меня списали сразу. Никто не ждал, что я очнусь. Судили и рядили только об одном — даст ли мне спиртное забвение и возможность умереть без мучений. Но я смог встать. Два негра входящие в наш патруль стали молиться своим богам, когда я встал и долго не верили, что я выжил и не зомби. Один из них, ткнул меня иголкой в руку, и только красная кровь, которая выступила на месте укола немного их успокоила. Я же мысленно поблагодарил не известного мне рассказчика, который рассказал о опыте применения большого количества крепкого алкоголя при укусе ядовитой змеи, от яда которой нет антидота. Видимо силен мой ангел — хранитель. Раз перед самым выходом заставил пойти и взять водку. Но второй раз можно умереть и от количества выпитого крепкого алкоголя. Но сейчас просто кайф, от осознания я остался живым в ситуации, где выжить невозможно.

Теперь надо уносить отсюда ноги. Хотя операция у противника здесь сверхсекретная, но все-таки четвертые сутки эта база не выходит на связь с центром и вполне сюда может отправиться контрольная группа. Нас же здесь всего четверо и долго мы не продержимся. Горючее на