— Мама, пойдем в купе! Мама, он без нас уедет! Ну мам, ты чего?

Очнувшись, Катерина отвернулась и пошла к двери вагона. Но Александр схватил ее за руку и развернул лицом к себе:

— Вернись, слышишь? Я прошу тебя! Я... не смогу без тебя. Ты вернешься?

Катерина видела, как ему больно, и знала, что надо утешить, надо кивнуть... но так обидно стало вдруг за все мучительно-бессонные ночи и за ухмылку дворничихи Марины, которая, конечно, была в курсе... И она холодно ответила:

— Не знаю.

Родной город встретил Катерину и Настеньку дождем. Отец ждал их на перроне, надвинув кепку на глаза и подняв воротник куртки.

— Что же ты без зонтика? — укорила его Катерина.

— Да ну его, мешает только.

Он подхватил смеющуюся Настю и закружил девочку:

— Здравствуй, моя красавица! Как ты выросла!

Они погрузились в ухоженные «жигули» и поехали домой. Катерина и Настя устроились в той комнате, что раньше служила детской. Молодая женщина разбирала вещи и с любопытством оглядывалась вокруг. Кровать, покрытая шерстяным пледом, на ней торжественно восседает плюшевый медведь. Шкаф для одежды и полки с книгами. Стеллаж с игрушками и письменный стол в углу. Деревянный пол натерт лаком. На окнах цветут неизменные фиалки и щетинится алоэ. Она наведывалась к родителям пару раз в год, но прежде никогда не думала о возвращении. А сейчас такая мысль пришла ей в голову, и Катерина старалась представить себе, каково это будет — вернуться сюда, в этот дом. С одной стороны, может, и неплохо. Но с другой... Вспомнив свою кухню в московской квартире и как это — когда ты сама хозяйка, женщина вздохнула. Нет, она не сможет уже жить вместе с родителями. Нужно будет придумывать что-то другое, искать жилье. Несколько дней они сидели дома, занимаясь почти исключительно готовкой и приемом многочисленных гостей. Потом, когда волна родственников схлынула, Катерина позвонила Наде, с которой сидела в школе за одной партой, и немедленно получила приглашение зайти потрепаться и повидаться.

Как водится, перебрали поименно всех одноклассников и знакомых. Тот сидит, этот директор магазина, а Машка вообще в Израиле.

— А помнишь Наташку — вы с ней, правда, не очень дружили, но она тоже в Москву подалась.

— Да? И чем занимается?

— Говорят, бл...

Проболтали они долго. А когда Катерина ушла домой, подружка, не долго думая, схватилась за телефон.

— Сереж? Это Надя. Угадай, кто приехал? Нет, в жизни не догадаешься. Катерина, любовь твоя школьная. Вся из себя москвичка. Ребеночка привезла со стариками пообщаться. Только, думается мне, она от мужа сбежала... Почему решила, почему решила — потому. Это вам, мужикам, надо все сказать, и лучше два раза. А я и так вижу — не говорит она о нем совсем и серая вся... Да так просто...

На следующий день Катерина пошла в магазин. Набрав продуктов, вышла на улицу и чуть не уронила сумку от испуга — рядом, взвизгнув резиной по асфальту, затормозила белая «ауди».

— Катерина, ты? А я глазам не поверил! — Из-за руля торопливо выбирался возмужавший и несколько раздобревший Серега — ее школьный воздыхатель.

Он отобрал сумки, кинул их в багажник, несмотря на возражения «Да тут идти минут пять!» — Сергей донес сумки до двери и попросил чаю. Катерина с готовностью засуетилась в кухне. Сергей ей нравился: хороший, неглупый, добрый. В детстве таскал бутерброды голодным дворовым собакам и мечтал поступить в ветеринарный. Одно время их в школе дразнили женихом и невестой. Это было так давно... Когда она уезжала в Москву, Сергей был в армии.

— Ты так и не стал ветеринаром? — спросила она.

— Нет... Не пришлось. После армии пошел в торговлю... закончил сначала курсы бухгалтерские, а потом и институт. Правда, вечерний. Ну а потом дело пошло, и теперь у меня три магазина и несколько палаток, так что на жизнь хватает.

Нельзя сказать, что он соврал — так в общем-то все и было. «Пошел в торговлю» — это значило, что он вступил в местную рэкетирскую группировку. Но глава разбойной группы — старшой по кличке Цезарь — был не глуп и понимал, что на одном вымогательстве далеко не уедешь. А потому отобрал ребят потолковее, заставил учиться и начал потихоньку легализовывать бизнес. Это заняло несколько лет, зато теперь Цезарь по большей части жил на Кипре, на собственной вилле, и в родную область, которая его кормила, наведывался реже, чем в Монте-Карло.

Сергей относился к старшому с глубочайшим уважением и был бесконечно благодарен за то, что тот не сделал его быком, чей век недолог, а дал возможность — вернее, в то время просто заставил — учиться, а потом помог наладить бизнес. Не так давно они еще и породнились. Три года назад Цезарь, как всегда без предупреждения навестивший родные пенаты, зашел в магазин, которым управлял Сергей. За кассой сидела девушка с синими глазами и русой косой — немного еще угловатая и, с точки зрения местных, далеко не красавица... Двоюродной сестре Сереги Оксане недавно исполнилось шестнадцать, и мать ее — тетка Сергея — Христа ради упросила дать девчонке работу в магазине: деньги нужны, а она учиться собралась на вечернем... Цезарь несколько секунд разглядывал девушку, потом как ни в чем не бывало вернулся к делам.

А вечером, усаживаясь за ужин — дом его всегда ждал, — коротко велел Сергею:

— Приведи мне кассиршу из универмага. Ту, с косой.

Парень просто позеленел.

— Что с тобой? Твоя, что ли, девка?

— Нет... Да... Это племянница моя, Оксана. Ей только шестнадцать, она девка еще — тетка меня сожрет... Она глаз с нее не спускает. Да и неглупая она — учиться в пед пойдет осенью. Не губи... Нам ведь здесь жить.

Цезарь усмехнулся:

— Узнаю родную деревню... хоть и город, а все едино. Ладно, не дрожи, не больно и хотелось.

Вечером Сергей, не находивший места от беспокойства, позвонил тетке и велел запереть Оксанку дома, и, пока он не разрешит, чтоб носа даже в окно не казала.

Но Цезарь словно забыл о девушке. В другой раз он появился через год. Остановился у кассы. Несколько секунд в упор разглядывал девушку. Та вспыхнула, но глаз не отвела.

— Учишься, Оксана?

— Да.

— Нравится?

— Не очень.

— Значит, учительницей ты быть не мечтаешь... А кем хотела бы стать?

— Я хотела бы стать хозяйкой кофейни.

— Кофейни? — Цезарь удивленно задрал брови, а Сергей, молча потевший рядом, тихо умирал от страха.

— Да... — Казалось, девушка совершенно не испытывала смущения, хоть и знала прекрасно, кто перед ней. Она смотрела на мужчину широко открытыми синими глазами и спокойно рассказывала: — Я хотела бы приходить, как хозяйка, в небольшое кафе... Чтобы кофе настоящий и горячий шоколад и булочки всякие необыкновенные... И на прилавке банки с леденцами... У меня была бы красивая мебель и чистые скатерти... Я проверяла бы счета, а иногда сама стояла бы за прилавком. Я умею варить кофе...