– Но все не так просто, София. – Он ласково обнял ее за талию. – Жизнь сложна, моя радость. Что произошло, то произошло. Четырнадцать лет – большой срок. С тех пор каждый из нас построил для себя новую жизнь и живет ею. Мы теперь совсем не те, что были тогда. Назад пути нет, в жизни никогда нельзя вернуться назад, можно идти только вперед. И любовь не может соединить двух людей, которые так долго жили порознь.

– Почему не может? – У Софии в глазах снова стояли слезы.

– Трудно объяснить, – покачал он головой. – Твоей маме тогда было двадцать два, сейчас ей тридцать шесть. Мне было двадцать шесть, а теперь сорок. Мы не можем возобновить наши отношения просто так, словно этих лет не было.

– Могли бы, если бы любили друг друга. Я тебе не верю, папа. Не верю, что ты действительно любишь маму после всего, что было. Ты сказал так просто потому, что разговариваешь со мной и считаешь не правильным говорить собственной дочери, что не любишь свою жену. Значит, ничего не изменится. Эти прошедшие полторы недели ничего не изменили, и оставшиеся три тоже ничего не изменят. Здесь будет Фрэнсис с родителями, буду я с тобой и с мамой, и вы оба будете деликатны друг с другом.

– София.

– Нет, не нужно ничего говорить, больше нечего сказать. Ты, наверное, не можешь дождаться, чтобы эта свадьба была уже позади, чтобы можно было поскорее вернуться к леди Монингтон, твоему другу.

– София, – граф Клифтон взял ее руки и крепко сжал их, – мне искренне жаль, что ты вбила себе в голову эту идею относительно леди Монингтон. Во всяком случае, забудь о ней. Я не стану общаться с ней даже как с другом. Обещаю тебе. И объясню почему. Снова увидев твою маму, я понял, что не могу поддерживать с женщиной отношения, которые по большей части расцениваются неверно – и не только тобой. Снова увидев твою маму, я понял, что Оливия – единственная женщина, которую я когда-либо любил или буду любить. – Он еще крепче стиснул руки дочери. – Но это вовсе не означает, что мы когда-нибудь снова будем жить вместе как муж и жена, моя радость.

Нагнув голову, София смотрела на их сцепленные руки.

– Но между нами существует одна связь. Прочная связь, которая не разорвется во веки веков. Мы оба до безумия любим тебя, София. Больше всего на свете мы оба хотим для тебя счастья. В предстоящие три недели мы будем не только практиковаться в любезности, мы будем вместе радоваться твоему счастью. Вместе, родная. И если для тебя важно в будущем видеть нас вместе, то, я полагаю, мы будем время от времени собираться все втроем, Мы тебя очень любим. Оба, София.

– Папа, – тихим от сдерживаемых слез голосом заговорила девушка, погладив отца по щеке, – я готова сделать все, что угодно, лишь бы снова увидеть вас вместе. Не из-за себя самой, а ради каждого из нас. Если бы это случилось, я отказала бы Фрэнсису.

– Как? – Он ласково усмехнулся. – Отказалась бы от любви всей своей жизни? Ради нас, София?

– Да, отказалась бы.

– Что ж, – освободив руку, он погладил дочь по голове, – это великодушное предложение. Но ты же по-настоящему любишь его?

– Но я отказала бы ему. – Она крепко зажмурилась.

– София, выходи замуж за лорда Фрэнсиса и будь с ним счастлива. Это лучшее, что ты можешь сделать ради мамы и ради меня. А я обещаю тебе подумать, как быть со всем остальным. Договорились?

– Ты попросишь маму остаться здесь? – Откинув голову, девушка сияющими глазами взглянула на отца. – Ты снова будешь с ней? Да? Обещаешь?

– Обещаю только посмотреть, что можно сделать, София, – нахмурившись, покачал головой Маркус. – Я не могу ручаться за результат.

– О, ты всегда подразумеваешь «да», когда обещаешь посмотреть, что можно сделать, хотя и выглядишь при этом озабоченным. Во всяком случае, я всегда воспринимала это как согласие. О, я знала, что это удастся. Знала, что все будет хорошо! Нужно сказать Фрэнсису, он будет рад за меня. Надо пойти разыскать его!

София помчалась по диагональной дорожке цветника к дому с совершенно неподобающей леди поспешностью, а граф остался стоять, протянув руки вслед, а затем опустил голову и прикрыл ладонью глаза.

* * *

София ворвалась в бильярдную как раз в тот момент, когда лорд Фрэнсис наклонился над кием, готовясь сделать сложный удар.

– Фрэнсис, ты должен пойти со мной, – выпалила она, совершенно позабыв, что дамы по обычаю вообще не входили в эту комнату. – Ты будешь очень доволен.

У лорда Фрэнсиса от неожиданности дрогнула рука, он сделал самый неудачный удар за сегодняшний день и, выпрямившись, грустно покачал головой.

– Как ты вовремя, дорогая София, – усмехнулся герцог. – За десять минут Фрэнсис ни разу не промахнулся, и все мы уже немного заскучали.

– О, прости, Фрэнсис, – сказала она, увидев, как тот расстроен. – Если бы я знала, вошла бы потихоньку и подождала, пока ты сделаешь удар.

– Какой может быть разговор, Софи. Разве можно придумать лучший способ проиграть партию? – Молодой человек улыбнулся и, положив ее руку себе на локоть, похлопал по ней. – Вы извините нас? Папа? Джентльмены?

– Более того, – от души рассмеялся герцог, – будем рады, дружок, что ты ушел от стола.

– Ну, Софи, это стоит того, чтобы проиграть партию? – поинтересовался лорд Фрэнсис, когда они вышли из комнаты и дверь за ними закрылась. – Ты рассказала отцу? И теперь он в полном замешательстве, не зная, как сообщить мне дурные вести? Пожалуй, лучше пойти наверх и убедиться, что мои веши упакованы. Мне лучше удрать отсюда до того, как новость дойдет до моей матери, – она утопит меня в слезах. А на твоем месте, Софи, я бы спрятался.

– О чем ты? – Девушка с хмурым видом тащила его к парадной двери.

– Ты не расторгла нашу помолвку?

– Какая глупость. Конечно, нет.

– Но ты сама сказала, что я буду очень доволен!

– О-о! – София с негодованием взглянула на него. – Совершенно в твоем стиле напомнить мне, как ты был бы рад избавиться от меня. Не бойся, Фрэнсис, это еще впереди.

– Но когда, Софи? До нашей свадьбы всего девятнадцать дней. Значит, нам остается максимум восемнадцать дней быть помолвленными. Разве можно винить парня, что он немного нервничает?

– Как я слышала, мужчины всегда нервничают перед свадьбой, – мягко успокоила его София. – Женщины радуются, а мужчины волнуются. Вполне естественно, что ты так себя чувствуешь.

– Софи, могу я, не тратя лишних слов, просто напомнить тебе выражение «сумасшедший дом»? Ты улавливаешь ход моих рассуждений? И не трудись отвечать. Так чем я должен быть очень доволен?

– Я должна выйти за тебя замуж и жить счастливо. – Она тянула молодого человека вниз по лестнице, которая вела на мощенную камнем террасу. – А тем временем папа подумает, что он может сделать, чтобы мама согласилась остаться с ним. Он только что сам так сказал. Мы договорились. Понимаешь? – И лучезарно улыбнулась лорду Фрэнсису. – В конце концов затея удалась, и в оставшиеся дни мне нет нужды обременять тебя своими сомнениями.