неплохая магия, и даже интересно, какая стихия у этого колдуна. Призывать существ из потусторонних миров — это одно, а вот создавать их из подручных средств — совсем другое. Но, самое главное, я чуял в них Тьму.

Тьмы было совсем немного, использовали её неумело, именно это меня и удивляло. В моём мире, если кто-то демонстрировал такую магию, он пытался вселить в элементаля призванную душу, а делать это могут только маги Тьмы или Света.

Этот призвал мелкие бесноватые тени, голоса которых мы и слышали, но управлять воинами колдун всё равно будет сам. От этих теней никакого толку, кроме криков.

Вот, кстати, и проверим его силу, когда увидим, сколько из существ двинется.

— Убьё-ё-ём!

— Разорвём! — кряхтели воины-снопы.

— Надо уходить! — прошипел бард, когда один из них двинулся к нам.

Монстр шагнул, переставив ноги, угрожающе поднял руки. Встал и застыл. Потом двинулся следующий сноп, тоже принимая боевую стойку. Ну, и наконец, третий.

— Смерть!

Для непосвящённого это была грозная сцена.

— Моркатова стужь! — прорычала Креона, — Малуш, что делать⁈

Эта чародейка, судя по всему, была вообще неопытной. Я выпрямился, расслабленно улыбнувшись, и крикнул:

— Эй, послушник. Если выйдешь сам, я тебя не убью!

Бард и чародейка удивлённо уставились на меня. А чего они удивляются? Я прекрасно видел, что колдун переставлял созданных элементалей одного за другим, но никак не одновременно. Значит, силы у него были сильно ограничены.

Я рывком поднял барда, сунул ему копьё в руки. Толкнул поближе к колдунье.

— Бейся, как мужчина, защити свою любовь!

— А?

Но я уже метнулся в траву в том направлении, где мне почудилось движение. Один из снопов попытался пересечь мне дорогу, даже махнул соломенной культёй — и она тут же улетела, срубленная ударом топора.

Я влетел в заросли. Где-то впереди послышался испуганный вскрик, и среди стеблей мелькнула тень. Мою левую ногу оплели стебли, потянулись к правой. Да гнус ты небесный, а вот этого я не учёл!

Повинуясь рефлексам, я метнул топор. Эта рука делала это тысячи раз, не подвела и в тысячу первый — тяжёлый снаряд, рассекая разнотравье, устремился к цели быстрее моей мысли: «Свет смердящий, что я делаю⁈»

Но маг, хвала Бездне, оказался не промах. Он успел сплести перед собой плотную стену из травы, хотя топор с лёгкостью пробил её. Но это уже нарушило его полёт, и, когда я плечом прошиб остатки плетёной стены, то увидел молодого парня. Без сознания, с огромной шишкой на лбу, но живого.

— Ну, пронесло, слава Небу… то есть, Древу, — я утёр пот со лба и, подхватив добычу за ногу, потащил её обратно.

На площадке Виол стоял в воинственной позе, уперев копьё в приблизившегося воина, и орал что есть мочи:

— Стоя-я-ять!

Сноп в свою очередь орал на него.

— Убью!

Я толкнул монстра ногой, сваливая:

— Чего орёшь? Твой хозяин побеждён.

— Жа-а-а-аль… — донёсся угасающий голос.

Следом за ним упали и остальные два, медленно расплетаясь в обычное сено.

— Тоже южная морда, — сказала Креона, глядя на парня, которого я притащил, — Гусляр, у вас на юге все злодеи собрались?

— Кровь горячая, — усмехнулся бард, опираясь на копьё.

Маг был одет в серый невзрачный плащ с капюшоном. Под ним виднелся такой же доспех, как на тех воинах, которые напали на нас возле каравана.

Да, победа оказалась неожиданно лёгкой. Вот только почему у меня чувство тревоги никуда не делось?

— Так… — хотел было сказать я, но в этот момент трава с другой стороны площадки вдруг раздвинулась, — Какого⁈

Мне пришлось отпрыгнуть в сторону, когда на меня из зарослей понеслась кикимора, огромная, как горилла. А вот, кажется, и мамаша. Расщелину мне в душу, какая огромная!

Она прыгнула, я едва ушёл от её когтей, но меня всё-таки сшибли плечом, отчего меня отбросило на несколько шагов.

Шарахнувшись на землю, я сразу же вскочил. Бард лежал на ошарашенной колдунье — он налетел на неё, спасая от чудовища, и теперь счастливый прижимался к груди чародейки.

А вот нашего поверженного мага не было. На том месте, где он лежал, алело пятно крови, и оно тащилось длинным потёком в промятые заросли. Там мелькнула массивная тень, раздалось рычащее хихиканье. Захрустела приминаемая трава — чудище возвращалось для атаки.

Перехватив топор, я впервые задумался, не уносить ли ноги. Потому что в этой твари меня пугали две вещи. Ей был нужен только я, а значит, кто-то могущественный контролировал её. Вот только запаха Тьмы я при этом совсем не ощущал.

Магию контроля в исполнении нетёмного мага я видел впервые.

Глава 11

Как выглядит кикимора? Ну, если она небольшая, то она выглядит даже забавно. Помесь обезьянки и лягушки, вечно облепленная водорослями и мхом.

А если кикимора огромная, то забавного в ней уже мало. Чуть ли не крокодилья пасть, полная страшенных зубов; мощные, как у гориллы, передние лапы с цепкими гнутыми когтями; на лапах, кстати, перепонки — это если кто-то подумает, что от кикиморы можно уплыть.

Кикимора — существо магическое. Её можно разобрать по косточкам и жилкам, в ней едва ли не каждая молекула является ингредиентом для какого-нибудь зелья или заклинания.

Маленькая тварь — проблема неприятная, но мелкая и решаемая. Как, например, там, в пруду, где я её отстегал хворостиной и отпустил.

А вот большая…

У большой, помимо животной силы и ярости, ещё могла проявиться и магия в чистом виде. А разума у этой твари должно хватить, чтобы этой магией научиться пользоваться.

Эта кикимора явно была хитрой. Я ждал её левее, и даже видел её массивную тушу, мелькающую в зарослях, но выпрыгнула она гораздо правее.

— Да твою ж ма!.. — вырвалось у меня.

Сколько я ни готовился, стойка оказалась неудобной, и я едва успел вывернуться. Всей когтистой тушей кикимора врезалась в подставленный топор, клацнула пасть, едва не перерубив рукоять… Новый топор!

Когти проскрежетали по моему нагрудному диску. Зубы, завешанные тиной и водорослями, с яростью грызли толстое топорище — с зелёных губ кикиморы стекала красная кровь призывателя соломенных воинов и, когда тварь рычала, эти капли летели мне на лицо.

— Смердящий твой… гнус небесный! — я упёрся ногами, но она легко протащила меня несколько шагов. Затем я извернулся, бросая тварь через себя.

Вскрикнули бард с колдуньей. Они успели упасть на землю, и туша пронеслась над ними.

Кикимора в полёте зацепила когтями мешок с бумагами у Виола на спине, и бард, сверкнув круглыми глазищами, чуть не улетел за ней в заросли. В последний момент лямки рюкзака слетели, и он растянулся у самой кромки площадки — только покачивались над его головой стебли, за которыми исчезла кикимора.

— Маюна мне в печень! — Виол сразу же сел, потом на четвереньках поскакал ко мне, — Что на неё нашло⁈

— Ты знаешь кикимору? — спросил я, перехватывая топор и вставая в стойку.

Изгрызенное топорище выглядело жалко, но другого топора у меня тут не завалялось. Было, конечно, ещё копьё у барда… нет, оно валяется возле соломенной трухи, этот тупица даже не догадался его поднять.

— По книжкам только. Странно, что она так далеко от Восточной Шейки ушла, да ещё и нападает в открытую… Чем это мы Мавше насолили-то?

— Кто такая Мавша? — переспросил я, — Это маг?

На меня снова уставились, как на демона, который вдруг спросил: «А кто такая Бездна?»

— Да кто в тебя такой вселился-то? — бард аж развёл руками, — Что за остолоп?

Я схватил его за воротник, подтянул к себе:

— Ещё слово, грязь… КТО ТАКАЯ МАВША⁈

Кикимора как раз выглянула из высокотравья, медленно ступая на площадку. И мой бешеный крик заставил её вздрогнуть, у неё от удивления выпал из пасти мешок с бумагами. Ну, здравствуй, свет зелёный! Она тоже вытаращилась на меня, будто я глупость сморозил.

Но общий миг недоумения прошёл, и пасть чудовища оскалилась в угрожающем рыке.

— Мавша — это одна из южных богинь, — подсказала колдунья.

Она стояла рядом, стискивая свой посох, и вжималась мне в бок плечом. При каждом шаге кикиморы она прижималась ещё сильнее, будто от этого наша боевая мощь увеличится.

Бард оказался ещё умнее — он просто заполз мне за спину.

— Ааа… — я поморщился, — Вы всё с этой своей ересью.

— Громада, тебе Древо в мозги что ли, проросло⁈ Вот перед тобой болотное существо,