Главный маршал нажал на кнопку отбоя так, как будто давил ядовитого гада…

– Офицеры, ко мне! – проревел он. – Смирно!

Офицеры подбежали к разъяренному маршалу.

– Значит, так… – сказал он, осматривая собравшихся людей взглядом загнанного, но все еще опасного вепря. – Стройте своих людей в парадное каре по шесть, и марш!

– Куда – марш? – переспросил один из офицеров.

– Марш вокруг фонтана, идиот! Я во дворец! И если ваши друзья не объявятся – поедете на самую дальнюю заставу в пустыне, это ясно?!

– Так точно!

Главный маршал еще раз оглядел собравшихся офицеров.

– Что встали, свиньи! Исполнять! – проревел он и сам пошел к разъездной машине с рядовым за рулем.

Когда «Фиат» удалился с площади – один из младших офицеров вполголоса заметил, обращаясь к другому: «А ты говорил – не надо его убивать…»

Другой ничего не ответил…

Конечно, Король Виктор Эммануил V не был таким дураком, чтобы разрешать скопление элитных частей гвардии у своего дворца… мало ли кому и что взбредет в голову. По правилам проведения парадов все военные, принимавшие в них участие, имели свое штатное оружие, но не имели к нему боеприпасов. И раздобыть их было не так-то просто. Один-два патрона, даже несколько ящиков с боеприпасами – раздобыть можно. Но чтобы удерживать город, вести бой с карабинерами и специальными подразделениями полиции – этого было катастрофически мало. И незаконно раздобыть большое количество боеприпасов так, чтобы об этом не узнала военная контрразведка – тоже было невозможно. Это только так кажется, что военные контрразведчики в штабе прохлаждаются. Залеты бывают у всех, на каждое офицерское место есть по несколько претендентов… у грамотного агентурщика все схвачено, первая половина части стучит на вторую. Так что за парад можно было быть спокойным.

Вот только… и за неприкосновенность итальянского неба тоже можно было быть спокойным, верно? А как так получилось, что в нескольких километрах от Рима совершенно безнаказанно приземлялся германский военный самолет, а?

Во дворец – дворцовый генерал Кутьери[40]от отчаяния вырвал остаток своих волос, узнав о том, что парад не готов, половина подразделений, которые должны были участвовать в параде, не прибыли. Костеря офицерский состав последними словами, он сбежал вниз, к машине, названивая кому-то по телефону. Раздраженно ткнул кнопку отбоя, садясь в машину.

– Ни до кого сегодня не дозвониться нормально. Поехали! – рявкнул он на рядового за рулем машины, немало струхнувшего.

Рядовой включил мотор, и со щелчком включилось радио, настроенное на короткую волну – армия закупала самые дешевые модели автомобилей…

Над всей Италией безоблачное небо…

По всей Италии зеленая весна…

Поляна красных маков у дороги,

Земля очнулась ото сна[41]…

– Выключите это дерьмо, рядовой… – приказал главный маршал, берясь за телефон, – немедленно.

Песня оборвалась на полуслове.

Телефон Гримальди тоже не отвечал. Машину потряхивало на старой брусчатке центра Рима.

– Как чувствовал… – в сердцах сказал Скотти.

– Их Величество будет весьма недоволен…

В таком случае, сделай что-нибудь, козел!

Выезд на Виа дель Умитта перекрывали машины карабинеров, сирены были выключены, но мигалки вращались, разбрасывая синие всполохи. Они притормозили рядом.

– Все в порядке? – спросил Скотти.

– Так точно, – козырнул лейтенант, – только…

– Что – только?

– Неспокойно что-то…

Тебе бы мои проблемы…

– Сохраняйте бдительность. Парад состоится.

– Есть!

Тронулись, поехали дальше. Только бы студенты ничего не учинили… ко всему не хватает еще и этого. Вредное племя!

– Так… – зловеще проговорил Скотти, когда они выехали на площадь.

Никто и не думал отрабатывать маршировку. Солдаты – сгрудились непонятно около чего, офицеров видно не было.

Главный маршал Скотти вышел из машины. Чеканя шаг, он надел специальные, подкованные сапоги, через всю площадь он прошагал к солдатам.

– Так… смирно, сукины дети! Где ваши командиры!

– Здесь! Офицеру плохо…

– Что?

Скотти шагнул вперед… там стоял фургончик с высокой крышей и надписью «Свежий хлеб» на борту. Человек двадцать сноровисто и ловко снаряжали боевыми патронами магазины из обойм, передавали их дальше, посылали по рукам обоймы с патронами.

– Что здесь…

Один из офицеров прижал к боку Главного маршала пистолет с глушителем, трижды выстрелил. Скотти, отдавший этой стране сорок лет, попытался повернуться, чтобы увидеть убийцу, но не смог. Лица сливались в безликую, темную массу.

– Пре… предательство… – выдавил он из себя.

Следующий выстрел окончательно выбил из него дух.

– Давай его в кузов! Быстро!

– Да не мешайся…

– Этот! Еще один!

– Давай и его!

– Сбегай, скажи, маршалу плохо, его зовет.

– Ага…

– Пять минут! Делай тихо!

Примерно в это же самое время – из двух туристических автобусов на пьяцца де Монтеситори – выскочили солдаты. Как и у всех горных стрелков – у них были скрывающие лицо и защищающие от обморожения горнолыжные маски – практически все их надели. Но были и те, кто не надел, бросая тем самым вызов…

Палата депутатов собралась на свое утреннее заседание – единственным вопросом повестки дня было принятие приветственного послания Королю, после чего расходились по домам, праздновать. Летняя сессия была в самом разгаре…

Пост карабинеров на входе смяли без стрельбы. Всего шестьдесят горных стрелков разбежались по зданию, занимая стратегически важные посты. В одном из окон поставили пулемет, его ствол смотрел на площадь. Завалили мебелью главный вход.

Кто-то успел позвонить от входа – и депутат от Трудовой партии – запрещенная Коммунистическая партия Италии – по имени Марио Травистано попытался предупредить остальных. Пробившись к микрофону, он бешено зажестикулировал – но микрофоны вдруг отключились, причем все – как потом оказалось, по нажатию кнопки вице-спикером от Христианско-демократической партии. Тогда он встал на свободное сиденье и крикнул, что было сил, что в здании вооруженные люди – но было уже поздно. Одновременно открылись двери, в зал ворвались горнострелки.