– Беда с Монако, – сказал Филипп, – они настроили столько высотных зданий, что законно припарковать машину просто негде. – Он втиснулся в пространство, хитроумно помеченное табличкой «Только для постояльцев». – Приходится делать так.

Филипп пошарил под сиденьем, вынул стетоскоп и папку с выведенными на обложке словами «Доктор Шевалье», аккуратно положил все это на приборную доску над рулем.

– Кто такой доктор Шевалье?

– Это мой nom de parking[59]. Ты удивишься, как часто это срабатывает.

Дом Рембо находился в Старом городе, неподалеку от королевского дворца. Узкое, довольно скромное строение, оно стоило, по словам Филиппа, не один десяток миллионов. Вид на Средиземное море, разумеется, способствовал этому, но основная причина крылась в системе налогообложения, которая была здесь куда менее требовательной, чем в соседней Франции, что сделало это мес то популярным для миллионеров, включая профессиональных теннисистов, яхтсменов и представителей теневого бизнеса.

Дверь им открыл сам месье Рембо. Высокий, стройный мужчина за шестьдесят, лицо того типа, который часто встречается во Франции: высокие скулы, рельефный нос, сурово сжатый, неулыбчивый рот. Он провел их в свой кабинет и указал на два кресла перед письменным столом.

Бросил взгляд на визитку, протянутую ему Сэмом.

– Хорошо, месье Левитт. Чем я могу вам помочь?

– Надеюсь, это мы сможем помочь вам, – сказал Сэм и принялся излагать свою легенду.

Рембо дал Сэму договорить до конца, прежде чем ответил:

– Все это весьма интересно. К несчастью, драгоценностей моей жены уже не вернуть. – Он пожал плечами и улыбнулся уголком рта. – Просто иногда жизнь бывает именно такой – доставляет неприятности. Вам так не кажется?

– Если вы позволите бегло осмотреть дом, думаю, мы поможем вам оградить себя в будущем от подобного рода неприятностей.

Рембо кивнул:

– Что ж, прекрасно. – Он посмотрел на Филиппа. – Я вижу, ваш коллега принес фотоаппарат. Надеюсь, это только для работы, потому что я не хочу, чтобы фотографии моего дома сделались достоянием общественности. Приватность в наши дни стала исчезающей роскошью, и мы ценим то немногое, что у нас еще есть. Это понятно?

– Не могу не согласиться, – сказал Сэм, надеясь, что Филипп сумеет скрыть свое разочарование. «У Рембо» точно не войдет в серию о богатых и знаменитых. – И вы совершенно правы. Нам просто требуется несколько анонимных снимков, где видно, какие вами предприняты меры безопасности, это для наших технарей в Штатах.

Рембо с некоторой неохотой согласился. Он провел Филиппа по дому, показывая датчики сигнализации, указал на стенной сейф, который, как и обычно, был спрятан за большой картиной. Через полчаса осмотр был за вершен, и Филипп с Сэмом отправились в ближайшее кафе.

– Милый домик, – сказал Филипп. – Весьма элегантный. Жаль, что не пригодится.

– Знаешь, что меня поразило? Он, кажется, нисколько не был огорчен из-за ограбления. Говорил о нем так, словно речь шла о досадной бытовой неурядице. Никаких эмоций, не то что Кастеллачи.

Филипп макнул в кофе кусочек сахара и закинул в рот.

– Может, специально играет. Ну, если предположить, что он сам сдыбил драгоценности. Покажется весьма подозрительным, если он будет биться в истерике каждый раз, когда речь заходит об ограблении.

– Ты думаешь, он мог сделать это сам?

– Ты же видел дом. Это настоящая крепость. К тому же стоит в центре Старого города, где полиции больше, чем жителей. Да тут не найдешь уголка, чтобы сделать pipi и не попасть на камеру слежения. В общем, если бы речь шла о пари, я точно поставил бы на то, что это сделал он сам. Неудивительно, что он так старается защитить свою недвижимость.

День стал меняться к лучшему, когда после обеда они добрались до «Hôtel du Cap». По настоянию Элены они взяли номер с двумя спальнями, в котором имелась своя терраса и джакузи. Там-то они и оказались, Элена и Мими, – отмокали после нескольких часов массажно-оздоровительных процедур в спа-салоне отеля.

– Как все прошло? – спросила Элена.

Сэм с Филиппом одновременно пожали плечами.

– О… все так плохо? Ну ничего, утро вечера мудренее. К тому же вы осчастливили двух девушек.

– Ну, значит, наши жизни прожиты не напрасно. Давай, Филипп, раздевайся, и при соединимся к дамам.

День четверых друзей начался с того, что Элена предложила завтракать на террасе в купальных халатах. Солнышко приятно при гревало, небо заливала синева раннего утра, море искрилось, и все в мире было прекрасно.

Элена потянулась макушкой к солнцу.

– Будет трудно вернуться к реальной жизни.

– Не волнуйся, – сказал Филипп, – в этом месте очень мало реальной жизни, особенно там, куда мы собираемся. Западная часть мыса Антиб, где живут Джонсоны, если верить агентам по недвижимости, самое лучшее место на свете. Вам повезет, если вы найдете там маленький приличный домик дешевле чем за пять-шесть миллионов. – Он усмехнулся. – Не подумай, Сэм, я вовсе не хочу, чтобы вы ощутили себя нищими.

– Поздно, – сказал Сэм. – Я попросил принести вместе с завтраком и наш счет.

Однако, и с этим все согласились, деньги были потрачены не зря. Друзья чувствовали себя посвежевшими, разнеженными, благополучными и полными оптимизма. Наверняка сегодняшний день ознаменуется прорывом в расследовании.

Мими с Эленой решили оставить дела мужчинам и провести утро, исследуя улицы Антиба, по словам Грэма Грина, «единственного города на побережье, который сохранил свою душу». Сэм и Филипп, с легендой наготове, отправились в путь по узким спокойным дорогам мыса. У кованых железных ворот, от которых начиналась подъездная дорожка к большому дому кремового цвета, Филипп нажал на кнопку домофона, и его приветствовал голос Джонсона:

– Вы из страховой компании? Вовремя. Берегитесь собаки, когда будете подъезжать. Пес англичанин, и он не жалует французские машины.

Ворота распахнулись. Филипп тронулся к дому, но затормозил при виде громадного родезийского риджбека, который появился из зарослей кустов и теперь внимательно смотрел на них. Интересно, это он улыбается или скалится?

– Ты хорошо ладишь с собаками? – спросил Филипп.

– С лабрадорами и кокер-спаниелями. Но не с такими. Я бы на твоем месте ехал помедленнее.

Осторожно продвигаясь ярд за ярдом в со провождении пса, они не без облегчения увидели, что перед парадной дверью их кто-то ждет. Это оказался сам Джослин Джонсон, светловолосый плотный мужчина с кирпично-красным лицом и широкой, приветливой улыбкой.

– Не выходите, пока я не уберу собаку. Перси! Ко мне!