– Так вот как все произошло… – пробормотал потрясенный режиссер. – Кобо спас жизнь маленькой дочери Шивы…

– Да, и я все это время была уверена, что ни для кого это не тайна. Почему-то мне казалось, что взрослые все знают. – Варанаси говорила тихо, склонив голову – наверное, снова переживала трагические события далекого дня.

После недолгого молчания кинорежиссер продолжил рассказ:

– Профессор прожил еще три дня и умер, не приходя в сознание. Никто из нас даже не попрощался с ним…

– Но это не так! – снова раздался мелодичный голос Варанаси. – Он приходил в себя, я это точно знаю, потому что разговаривала с ним.

Снова пораженное молчание, и вот Прекрасная Принцесса открывает завесу очередной тайны:

– Это была третья ночь его беспамятства. Комната профессора находилась рядом с детской, и я во сне услышала его тихий голос, который звал отца. Когда я проснулась, зов повторился. Я встала с кровати – няня спала, я осторожно проскользнула мимо, дошла до комнаты профессора, открыла дверь и вошла. Сиделка, как и няня, крепко спала. Я подошла к кровати, взяла профессора за руку, которая свешивалась с постели. Он удивился, увидев меня, и попросил, чтобы я подала ему лежащую на столе книгу и какую-нибудь ручку. Для двухлетнего ребенка это было трудным заданием: мне пришлось вскарабкаться на стул, а потом спускаться с книгой и ручкой в руках. Профессор взял книгу, начал что-то писать, однако паста вдруг закончилась, и профессор попросил принести еще одну ручку. Он говорил с трудом, задыхаясь, и я боялась, что он вот-вот умрет. На этот раз я не стала залезать на стул, а побежала в детскую – у меня под кроватью всегда валялось много ручек, горничная не успевала убирать за нами с Камалем. Я схватила первую попавшуюся и принесла профессору. Он настолько обессилел, что едва смог поднять руку. Наугад открыв книгу, он начал что-то писать и рисовать, но потом в отчаянии отбросил ручку со словами: «И эта не пишет!» Затем закрыл глаза, откинулся на подушку и больше уже ничего не говорил. На следующий день мне сказали, что дядя Кобо улетел на небо и никогда к нам не вернется. Я долго плакала, потому что любила его, и с тех пор часто хожу на его могилу – по завещанию он был кремирован, и прах похоронили там, где его укусила змея.

– Так, значит, ты случайно дала ему ручку с бесцветными чернилами… – догадался Смыш. – А он подумал, что она не пишет!

– Да, это наверняка была одна из моих «шпионских» ручек! – воскликнул Камаль. – Я с младенчества увлекался всякими такими штуками, и мне их дарили все подряд… Надпись можно было прочитать только в ультрафиолетовом свете.

– А по-русски он написал для конспирации, – внесла свою лепту в догадки Танюсик. – Чтобы никто, кроме вас троих – ну, и еще жен и детей, – не мог прочитать.

– Верно, – одобрительно кивнул режиссер. – Кобо был очень осторожным и расчетливым. Это его и подвело – он тянул до последнего, никому не открывая загадку исигов – даже самым близким друзьям. И если бы не вы, тайна так и осталась бы нераскрытой…

– А как получилось, что вы стали актерами? – обратилась Танюсик к Камалю и Варанаси – видно, этот вопрос не давал ей покоя.

– Мы оба с детства мечтали играть в кино, – объяснил принц. – Но детям раджи это запрещено. Однако дядя Вим уговорил отца…

– Да, ребята идеально подходили на главные роли, – улыбнулся режиссер. – К тому же у них прекрасные актерские данные. Мне пришлось вести долгие переговоры с другом Шивой… Но потом он сдался и разрешил взять детей – для конспирации под другими фамилиями.

– Мы так хотели пожить как обычные люди! Без гувернанток, учителей, придворных и телохранителей. И без бесконечного надзора родителей! – снова пожаловалась на тяжкую царскую долю Варанаси.

– Типа решили устроить себе каникулы, – понимающе кивнул Брыкала.

– Ну да! – улыбнулся Камаль. – И вначале все было так хорошо… Если бы не этот гример.

– Информация о предстоящих съемках широко освещалась прессой… – вздохнул режиссер. – Наверняка на каких-нибудь фотографиях мелькнули лица детей магараджи. А наша дружба с их отцом ни для кого не секрет.

– А как вышло, что вы отправились снимать кино именно на этот остров? – спросил Брыкала.

– Дело в том, что остров Акаморо был собственностью профессора Караваны. Очевидно, он решил, что сокровища исигов нужно искать именно здесь. Профессор был из очень состоятельной семьи и мог себе позволить такую покупку. Но самое интересное в том, что он завещал этот остров мне – при условии, что я сниму фильм по его книге об исигах, и сниму именно на этом острове. К сожалению, все эти годы я был занят другими проектами, и возможность выполнить волю моего покойного друга появилась только сейчас…

– Круто… Значит, вы теперь владелец этого острова? – восхитился Брыкала.

– Стану им, когда фильм выйдет на экраны.

– И если на острове все-таки есть сокровища, они будут принадлежать вам… – задумчиво произнес Миша.

– Ну, вот уж в это я никогда не поверю! – Режиссер покровительственно похлопал юного Шерлока по плечу. – Никакого клада тут нет и в помине. Фантазиям моего бедного друга все-таки есть предел! Племя исигов, конечно, существовало, но рассказы об их сокровищах – легенда, вымысел.

– Про Трою тоже так говорили, – меланхолично заметил Смыш.

– Про Трою? Какую Трою? Это фильм такой, про Древнюю Грецию, с Брэдом Питтом? – проснулась Танюсик.

– Типа да.

– Ой, как я люблю Брэда Питта! Он такой лапочка! Почти как Джонни Депп. И почти-почти как Орландо Блум! Но с Тимой Миланом им, конечно, не сравниться. И с Сережей Пу…

– А при чем тут Троя? – лениво протянул Брыкала, закрыв Танюсику рукой рот. Другой рукой он подкидывал и ловил камешек, который прихватил во время извержения вулкана.

– Долгое время Трою тоже считали вымыслом, – объяснил Миша. – Типа сказки, которую придумали древние греки. А потом нашелся чел, который сказал, что это не сказка, а взаправду и он знает, где искать Трою. Чела звали Генрих Шлиман. Он организовал экспедицию, раскопал одно местечко и вытащил оттуда огромную груду сокровищ – назло всем недоверчивым. И оказалось, что это и в самом деле Троя.

– Браво! – проснулся Брыкала. – Уважаю! – Он повертел камешек в руках и засунул в карман.

– То есть ты хочешь сказать, что и тут покопать надо? – дошло до Танюсика. – Что про исигов это не профессор придумал, а так и было на самом деле?

– Ну.

– Ух ты! Круто! – восхитилась подруга.

Но режиссер покачал головой:

– Даже если тут что-то и было, теперь, после землетрясения и извержения, ничего не найти. Так что поставим на этом точку и не будем больше возвращаться к этому вопросу.

– А как же кино? Где вы теперь будете снимать? – спросила Танюсик. – На другом острове? Или дождетесь, когда этот остынет?