Снова переведя взгляд на кота, я увидел, что он поднялся налапы, лениво потянулся и зевнул, показав шершавый розовый язык.

— Просто оставайся там, котик, — сказал я сквозьшум и сделал еще один шаг в сторону водостока.

Насколько глубока эта дыра? Размером с кошку? Размером синферна? Размером с монстра? Мне достаточно глянуть на нее одним глазом — иможно убираться отсюда.

Яростный свет фонарика, писки и царапанье крохотных лапок,эхом отдающиеся от стен бассейна, — все это не только почти ослепило, нопрактически и оглушило меня. Однако странный запах смерти начал спадать, и втот момент, когда последние крысы скрылись, я почувствовал в воздухе примесьчего-то нового. Чего-то похожего на…

За спиной послышался громкий звук — кто-то со свистом втянулвоздух. Я так резко обернулся, что фонарик выпал из потных пальцев, с трескомразбился о пол бассейна, и все погрузилось во тьму.

Я оказался полностью незрячим, но в то краткое мгновение,пока фонарик еще горел, успел разглядеть на краю бассейна человеческую фигуру.Стараясь двигаться в соответствии с расположением этого ослепительного образа,горящего на моей сетчатке, я пробежал несколько шагов по склону, выпрыгнул избассейна и вскинул камеру, точно дубинку. Поворачиваясь, снова ощутил тот жезапах и мгновенно оцепенел.

Жасминовый шампунь, смешанный с человеческим страхом,арахисовым маслом и… Я понял, кто это.

— Кэл? — окликнула меня Ласи.

Обезьяны- ревуны живут в джунглях Центральной Америки. У нихимеется особая резонирующая кость, усиливающая крики, — отсюда и название«обезьяны-ревуны». Хотя ростом они всего в два фута, вопли обезьян-ревуновможно слышать на расстоянии трех миль. В особенности если им досаждают личинкимясных мух.

Приветствуйте мясных мух, живущих в тех же джунглях, что иобезьяны-ревуны! На вид они очень похожи на обычных домашних мух, разве чтокрупнее. Сами они не паразиты, другое дело их личинки.

Когда приходит время выводить детишек, мясные мухи ищутраненое млекопитающее, в которое можно отложить яйца. Им все равно, что это замлекопитающее, и не требуется очень уж большая рана. Даже царапина размером сукус блохи подойдет.

Как только из яиц вылупятся личинки — очаровательноеназвание, не правда ли, — они очень голодны. И, подрастая, начинаютпожирать плоть млекопитающего.

Большая часть личинок предпочитают мертвечину и тем самым несоздают проблем для своего «хозяина». Они даже могут способствовать очищениюраны, в которой вывелись. В экстремальных ситуациях доктора до сих пориспользуют личинки, чтобы стерилизовать раны солдат.

Однако личинки мясных мух — дело другое. Они рождаютсястрашно прожорливыми и пожирают все, во что могут вонзить зубы. По мере тогокак они поглощают здоровую плоть животного, рана увеличивается, приманиваяновых мясных мух. Из яиц снова вылупляются личинки, рана растет… Яйца. Личинки.Яйца. Личинки. Тьфу! Этот цикл заканчивается мучительной смертью множестваобезьян-ревунов. Однако одновременно мясные мухи несут послание о мире.

Как и всех приматов, обезьян-ревунов интересуют спаривание,еда и территория — все то, что делает их жизнь увлекательной. Естественно, онисоревнуются за все это друг с другом — иными словами, дерутся. Правда, как бызлы обезьяны-ревуны ни были, они никогда не пользуются в драке зубами икогтями. Даже если один из соперников намного крупнее, он просто шлепаетвторого и, конечно, громко ревет.

Видите ли, затевать настоящую драку — оно просто того нестоит. Потому что если обезьяна-ревун получит хотя бы одну крошечную царапину,драка оборачивается грязным делом. В конце концов, одна крошечная царапина —это все, в чем нуждается мясная муха, чтобы отложить яйца. Любая обезьяна,которая разрешает свои конфликты, прибегая к укусам и царапанью (и, следовательно,сама оказывается покусанной и поцарапанной), будет сожрана изнутри мяснымимухами. Для генов царапающейся и кусающейся обезьяны-ревуна игра окончена.

В итоге в джунглях остались только не царапающиеся обезьяны.Выживает наиболее соответствующий местным условиям индивид, то есть в данномслучае тот, кто меньше всех склонен царапаться.

Хотя по- прежнему остаются бананы и самки, за которых нужносражаться, поэтому не царапающиеся обезьяны разработали другой способдобиваться своей цели: рев. Выживает самый громкий. Вот так и возниклиобезьяны-ревуны.

Видите? Паразиты не так уж плохи. Они взялись за приматов,которые без их вмешательства поубивали бы друг друга, и превратили их всоздания, решающие проблемы ревом.

— Что ты тут делаешь? — прокричал я.

— А что ты тут делаешь? — крикнула в ответ Ласи,вцепившись в темноте в мой костюм. — Где мы, черт побери? Это были крысы?

— Да, крысы!

Она начала подпрыгивать.

— Дерьмо! Почему стало так темно?

— Я уронил фонарик.

— Парень! Давай выбираться отсюда!

Что мы и сделали. Я мог хотя бы видеть остаточные вспышкисвета, впечатанные в мою сетчатку, однако у Ласи глаза не такие чувствительные,как мои. Пошатываясь и оступаясь, она потащила меня к лестнице, и, пока мытопали по воняющему отравой и арахисовым маслом коридору, зрение сталовозвращаться — через открытую дверцу шкафчика из помещения фитнес-центра лилсясвет.

Ласи протиснулась туда, я следом за ней, после чегозахлопнул за собой дверцу шкафчика. Лампы дневного света негромко жужжали надголовой, и подвал выглядел совершенно нормально.

— Что это было там, внизу? — закричала Ласи.

— Подожди-ка минуточку.

Я оттащил ее от камер, сел на скамью и помигал, пытаясьизбавиться от пятнышек перед глазами. Ласи осталась стоять, уставившись на своиноги и нервно принюхиваясь.

— Что это, черт возьми? — пробормотала она.

Я таращился на нее, все еще наполовину ослепший ипотрясенный ее внезапным появлением. Потом вспомнил, как портье мудрил спультом управления лифтом и в итоге оставил его незапертым, чтобы я смогвернуться па первый этаж.

Я был недостаточно внимателен. Это все моя вина. Япроигнорировал первое правило любого расследования в Ночном Дозоре: обезопаситьпозицию. Но я, несомненно, закрыл за собой дверцу шкафчика…

— Как ты здесь очутилась? — пролопотал я. —Мне казалось, центр здоровья закрывается на ночь!

— Парень, ты думаешь, я спустилась сюда, чтобыпоупражняться? — Она все еще осматривала подошвы. — Я выходила, аМэнни и говорит: «Помните того парня, с которым приходили сюда сегодня днем? Онсейчас опрыскивает внизу крыс». А я: «Что?» А он: «Да, вам известно, что онзанимается их истреблением? Как раз сейчас он в центре здоровья, убивает тамкрыс!» — Ласи широко развела руки. — Но ты же говорил, что ищешь Моргану,так какого черта?