про плов, презрительно пожала плечами и повела Инну покупать шампанское, фрукты, пирожные, вызвала такси.

— Здесь на автобусе пятнадцать минут, — попыталась её остановить Инна.

— Фигею от тебя, — Алина скорчила смешную гримасу, — жить с сыном Виктора Васильевича Нестеренко и ездить на общественном транспорте! Зашквар какой-то.

У Риты подруги засиделись допоздна. Болтали о парнях, о моде, о косметике… Когда шампанское было выпито, а пирожные съедены, Рита убрала со стола оставшуюся еду и достала карты:

— Девчонки, давайте на любовь погадаем.

— Мне не надо, — испугалась Инна. — Можно счастье прогадать.

— А мне надо! — Алина решительно придвинула стул поближе к столу. — Какой рукой снимать?

Рита, бормоча какую-то скороговорку, разложила на столе карты, как заправская гадалка, и задумчиво произнесла:

— У твоего короля денег немерено. Девчата, где вы таких богатых мужиков находите! А сейчас у тебя, Алин, проблемы в казённом доме.

— Конечно у неё проблемы, — сразу же подхватила Инна, — она из-за этого короля учёбу совсем забросила. Удивляюсь, как её ещё из универа не выгнали.

Рита ещё много чего наговорила про встречи-расставания, трефовые разговоры, крестовые хлопоты и неожиданно объявила:

— Скоро у тебя будет удар: вон как пики над головой стоят. И хорошо ударит.

— Какой удар? Из-за чего?

— Поживем-увидим, — равнодушно произнесла Рита, собрала колоду, и спокойно добавила: — А у твоего короля какая-то трефовая дама.

— В смысле? — спросили сестры хором.

— В смысле не ты у него в мыслях и сердце, а какая-то трефовая дама. Постель у них и всё остальное. Давайте чайку попьём.

— Ну, ты и зараза, Ритка, — возмутилась Алина. — Рассказывай про эту даму.

— Карты не полиция, фамилий не говорят. Это ты про неё рассказывай. Ты её знаешь, там рядом восьмерка трефовая была.

Веселье сразу утихло. Рита попыталась отшутиться:

— Да хватит вам расстраиваться. Мало ли что карты покажут. Нашли чему верить!

Но Алина замкнулась, погрустнела, и сёстры стали собираться.

— Алин, правда, выбрось эту глупость из головы, — утешала Инна сестру, когда сестры вышли из гостей. — Рита после наркоза, вот ей шампанское в голову и ударило, поэтому и болтала всякую чушь.

Но Алина не могла просто забыть про гадание — слова Риты упали на благодатную почву. Алина стала каждый вечер внимательно осматривать Клима: нет ли следов помады, не пахнет ли он чужим парфюмом.

В университете близилась сессия, Алина кое-как сдала зачёт по сравнительной культурологии, второй иностранный язык и перевод завалила. Но это её не сильно расстроило: пару дней посидеть, и всё пересдаст — надо просто сосредоточиться. Май бушевал цветением сирени, тонкий аромат плыл городом. Захотелось не спеша пройтись по майским улицам, вдыхая этот запах, головокружительный и пьянящий. Проходя мимо помпезного здания гостиницы, Алина увидела Клима, взбегающего по мраморным ступенькам. Скорее всего, у него там деловая встреча, но надо убедиться — трефовая разлучница третью неделю не выходила из головы. Девушка быстро зашла следом, но в просторном холле гостиницы Клима уже не было. Ничего, она разберется, какие у Клима здесь дела. Сев в глубокое кресло напротив входа, Алина достала телефон и приготовилась ждать. Краем глаза она наблюдала за лифтом, чтобы не упустить момент, когда из него выйдет Клим. Но, в очередной раз оторвавшись от экрана мобильника, она увидела стоящую перед лифтом Лидию. Первым желанием было подбежать к матери, узнать, что у неё за дела в этой гостинице, но ведь тогда придётся рассказать про слежку за Климом. Самолюбие не позволило Алине признаться даже матери, что она, как какая-то ревнивая дура, подсматривает за своим возлюбленным, и девушка осталась сидеть в кресле.

Прошло больше часа. Алине надоело томиться ожиданием, и она собралась уходить, но тут лифт открылся и из него вышли Клим и Лидия. Первая мысль была: как отлично всё сложилось, мать с Климом случайно столкнулись в этой гостинице, а значит, можно, ничего не говоря Климу, вечером выяснить у матери, что он здесь делал. Алина знала, что мать и Клим перезваниваются — Клим консультировался у Лидии Алексеевны по каким-то бухгалтерским вопросам, а встретившись в гостинице, Клим наверняка сказал, по каким делам он здесь оказался. Но в следующую секунду Алина с изумлением увидела, как Клим что-то сказал Лидии, а она потерлась щекой о его плечо. И ещё Алина поняла, что эти двое вместе, они не случайно столкнулись в лифте, а именно вместе — они не замечают никого вокруг, они поглощены друг другом. Как загипнотизированная, Алина встала и пошла за этой парой. Неподалеку от гостиницы она увидела мамину машину. Рядом с ней стояли Клим и Лидия. Алина с ужасом наблюдала, как Клим ласково гладит мамину щёку. Даже если бы они слились в страстном поцелуе, не было бы в этой сцене такой интимности, такой всепоглощающей любви и нежности. Мать села в машину, а дочь так и осталась стоять у дверей гостиницы рядом с цветущей в кадке карликовой сиренью. Алина поморщилась: какой вульгарный, навязчивый запах! Как всё вульгарно!

* * *

Инна заехала к Рождественским — хотела забрать конспекты, написанные осенью, и просто побывать дома. Дверь открыл отец, обрадовался:

— Заходи, пропащая!

— Я ненадолго. Мне тетради забрать.

— Ненадолго, — передразнил Слава. — Я как раз обедать собрался. Мой руки, я тебе щи наливаю.

— Пап, я есть не хочу.

— Поздно, щи ждут тебя.

Было видно, как Слава рад приходу дочери. Он подробно расспрашивал её про учёбу, про то, как ей теперь живётся, и при этом постоянно улыбался.

— Куда вы так, девочки, торопитесь! И ты, и Алинка. Митя хороший парень, но ты сначала институт окончи, а там уже о семье и детях думайте.

— Про детей ещё никто не думает, — улыбаясь, возразила Инна. Ей было хорошо в родном доме, но мысли всё время возвращались к белоснежной квартире на Коломенской: скоро придёт Митя, а она его не встретит.

— Что это за сердце, — неожиданно спросил Слава. — Я его раньше не видал у тебя.

— Ты, папка, очень невнимательный. Я с ним давно хожу. Мне его тётя Настя подарила.

— У мамы твоей, у родной твоей мамы, такое было, — отец впервые сам заговорил о первой жене.

— Это оно и есть, тот самый кулон, — Инна расстегнула цепочку и протянула сердоликовое сердечко отцу.

Слава бережно взял кулончик, хотел что-то сказать, но в этот момент кто-то нажал на кнопку дверного звонка, звонил отчаянно, беспрерывно. Долгая трель звонка заставила отца и дочь поспешить к дверям. В квартиру ворвалась Алина.

— Где эта сука?

— Ты о ком? Что случилось? — опешили Слава и Инна, слово «сука» в лексикон Алины прежде не