— Скажите, пожалуйста, могу ли я поговорить с Иссой Магометовичем?!

— Не кладите трубку, соединяю.

Мужской голос с явным ингушским акцентом на другом конце телефона подтверждает, что я общаюсь именно с Костоевым.

Вновь, называю свои данные и добавляю к ним свою должность и звание. Затем называю имя и отчество своего отца, и место его последней работы. Наступила пауза, в ходе которой Исса Магометович обратился к памяти о прошлом, затем он, вздохнув спросил:

— Ты младший или старший сын Георгия Дадоковича? Впрочем, если ты моряк, значит младший и зовут тебя Руслан, а старшего Тимур. Можешь не докладывать, знаю, отец умер в 1997 году. Ничто не вечно…, — Костоев, опять ненадолго замолк, — ладно, Руслан, давай теперь по делу, скажи, чем я могу тебе помочь. Но одно условие: говорить мне только правду. А то мне недавно родственник позвонил, тоже попросил помощи, а затем вылезло такое, что и вспоминать о нем у меня даже желания сейчас нет. Тебе пятнадцати минут хватит на изложение?

— Исса Магометович, хватит и десяти минут.

Подробно, но коротко рассказываю о сложившейся ситуации, называю фамилии и должности всех персонажей, свой анализ восприятия произошедшего.

— Слушай меня, Руслан, внимательно. То, что ты мне сейчас поведал, столь дико, что я сегодня же доложу генеральному прокурору России. Сам я выехать к тебе не могу, не мой уровень. Но группу пошлю, приблизительно через неделю она будет в Кронштадте. Почему через неделю? Мне надо информацию собрать о Лесичко у наших ленинградских друзей, имею в виду своих коллег, но это тебе совсем не нужно знать. Руслан, о нашем разговоре никому ни слова. Продолжаешь пребывать в госпитале до приезда комиссии. Они тебе объяснят ситуацию и что будет далее. Возглавит прокурорскую комиссию Мамиашвили. Думаю, все будет хорошо. Жди. До свидания.

Вечером ко мне пришли Валентин Семенов и Петр Аносов, кратко рассказал им о телефонном разговоре с заместителем генерального прокурора России. Объяснил, что на днях приезжает прокурорская группа с проверкой нашего общего знакомого. Попросил пока об этом никому не говорить. Сердечно поблагодарил их за помощь и поддержку. Рассказал им о Костоеве преднамеренно, чтобы поддержать в них уверенность и веру в победу. Я предполагал угрозы в их адрес от Лесичко и его заместителей и помощников. Впервые они подвергались такому мощному прессингу со стороны неправедных силовых структур. Так что моя информация о разговоре с заместителем генерального прокурора была очень даже весьма кстати.

…Через неделю поутру, к нам в палату вошел мужчина моего возраста, оглядевшись, сразу же направился ко мне, присел у моего изголовья на стул и тихо представился:

— Я Мамиашвили Илларион Бесоевич, моя группа только что приехала. Как Вы себя чувствуйте, Руслан Георгиевич?

— Спасибо. В целом нормально. Мне можно выписываться?

— Пока продолжаете лежать. Мы сейчас направляемся к Лесичко Николаю Патрикеевичу. Как только с ним закончим, я лично навещу Вас и сразу решим, что дальше делать и когда выписываться. Потерпите еще несколько часов.

После чего он вышел из палаты. После ухода Мамиашвили, я поспешил к Аносову. На его вопросительный взгляд, ответил коротко:

— Началось!! Группа прокурорская приехала, сейчас они поехали Лесичко с должности снимать. Мне приказано находиться в положении лежа в палате. Начальник группы сам ко мне приедет, приказано ждать дальнейших указаний.

Я прилег на госпитальную койку и задумался. Хорошо, когда столько друзей тебя окружает. Вот Окунев предупредил об утреннем визите прокурора и его помощника. Семенов с Аносовым, не задавая лишних вопросов, оперативно положили в неврологию. Костоев прислал прокурорскую проверку. А журналисты газеты какую помощь оказали!

О газете «Новый Петербург» отдельный разговор. В течение десяти дней я в отчаянии бродил по Петербургу, обходя редакции газет одну за другой: «Невское время», «Новости Петербурга», «Санкт- Петербургские ведомости», «Смена», «Коммерсант», «Общая газета» и везде получил отказ в публикации моих статей, пока не набрел на газету «Новый Петербург». О существовании этой газеты я знал, даже помнил эмблему этого печатного издания. Графический рисунок кентавра в левом верхнем углу на первой странице, рядом с названием газеты. Тираж газеты был весьма приличный, и приобрести ее можно было во многих газетных киосках. Однако услугами газеты я и не предполагал пользоваться, просто в этом ранее необходимости не было.

Все же периодически ее почитывал, интересных материалов на злободневные темы было в ней много, статьи были порой дерзкие и нагловатые. Иногда, прочтя их такую вот «опасную» статейку, я усмехался: «Ну вот, теперь их точно прикроют. Однако газета, как ни странно, выходила с установленной периодичностью вновь. Уже в первое пятилетие своего существования она стала позиционировать себя как правозащитное издание. Объектами ее защиты стали коллективы государственных предприятий, которые хотели спасти свои производства от рейдеров, горожане, попадающие в сети религиозных сект, жертвы насилия и беспредела, пенсионеры, ставшие объектами внимания черных риелторов, да вообще все, кто нуждался в защите в неспокойные 90- е годы. При газете была создана бесплатная юридическая консультация, когда звонивший просил юридической помощи, ему давали телефон редакции «Нового Петербурга»

Даже справочная служба Смольного рекомендовала по многим злободневным проблемам обращаться в «Новый Петербург». Когда в город приезжали журналисты из других стран и спрашивали: «А есть у вас «зубастые» газеты?», многие рекомендовали «Новый Петербург». Все, что сказано лестного об этой газете- чистая правда, подтверждаю лично, ибо, столкнувшись с беспределом и откровенной уголовщиной в управлении Ленинградской военно- морской медицины и некоторых представителей силовых структур, я не только получил безвозмездную помощь, но и был обучен моими наставниками азам беллетристики, чем в конце концов и воспользовался, решившись, наконец, издать свой первый сборник рассказов- «Я служил на флоте».

Благо учителями были высокие профессионалы- Николай Андрущенко, Алевтина Агеева, Алексей Андреев, Денис Усов, Михаил Шмаков — вся редакционная коллегия газеты «Новый Петербург». Однажды случайно попав к ним в редакцию, стал постоянным гостем и другом этого сплоченного и умного коллектива. Как- то раз, во время очередного посещения редакции, журналисты пригласили пообедать с ними, ели они на обед докторскую колбасу (в неограниченном количестве) с чаем и свежим хрустящим хлебом. И еще я заметил, что Алевтина Агеева в редакции носила военные «берцы», гораздо большего размера, чем ее размер ног. Меня это просто умиляло. Так вот, эти «акулы пера» за полгода так натаскали меня, что я стал приносить им две- три статьи в месяц, не забывая и о докторской колбасе. Навещал их довольно часто, вплоть до отъезда домой в Северную Осетию. Вот тогда- то Алевтина с Николаем