Жан-Клод загнал себя жестко и полностью внутрь меня, заставляя меня закричать и повернуться к нему, широко раскрыв глаза. Удерживая мой взгляд, он начал двигаться быстрее и глубже, поднимая свои бедра в верхней части каждого удара, так что доставал до всего, что заставляло меня кончить от полового акта. Все мужчины в моей постели были хороши, но Жан-Клод мог достать не только одно местечко, но их все. Я чувствовала, как зарождается эта замечательная тяжесть у меня между ног, и знала, что близка к оргазму. Порка прекратилась, и это вынудило меня обернуться, чтобы увидеть, что не только Жан-Клод довел меня до предела удовольствия. Ричард снова прижался к спине Ашера. Его загар выглядел таким темным по сравнению с бледной кожей Ашера.

Я ощутила, как тело Жан-Клода утратило часть своего плавного ритма. Это заставило меня посмотреть на него, но он смотрел на других мужчин, и их вид заставил его сбиться с ритма. Потом он снова посмотрел вниз на меня, и в какой-то момент мы глядели друг на друга, а в следующий меня уже накрыл оргазм. Он накатил на меня, сквозь меня волнами тепла и радости, отчего я схватилась за руки Жан-Клода, цепляясь за него, в то время как ощущение его внутри вырвало крик из моего горла, заставило процарапать ногтями дорожки вниз по его рукам, как будто я пыталась зацепиться за что-то твердое, когда мир взорвался белой вспышкой удовольствия, и мое тело попыталось выразить пылкую радость всего происходящего. Я не то чтобы потеряла сознание, но просто выпала из реальности, и когда я снова смогла видеть, отдавать себе отчет о происходящем вокруг и себе самой, Жан-Клод улыбнулся мне.

Я улыбнулась в ответ и убрала ногти с его рук. Я оставила красные полосы, некоторые с кровью, примерно с середины его плеча и почти до запястья. Когда-то я бы извинилась за это, но теперь знала, что ему нравились отметины, и боль, и удовольствие от них, и то, что он мог доставить мне такое глубокое удовольствие, чтобы я пустила ему кровь. Большинство мужчин моей жизни воспринимали это как высокую оценку.

Он вышел из меня, и только от одного этого я содрогнулась под ним — меня настиг еще один небольшой оргазм. Когда я снова смогла сфокусировать взгляд, Жан-Клод уже исчез, а надо мной нависал Ричард, опираясь на колени и локти, еще не дотрагиваясь до меня, но глядя на меня сверху вниз. Его волосы все еще были собраны в тугой хвост, оставляя лицо открытым и практически душераздирающе красивым. Я посмотрела вниз вдоль линии его тела, но не зашла так далеко, как обычно, потому что его грудь и живот были исполосованы кровью. На миг я подумала, что это его кровь, но потом поняла, что это, должно быть, кровь Ашера. Требовалось много сил, чтобы добиться крови с помощью плети, даже если она была с проволочной сердцевиной или металлическими заклепками. Я помнила, что в нашем чемодане для игрушек были обе, но не знала, какую из них Ричард достал для игры.

Он наклонил свое лицо к моему, держа тело на расстоянии. Он поцеловал меня, и я все еще могла распробовать привкус собственного тела на его губах, но также ощутить вкус и других губ, и я знала, что пропустила еще, по крайней мере, поцелуй или два между ним и Ашером. Я почувствовала небольшое сожаление по этому поводу и надеялась, что у меня будет шанс увидеть это снова. С Ричардом ни в чем нельзя быть уверенной, так что я поцеловала его с языком, губами и зубами, и он ответил мне тем же, падая на меня. Наши рты сомкнулись и страстно слились. Ощущение его тела поверх моего заставило меня стонать и извиваться под ним, но разница в росте была слишком велика для угла, под которым мы целовались, и лучшее, до чего я могла дотянуться, было выше того, что я хотела ощутить. Он разорвал поцелуй, удерживая мою нижнюю губу в зубах. Я застонала наполовину в знак протеста, наполовину от удовольствия, удовольствие и боль настолько смешались, что я не могла сказать, на какой стороне закончится поцелуй. Потом я почувствовала теплую волну силы, которая ласкала более глубокие вещи в моем теле, чем кости и мышцы. Она прошлась по той части меня, которая была волком, и я увидела, как волчица, которая была частью моего зверя, открыла глаза. Она почти полностью была цвета сливок, с черными знаками вокруг морды и воротника, так что на первый взгляд она выглядела, как большая собака хаски, но стоило только увидеть ее янтарные глаза, чтобы понять, что она не была собакой.

— Ричард, — сказала я, но когда увидела его глаза, они тоже были янтарными. Волчьи глаза смотрели на меня с этого красивого, человеческого лица. Может быть, я слишком долго смотрела в леопардовые глаза Мики на его собственном человеческом лице, но глаза волка не испугали меня так, как в прошлый раз, когда он возвышался надо мной, как сейчас.

Моя волчица начала подыматься вверх по этому длинному метафизическому пути, который казалось, был внутри меня, но я знала, что это был всего лишь способ, которым мой человеческий разум справлялся со зверем. Потому я знала, что это не был реальный путь, и деревья, которые возвышались над волком, не были реальными, это была картина, созданная моим разумом, чтобы помочь нам всем остаться в здравом уме.

— Ты вызовешь мою волчицу, Ричард.

— Нет, — сказал он, — Я не буду, обещаю, но я хочу, чтобы ты призвала моего волка.

Я моргнула.

— Что?

Звук заставил нас обоих обернуться и посмотреть на край кровати. Жан-Клод стоял позади Ашера, и я знала, что он не занимался с ним сексом, угол был не тем, но я не могла видеть, что он делал, чтобы Ашер закрыл глаза, с лицом, почти изнемогающим от удовольствия.

Моя волчица перешла на бег трусцой, такой летящий, пожирающий расстояние бег, который волки могут поддерживать многие километры. Волки, как древние люди, просто будут преследовать добычу по земле, пока не выдохнутся и не созреют для убийства. Проблема была в том, что волчица пыталась прогрызть себе выход в моем теле; я не могла обратиться, и когда один из зверей хотел наружу, они относились к моему телу, как к ловушке, из которой им необходимо было выбраться.

— Ричард, ты призываешь мою волчицу.

Он опустил на меня свои янтарные глаза, и я снова ощутила его силу, но она была другой, не такой, какой я ее запомнила. Его сила могла жалить или колоть как электричество, но это была просто теплая волна силы, мягкая, но мощная, как теплая океанская волна, прокатывающаяся через меня. Его сила коснулась волчицы во мне, и та замедлилась. Единственный образ, который смог сформировать мой ум — это волк, которого гладили, успокаивали. Она легла на обочине дороги, между высокими, нереальными деревьями, довольная кружащей над ней его энергией.

— Я тоже тренировался помогать удерживать зверя Джины, чтобы она могла сохранить ребенка. Твои вертигры считают, что у меня талант.

— Я не знала, что ты помогал.

— Если бы наши женщины смогли иметь детей, это было бы замечательно. Как тут не помочь?

Я хотела сказать многое, самым мягким из чего было, что недостаточно чему-то быть просто хорошим, чтобы он решился использовать своего зверя, но вслух я сказала: "Да, было бы замечательно".