— Тогда меня обвинят в плагиате, — напрямик заявила я, раздумывая, не было ли это ее очередной ловушкой. — Это будет даже хуже, чем если я не сдам вообще ничего.

Она печально пожала плечами.

— Ну, что ж.

— Большое спасибо за такое предложение, Женевьева, — я специально процедила через сжатые зубы. — Это так заботливо с твоей стороны, и я очень это ценю.

Когда уроки закончились, я пошла домой длинным путем, подальше от главных дорог, хотя маме это не понравилось бы. Погода была со мной заодно — непрекращающийся мелкий дождь лился из низких серо-черных туч. Я даже не пыталась поднимать ноги повыше, когда шла по лужам, и в ботинках у меня отвратительно хлюпало. Я брела по узкой дорожке вдоль ряда георгианских террас с длинными садами, каждая была раскрашена в свой цвет, от бледно-розового до серого. Здесь, вдалеке от шума машин и бензиновых выхлопов, я чувствовала себя спокойно и уединенно. На дорожке даже не было специального покрытия, и она представляла собой простую тропинку для экипажей и лошадей.

Я снова и снова прокручивала случившееся у себя в голове. Я даже заговорила сама с собой, потому что вокруг не было никого, кроме надоедливого ворона, который полетел за мной, громко закаркал и стал раскачиваться на ветке из стороны в сторону. Я подозрительно уставилась на него, пытаясь разглядеть, все ли его хвостовые перья на месте, а затем рассмеялась, потому что это было совершенной нелепостью.

Я не услышала шагов, но смутное чувство беспокойства заставило меня быстро развернуться и перевести дух. Передо мной стояла неизвестно откуда взявшаяся Женевьева, которая, должно быть, передвигается мягко, как пантера. Она даже не утруждалась придать себе виноватый вид в связи с тем, что так беззастенчиво меня преследовала.

— Твой дом в другой стороне, — грубо сказала я.

— Да, но мне захотелось выразить тебе свои соболезнования.

— Ах, как мило. Почему же?

— Я знаю это ощущение, когда твоя жизнь разрушена. — Она шагнула ближе и встала нос к носу со мной. — Даже не надейся, что ваши с Люком игрушки сработают. Вы оба думаете, что такие хитрые…

Я задрожала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мы с Люком старые друзья.

— Я на шаг впереди тебя. Помни об этом, Кэти.

Она исчезла так же незаметно, как появилась, оставив после себя только кружащееся облачко пыли.

Я пришла домой и стала мерить шагами свою комнату, не в состоянии отдохнуть, пока не поговорю с Люком. Как только я увидела его машину, я выбежала прямо на тротуар и стала кричать ему в открытое окно.

— Похоже, Женевьева расставила жучки по моему дому, она сказала, что все знает про нас, знает, что мы замышляем.

Люк невозмутимо закрыл окно и вылез из машины.

— И как она могла организовать что-то подобное? Она что, еще и эксперт по электронике?

Он пустил меня в дом и усадил на кухне. Его совершенно не смутил мой истерический тон.

— Этому должно быть логичное объяснение. Она не следила за нами, и у нее нет способностей ясновидящей. Подумай, Кэти?

— Я не могу думать, у меня в голове все спуталось.

— Кто знал, что мы уезжали в субботу?

— Никто, — быстро ответила я.

— А твоя мама?

— Ну, она, конечно, знала.

— Позвони ей, — велел Люк со всей серьезностью.

Я сделала, как он сказал, и менее чем через две минуты отложила в сторону мобильный, пристыженная. Я не могла смотреть ему в глаза.

— Ни Нэт, ни Ханна мне не звонили, но звонила девочка по имени Женевьева, и они с мамой поболтали обо всем, в том числе о тебе, просто мама забыла мне об этом рассказать.

Голос Люка прозвучал мягко.

— Я же говорил тебе, что этому есть объяснение. Скучное и простое объяснение.

Он присел рядом со мной и взъерошил мне волосы, хотя знал, что меня это раздражает.

— Ты наделяешь ее сверхъестественными способностями и превращаешь в нечто, что не сможешь победить. А она совершенно обычная, и все, что она делает, обычно. Не делай из нее пришелицу из иного мира.

Я положила голову ему на плечо на несколько секунд, задумавшись, что бы я делала, если бы рядом не оказалось Люка, который не дает мне сойти с ума.

Мерлин написал, что хочет встретиться где-нибудь вне колледжа, и предложил «Ля Тас», что показалось мне добрым знаком — ведь там было наше первое настоящее свидание. Я не могла дождаться встречи. За выходные мы едва перекинулись парой фраз по эсэмэс, а вчерашний день был так насыщен событиями, что я вообще едва ли замечала его присутствие рядом. Что еще хуже, теперь мне нужно было посвятить часть своего свободного времени курсовому проекту, и возможность общаться с Мерлином еще больше сокращалась. Интересно, входило ли в это в злокозненные планы Женевьевы.

На этот раз я оделась как можно более очаровательно и с удовлетворением признала, что мои джинсы в облипку и обтягивающая белая кофточка смотрелись достаточно соблазнительно без малейшего намека на бродяжнический стиль. Я распахнула дверь в кафе, оглядываясь по сторонам в поисках Мерлина, но его нигде не было. Он пришел с опозданием, с унылым лицом, и холодно чмокнул меня в щечку, а не в губы. Вместо того чтобы сесть рядом, как обычно, он расположился напротив меня. Через пару неловких минут я обернулась, ожидая увидеть где-нибудь рядом наблюдающую за нами Женевьеву. В этот момент я поняла, что и это место уже было испорчено ее присутствием.

— Извини, что я не смогла встретиться в субботу, — выпалила я.

Мерлин как будто даже не слышал меня. К нам подошла официантка, и я заказала картошку в мундире, салат и коктейль, а Мерлин взял только большую чашку капучино.

— Как прошли выходные, Мерлин?

Он громко вздохнул.

— Ужасно скучно.

— Ты куда-нибудь ездил?

— Нет, я рисовал и помогал маме с ее занятиями.

Я пыталась сохранить непринужденный вид. Мама Мерлина со своими занятиями могла подразумевать только одно: Женевьеву.

— Все в порядке?

— Да.

Мерлин даже не поднимал на меня глаз, когда говорил, и рассеянно водил своими длинными пальцами по сучкам на столешнице. И вот снова вернулось это чувство, будто он на самом деле очень далеко от меня.

— Объясни мне, что случилось?

Он наконец посмотрел на меня, и его глаза были темными и далекими, как грозовые тучи в небе.

— Это не так-то просто сказать…

Он замолк, и мое сердце остановилось. Я ожидала тех слов, которых боялась больше всего.

«Я полюбил другую. Даже не знаю, как это произошло. Мы не могли этого предугадать, и мне очень жаль, что я причиняю тебе боль. Это Женевьева. Но она тут не причем, это я во всем виноват. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями?»