Эмили нетерпеливо отмахнулась – сейчас не время для этикета!

– Так вот, мисс Кроу была чем-то расстроена и говорила что-то вроде: «Говорю же вам, это она! Она!»

– Она? – переспросила леди Гренвилл. – Кого Диана имела в виду? Вы услышали что-то еще?

– Мисс Клифтон что-то возразила, но я не расслышала, а мисс Гунтер сказала на это: «Сколько можно повторять тебе одно и то же, глупышка! Гвен подшутила над всеми нами, ты же видела ее письмо!» – Экономка старалась передать интонации, с которыми девушки говорили, и Эмили словно воочию увидела Бланш, насмешливо глядящую на бедную запуганную Диану.

– Это все? – с сожалением спросила леди Гренвилл. – Они заметили вас?

– Не сразу, они успели обменяться еще несколькими фразами. Мисс Гунтер прибавила еще, что только маленькие девочки, такие как мисс Диана или мисс Флинн, могли поверить в эту чепуху, а она сама, мисс Полли и некие Мэри и Флора сразу догадались, что это проделки Гвен. На что мисс Кроу тут же возразила: «Мэри и Фло не вернутся в пансион в сентябре, как ты думаешь, почему? Они тоже считают, что это она сделала! И это повторится!» Тогда мисс Клифтон попыталась убедить мисс Кроу, что не сами девушки, а их родители решили больше не отпускать их в Торнвуд из-за разговоров о нападениях на молодых леди, но мисс Кроу настаивала на своем. Она, кажется, готова была впасть в истерику, голос ее срывался, в нем послышались слезы, и мисс Гунтер велела ей прекратить свои стенания, а мисс Клифтон заметила, что им не нужно снова и снова говорить об одном и том же, ведь их может подслушать кто-то чужой. Тут она принялась оглядываться и, наверно, заметила меня, так как вдруг испуганно ахнула. Я сделала вид, будто только что вошла в оранжерею с корзинкой для апельсинов и попросила мисс помочь мне.

– Должно быть, они были очень взволнованы? – Эмили и сама выглядела возбужденной – разговор трех девушек показался ей важным, хотя она и не поняла, о чем, вернее, о ком они говорили. Кто же такая эта «она»?

– Очень взволнованы, миледи. Младшая, мисс Кроу, тут же убежала со слезами на глазах. Мисс Гунтер извинилась, сославшись на расстроенные нервы своей подруги, и ушла вслед за ней. А мисс Клифтон, хоть и смотрела испуганно, осталась и помогла мне собирать плоды. Я не знаю, поняла ли она, что я подслушивала их странную беседу.

Леди Гренвилл не сомневалась, что самообладание экономки не подвело ее и она сыграла свою роль более чем убедительно. Но насколько догадливы ученицы миссис Рэйвенси?

– Как вы думаете, миледи, они говорили об убийце мисс Флинн?

– Вполне возможно. Мы не можем быть в этом уверены, но то, что они скрывают какой-то секрет, не подлежит сомнению. Как и то, что они откажутся от своих слов, если мы попробуем расспросить их.

– Вы полагаете, они не сознаются? – по неодобрительному тону экономки можно было догадаться, что ей все меньше и меньше нравятся юные гостьи леди Гренвилл.

– Если бы они хотели поделиться этим секретом, они бы уже давно рассказали о нем миссис Рэйвенси. И у них было время договориться и сочинить какую-нибудь историю на случай разоблачения. Если бы мы застали одну из них врасплох сразу после того, как вы увидели их в оранжерее…

– После того как я принесла апельсины на кухню, я почти сразу забыла о болтовне этих девушек, обескураженная новостью о пропаже коробочки для драже. Затем мне пришлось заняться другими делами, и лишь недавно я вспомнила об этой утренней перепалке… – Миссис Даррем словно бы оправдывалась за свое бездействие, и Эмили поторопилась убедить ее, что все было сделано так, как нужно.

– Я знаю девушку, о которой они говорили, Гвендолен. Она известна в школе своими проделками и могла подшутить над подругами, но почему ее шутка так беспокоит Диану? Если бы только мисс Кроу пришла поговорить с Агнесс, пусть даже втайне от старших! Почему же она не поделится своими страхами, ей сразу стало бы легче! Тем более если речь идет о безобидной шутке, как утверждают мисс Гунтер и мисс Клифтон!

– Они могли запугать мисс Кроу, – резонно заметила миссис Даррем. – Эта девушка моложе других и была очень дружна с мисс Флинн. Ей тяжелее всего оправиться после смерти подруги, и мисс Гунтер может воспользоваться слабостью бедняжки и управлять ею. Так вы думаете, стоит пересказать подробности их разговора суперинтенденту Миллзу?

– Я бы не стала этого делать, – честно призналась леди Гренвилл. – Он немедленно примется расспрашивать их, желая угрозами и запугиваниями добиться какого-нибудь признания. Прежде надо попытаться узнать, о чем они говорили. Я скажу Агнесс, что, по моему мнению, мисс Кроу есть что скрывать. Она сумеет найти предлог для откровенной беседы, и, я надеюсь, Диана поделится тем, что лежит у нее на сердце. А до тех пор надо присматривать за всеми девушками, я никак не могу избавиться от мысли, что им всем или хотя бы одной из них угрожает неведомый злодей. Я знаю, что они частенько прогуливаются в Торнвуд, забирают на почте письма, заходят к Кастлтонам, рассматривают товары в модной лавке… Нужно устроить так, чтобы их обязательно кто-то сопровождал, даже если они будут отказываться.

– Ваша тетушка уже предлагала приставить к ним слугу, но юные леди считают, что им ничего не угрожает, если они выходят вдвоем или втроем. Я же полностью разделяю ваши опасения: что стоит негодяю с ножом одолеть нескольких слабых девушек?

– Я поговорю с миссис Рэйвенси. Пока мы будем гостить у моей матери, они останутся в Гренвилл-парке, но Агнесс хочет уехать до того, как мы вернемся, ей кажется, что их визит обременителен для нас…

Миссис Даррем была того же мнения, но деликатно промолчала.

– Думаю, я сумею уговорить ее остаться до самого последнего дня лета, когда приедут сразу несколько девушек и в пансионе вновь будет оживленно. И лорд Гренвилл позволит одному из наших лакеев ночевать в доме на Кинг-стрит до тех пор, пока… – Эмили замолчала.

Пока Миллз не раскроет преступление? А если этого никогда не случится? Но пока она не будет об этом думать. Нужно, чтобы Агнесс и девочки могли спать спокойно в своем новом доме, а там посмотрим…

Экономка одобрила это намерение и пожелала госпоже доброй ночи – на этом ее истории, слава богу, закончились.

Через несколько минут вернулась Хетти, закончить свою работу, а еще через четверть часа леди Гренвилл осталась одна. Когда ей было о чем поразмышлять перед сном, молитвы Эмили были весьма краткими, но она не испытывала чувства вины. Если Господь видит ее старания выяснить правду и воздать виновному по справедливости, он не осудит ее за небрежение. А если Бога не существует, как нынче утверждают некоторые научные умы, то и вовсе не о чем печалиться. Леди Гренвилл и сама не знала, хотела бы она существования высшей силы, будь у нее возможность выбирать, но держала свои мысли при себе. Они могли шокировать не только ее родителей и знакомых, но даже рассудительную Джейн и образованного, просвещенного джентльмена, каким себя считал лорд Гренвилл.

Услышанное от миссис Даррем внесло разнообразие в ее ежевечерние рассуждения. Последние два или три дня Эмили чувствовала, что смертельно устала снова и снова думать об одном и том же – как и где отыскать кончик нити, которая приведет к убийце Бет, а возможно, и мисс Вернон.