— Сосед наш.

Парень подавленно кивнул. Похоже, пивной хмель окончательно выветрился из головы, и он со всей ясностью осознал, в какую историю влип.

— Наш новый сотрудник, — продолжил Никита.

— Сотрудник?! — непонимающе глянула на него Лариса.

— Сотрудник службы безопасности. Я начальник, он подчиненный. Если, конечно, он согласен.

— Ничего не понимаю, — мотнула она головой.

— Смотри сюда! — Никита убрал траву с лица покойника, которого они положили на заднее сиденье.

— Ой! — вскрикнула она.

— Теперь поняла? За нами охотятся, за твоими акциями… — Никита тронул Макара за плечо: — Знаешь, сколько эти акции стоят? Миллионы долларов. Знаешь, что это значит?

— Что?

— То, что у тебя будет очень большая зарплата и квартира в Москве. Если, конечно, тебе нужна работа…

— Работа? С очень большой зарплатой? Нужна! — оживился парень.

— Пять тысяч долларов тебя устроит?

— В месяц?! — восторженно протянул Макар.

— В месяц. Если устроит, то поехали.

Парень кивнул и послушно тронул машину с места.

События принимали нешуточный оборот, и Никите не помешает надежный помощник. Был бы Макар проходимцем, он бы забрал все деньги, но ведь не случилось этого. И Никите он вызвался помочь, хотя даже на пьяную голову понимал, чем это может для него закончиться. Рисковый он парень и не сволочь. К тому же в десантных войсках служил, а это какая-никакая, а подготовка.

Но если Макар вдруг одумается и откажется от опасной работы, то Никита плакать не станет. Главное, чтобы он помог избавиться от трупов.

Макар привез их на обычную поляну на возвышенности у моря, трава здесь под ногами и проплешины из мелких камушков, похожих на крошки от мела. Никита и не понял бы, что здесь под ногами каменоломни, если бы не пролом в одной из таких проплешин.

— Туда залезть можно, — сказал Макар, посветив фонариком в эту прореху. — Только там обвалы со всех сторон. В одну сторону метр, в другую два. И неглубоко. Тут редко кто бывает, а пролом заткнуть можно. Камней только натаскать надо.

— Натаскаем.

Они скинули в пролом трупы. Макар собрался сбросить туда и окровавленную клеенку, но Никита остановил его:

— Молодец! На ней пальчики твои! На пожизненный захотел?

Клеенку они выбросили в море, пусть полощется, а пролом заложили камнями. Избавился Никита и от «беретт». Выбросил он и «стечкин», из которого застрелил первых двух наемников. Этих найдут очень скоро, а Клоп и Бочкарь похоронены надежно, хотя от орудия их убийства нужно избавляться при первой возможности. Никита сделает это, как только раздобудет «чистые» стволы, а для этого нужно ехать в Москву. Но надо ли туда ехать, вот в чем вопрос…

Лариса ждала их в машине.

— Холодно? — спросил он.

— Выпить бы!

— Да, горячий чай — самое то.

— Хотя бы чаю…

— А поехали ко мне! — предложил Макар. Его тоже трясло изнутри, но он старался сдерживать дрожь. — У меня самогонка есть!

— Сухой закон у нас, — покачал головой Никита. И, глянув на Ларису, добавил: — За редкими исключениями.

— Надо бы исключение сделать… — вздохнула она. — Все-таки четыре души за раз…

— Волшебник их помянет.

— Волшебник?

— Из Изумрудного города.

— Гудвин?

— Почему Гудвин?

— Волшебника Изумрудного города Гудвином звали.

— Я думаю, Гудвин этот всего лишь исполнитель. А за ним твой старый знакомый стоит. Тот, которому ты акции продала. — Никита многозначительно глянул на Макара, который сидел к нему спиной. Он теперь, можно сказать, соучастник преступления, и ему, в принципе, можно доверять, но в подробности лучше не посвящать.

— Кто тебе такое сказал?

— Был разговор… Непушкина здесь ни при чем, — покачал головой Никита.

— И что теперь делать?

— Ничего, отобьемся…

— Уверен?

— Вот Макар нас к себе приглашает.

— И что?

— А то, что Гудвин еще пару гоблинов по нашу душу заслать может. Или хотя бы свою машину забрать, — Никита вытащил из кармана ключи. — Она у Макара под окнами стоит.

— «Шкода»? — оживился тот.

— «Октавия», — кивнул Никита. — Ноль третьего года выпуска.

— Класс!

— Забирай.

— Не понял?

— Во дворе у себя поставишь. Скажешь, что мужики к тебе подходили, попросили машину во дворе подержать.

— Кому скажу?

— Кто спросит. Куда делись эти мужики, ты не знаешь. Я знаю. Я и объясню.

Никита задумался. Да, у него появилась отличная возможность заманить в ловушку следующую партию наемников, но ведь всех не изведешь. Да и лишний грех душу греть не будет… Может, не надо трогать «Шкоду», может, установить в ней «жучок» и радиомаячок?

— Нет, не надо захламлять двор, — покачал он головой. — Пусть стоит здесь. Зачем тебе этот мертвый груз? А машину мы тебе купим. Водить ты умеешь, нам водитель нужен.

— Ну, наконец-то! — с язвительным восторгом хлопнула себя ладонями по коленкам Лариса.

— Где тут радиорынок? — спросил Никита.

— Авторынок, — поправил его Макар.

— Нет, машину мы возьмем в салоне. И чем быстрее, тем лучше. Ну, чего стоишь? К себе вези! — хлопнул парня по плечу Никита.

Автосалон в Приморске точно был. Небольшой, и машины там в основном отечественные, но все-таки выбор имелся. Салон откроется не раньше девяти утра, а это значит, что у них есть время немного поспать.

Дом у Макара был небольшой, старый, с темной от времени шиферной крышей, с потрескавшимися и плохо побеленными стенами. Во дворе беспорядок, Никита предполагал, что и в доме такое же запустение. Но нет, в комнатах на удивление было чисто и обстановка вполне себе. Оказывается, к Макару через день приходила его мать. Сегодня ее быть не должно, а до завтра еще дожить надо…

Лариса выпила горячего чаю, легла в постель и скоро заснула. Никита налегал на крепкий кофе, поэтому спал он вполглаза, прислушиваясь к тому, что творится за окном. Забор с фасадной стороны штакетный, листва с деревьев и кустарников уже опала, поэтому «Шкода» была как на ладони. Но до девяти утра к ней так никто и не подошел. И во двор брошенного дома никто не наведался.

Утром после завтрака Лариса с Макаром отправились в автосалон, а Никита продолжил наблюдение.

Лариса вернулась к полудню, а Макар отправился в автоинспекцию оформлять машину. Купили они новенькую «десятку», но и ее Лариса сочла недешевым приобретением, бизнес-вумен в ней еще крепко сидела, жаль было зря потраченных, как она считала, денег.