Разумеется, пришлось дождаться утра. Он знал, что девушка проводит утренние часы в библиотеке, и, выждав время, направился туда. После короткой беседы с мисс Уортон Белл рассчитывал, что упрямая девица изменит свое отношение к бедолаге Кендаллу, хотя особо обольщаться не стоило: еще не ясно, сменит ли дамочка гнев на милость. Кроме того, история, которую Белл поведал ей, пытаясь переубедить, далась ему нелегко, потому что пришлось вспомнить о самой ужасной ошибке в своей жизни.

– Должен признаться, не прошло и дня, чтобы я не сожалел о случившемся, – сказал он мисс Уортон. – Поверьте, о некоторых решениях можно жалеть всю жизнь, даже если вы совершенно правы.

А если добавить сюда тот факт, что осталось всего пять дней до окончания приема у Клейтона, а он так и не раскрыл, кто предатель; понятно, что чувствовал он себя совершенно выбитым из колеи. Ему отчаянно хотелось знать, кто такая Марианна, тем не менее Белл понимал, что это едва ли возможно, пока он не может сказать ей правду о себе. У него не было права требовать, чтобы она раскрыла свои тайны, поскольку свои раскрывать он не собирался.

Хуже всего было то, что изрядная часть его существа не желала знать, кто такая Марианна. Что, если, узнав все друг о друге, они будут вынуждены прекратить связь? Пусть это эгоизм, но Белл не желал такого исхода. Он хотел ее всегда: когда видел ее, чувствовал ее запах, когда она была рядом и когда ее не было вовсе. Вот в чем, к сожалению, истина.

Даже сейчас, в помещении для слуг ожидая письма, при одной только мысли о ней он почувствовал стеснение в паху. Черт! Черт! Черт!

Марианны в помещении не было. Накануне она говорила, что ей надо встать пораньше и подготовить все для пикника леди Копперпот и леди Вильгельмины, но и зная, что она занята, Белл непроизвольно искал ее глазами среди слуг.

Наконец-то явился дворецкий, выкрикнул его, и Белл получил долгожданное письмо, разумеется, на имя Николаса Бакстера. Спрятав конверт в карман, он отправился в свою комнату, чтобы спокойно прочитать.

В послании не было ничего нового. Любопытно, что оно не содержало абсолютно никакой информации даже о Марианне. В прошлом мистера Брумсли не обнаружилось ничего подозрительного, поэтому Беллингему рекомендовали сосредоточиться на разработке Уилсона, который теперь считался главным подозреваемым. Белл никак не мог сдвинуться с мертвой точки в расследовании, и это вызывало досаду.

Единственное, что он сумел выяснить, – это где находится комната мистера Уилсона: через три двери от его спальни, только на противоположной стороне. Теперь надо каким-то образом проникнуть туда и поискать бумаги: возможно, удастся найти образец почерка, но на это много времени не уйдет.

Белл вздохнул. Других дел у него пока не было. После утренней грозы Копперпоты отбыли на пикник, и ему надо было чем-то себя занять. Так почему бы не попытаться заняться обыском сейчас?

Белл подумал было попросить о помощи Марианну: постоять в коридоре и наблюдать, чтобы никто не помешал, но быстро отказался от этой идеи. Эта просьба наверняка вызвала бы дополнительные вопросы, на которые у него пока нет ответов. Возможно, он эгоист, но его вполне устраивали их теперешние отношения.

Нет, придется ему обыскивать комнату Уилсона быстро и в одиночестве.

В это время дня, как ему было известно, слуги или выполняют задания своих хозяев, или собираются в общей комнате поболтать.

Закрыв свою дверь на ключ, Белл подошел к комнате Уилсона и, оглядевшись по сторонам, прижался ухом к двери. Если он там, то не может не издавать никаких звуков, а значит, Белл его услышит. Подождав пару минут – время он определил по часам, висевшим в коридоре, – но так и не услышав ничего подозрительного, он решил проверить, заперта ли дверь.

Слуги редко закрывали двери на ключ, вот и эта оказалась незапертой. Белл заглянул внутрь и убедился, что там никого нет.

Комната Уилсона была практически такой же, как его собственная. Здесь стояли небольшой гардероб, кровать, письменный стол и стул. Ничего лишнего. Как и в его комнате, в этой царил идеальный порядок.

Белл начал обыск с письменного стола, здраво рассудив, что если где-то и есть что-то, написанное Уилсоном, то, вероятнее всего, здесь. В ящиках нашлось несколько обрывков дешевой бумаги и перо. Больше ничего.

Проклятье!

Далее он перешел к гардеробу и, распахнув обе дверцы, обыскал рюкзак Уилсона, перетряхнул белье и еще заглянул в карманы. Ничего. Даже поспешно накорябанной записки не обнаружилось.

Белл заглянул под кровать, а также в сменную пару ботинок. Ничего. Пришлось признать свое поражение. И тут ему в голову пришла очередная идея. Белл аж замер посреди комнаты. Надо заставить мистера Уилсона что-то написать. Но как?

Белл не знал, как это сделает, зато точно знал, к кому обратится за помощью.

Ничего не обнаружив в комнате Уилсона, Белл утратил интерес и к другим событиям дня. Тут к нему явился Клейтон и сообщил, что Уортингтон пакует вещи и намерен уехать, отказавшись от пари. Понятно, что Кендалл уже отказался: ведь швырнул свой парик на глазах у всех гостей в супницу. Но если от пари решил отказаться даже Уортингтон, который их заключал по любому поводу, значит, что-то серьезно пошло не так.

Белл отправился в конюшню, чтобы попытаться поговорить с Уортингтоном, но ничего не добился. Узнать, почему пари для него перестало быть актуальным, не удалось.

Белл подозревал, что это как-то связано с леди Джулианой Монтгомери, прежней возлюбленной герцога, которая тоже присутствовала на приеме. Уортингтон ничего не признал, но одна только его реакция на упоминание ее имени сказала Беллу все, что ему требовалось знать. Итак, Рис возвращается в Лондон. Плохо.

Белл тряхнул головой. Судя по всему, оба его конкурента на этом приеме ввязались в какие-то сложные и запутанные отношения с дамами. Хорошо, что он не последовал их примеру. То, что связывало его с Марианной, не было ни сложным, ни запутанным, скорее наоборот: вполне предсказуемым и пристойным. О каких хитросплетениях может идти речь, если они даже толком не знают друг друга?

Даже то, что он станет победителем пари и обладателем весьма значительной суммы, его совершенно не радовало. Оба его друга уезжали из поместья Клейтона с разбитыми сердцами. Интересно, как могло такое простое и вроде бы безвредное пари превратиться в столь неудобное предприятие?

Белл вздохнул и поморщился. Ясно было одно: все дело в том, что женщины непредсказуемы.

Слава богу, хотя бы он не намерен позволять своим отношениям с Марианной поставить его на колени.

Той же ночью, после того как вознес на вершину блаженства, Белл попросил Марианну о помощи, но весьма оригинальным способом.

– Если я попрошу тебя помочь мне, обещаешь не задавать вопросов?

Ответом ему был смех из-под копны спутанных рыжих волос, а потом голос Марианны: