Потом он сделал знак громиле, которого называл Фонсекой, и тот затолкал Перейру в столовую. Мужчины огляделись вокруг, но никого не увидели, только накрытый стол с остатками еды. Маленький интимный ужин, доктор Перейра, сказал низенький и щуплый, вижу, что у вас был маленький интимный ужин со свечами и все такое, как это романтично. Перейра не ответил. Слушайте, доктор Перейра, сказал низенький и Щуплый с елейным выражением на лице, вы вдовец и с женщинами не встречаетесь, как видите, я все про вас знаю, уж не предпочитаете ли вы случаем молоденьких мальчиков, а? Перейра снова провел рукой по щеке и сказал: Вы низкий человек, и все это низость. Бросьте, доктор Перейра, продолжал низенький и Щуплый, мужчина есть мужчина, и вы тоже это прекрасно знаете, и когда мужчина встречает молоденького белокурого мальчика с хорошенькой жопкой, дело понятное. И потом уже жестким и решительным тоном добавил: Прикажете перевернуть весь дом или все-таки договоримся? Он там, ответил Перейра, в кабинете или в спальне. Низенький и щуплый отдал приказ двум громилам. Фонсека, сказал он, особенно не рукоприкладствуй, не хочу потом лишней мороки, достаточно дать ему небольшой урок и узнать то, что мы хотим узнать, и ты тоже, Лима, веди себя хорошо, я знаю, что ты прихватил с собой дубинку и прячешь ее под рубашкой, но помни, по голове не бить, разве что по спине и по легким, не так опасно, да и следов не остается. Слушаемся, командир, ответили оба громилы. Они пошли в кабинет и закрыли за собой дверь. Ну хорошо, сказал низенький и щуплый, хорошо, доктор Перейра, пусть двое моих помощников делают свою работу, а мы с вами тут покалякаем пока. Я хочу позвонить в полицию, повторил Перейра. Что полиция? — засмеялся низенький и щуплый, полиция — это я, доктор Перейра, во всяком случае, здесь я за нее, знаете, наша полиция ночью спит, ведь что такое наша полиция — они защищают нас целый божий день, а ночью идут себе спать, потому что вымотались за день, кругом столько преступников, столько всяких личностей вроде вашего гостя, которые совсем потеряли чувство Родины, но скажите мне, доктор Перейра, зачем вам было встревать в эту заваруху? Я не встревал ни в какую заваруху, ответил Перейра, а только взял практиканта в газету «Лисабон». Оно конечно, доктор Перейра, конечно, сказал низенький и щуплый, однако сначала вы должны были навести справки, посоветоваться с полицией или с вашим главным редактором, сообщить анкетные данные о вашем будущем практиканте, позвольте одну вишенку в вине?

Перейра утверждает, что при этих словах он встал со стула. До этого он сел, потому что почувствовал сильное сердцебиение, но в этот момент он встал и сказал: Я слышал крики, я хочу пойти и посмотреть, что происходит в моей комнате. Низенький и щуплый наставил на него пистолет. На вашем месте я бы этого не делал, доктор Перейра, сказал он, мои люди делают деликатную работу, и вам будет неприятно присутствовать при этом, вы человек чувствительный, доктор Перейра, интеллигент, и потом, у вас больное сердце, некоторые сцены вам просто противопоказаны. Я хочу позвонить своему редактору, упорствовал Перейра, дайте мне позвонить главному редактору. Низенький и щуплый усмехнулся. Ваш редактор сейчас спит, возразил он, не исключаю, что спит в объятиях какой-нибудь красивой женщины, знаете, ваш редактор настоящий мужчина, мужик с яйцами, не то что вы, бегаете тут за жопками белокурых мальчиков. Перейра подался вперед и дал ему пощечину. Низенький и щуплый рванулся, ударил его рукояткой пистолета, и у Перейры показалась кровь на губах. А вот этого вам не следовало делать, доктор Перейра, сказал щуплый, меня просили отнестись к вам уважительно, но все имеет свои пределы, если вы совсем рехнулись, принимая в своем доме преступников, то я не виноват, я мог бы всадить вам пулю в глотку, и даже с большим удовольствием, но не делаю этого только потому, что меня просили быть обходительным с вами, так не злоупотребляйте, мое терпение ведь может и кончиться. Перейра утверждает, что в этот момент он услышал еще один сдавленный крик и бросился к дверям кабинета. Но низенький и щуплый преградил ему дорогу и оттолкнул его. Толчок оказался более сильным, чем рывок Перейры, и он отступил. Слушайте, доктор Перейра, сказал низенький и щуплый, не заставляйте меня прибегать к оружию, я с огромным удовольствием всадил бы вам пулю в глотку, а еще лучше в сердце, раз это ваше слабое место, но не делаю этого, потому что нам не нужны трупы, мы только пришли, чтобы дать урок патриотизма, вам тоже не помешало бы немножко патриотизма, одних только французов и печатаете в своей газете. Перейра снова сел, утверждает он, и сказал: У одних только французов и хватает мужества в такое время, как наше. А я вам скажу, что все ваши писатели-французы дерьмо собачье, сказал низенький и щуплый, всех бы их к стенке и ссать на них сверху. Вы — грубый человек, сказал Перейра. Грубый, но патриот, ответил щуплый, не то что вы, доктор Перейра, который ищет себе пособников среди французских писателей.

В этот момент два громилы распахнули дверь. Они казались взвинченными, и вид у них был озабоченный. Парень не хотел говорить, сказали они, мы дали ему урок, пришлось применить силу, надо срочно линять. Наделали дел? — спросил низенький и щуплый. Не знаю, ответил тот, которого звали Фонсека, надо уходить. И он бросился к выходу, а его товарищ за ним. Слушайте, доктор Перейра, сказал низенький и щуплый, вы нас здесь не видели, и нечего юлить, прекратите ваши знакомства, учтите, что это был визит вежливости, а в следующий раз мы можем прийти за вами.

Перейра закрыл дверь на ключ и слышал, как они спускаются по лестнице. Потом кинулся в спальню и нашел Монтейру Росси распластанным на ковре. Он стал хлестать его по щекам, приговаривая: Монтейру Росси, очнитесь, все уже позади. Но Монтейру Росси не подавал никаких признаков жизни. Тогда Перейра пошел в ванную, намочил полотенце и положил ему на лицо. Монтейру Росси, повторил он, все кончено, они ушли, очнитесь же. И тогда он заметил, что полотенце пропиталось кровью, и увидел, что волосы Монтейру Росси все в крови. Глаза у Монтейру Росси были широко открыты, и он смотрел в потолок. Перейра опять похлопал его по щекам, но Монтейру Росси не шевельнулся. Тогда Перейра пощупал у него пульс, но в жилах Монтейру Росси уже не было биения жизни. Перейра закрыл ему ясные, широко открытые глаза и накрыл лицо полотенцем. Потом вытянул ему ноги, чтобы они не закоченели в таком положении, как были, он вытянул их так, как должны быть вытянуты ноги у покойника. И подумал, что надо действовать быстро, очень быстро, потому что времени оставалось совсем мало, утверждает он.

Перейра утверждает, что ему пришла в голову безумная идея, но вдруг удастся ее осуществить, подумал он. Он надел пиджак и вышел. Перед Собором было кафе, которое работало допоздна, и там был телефон. Перейра вошел и огляделся по сторонам. В кафе сидела компания полуночников, которые играли в карты с хозяином. Официант, заспанный парнишка, скучал за стойкой. Перейра заказал лимонад, пошел к телефону и набрал номер клиники талассотерапии в Пареде. Он спросил доктора Кардосу. Доктор Кардосу уже пошел к себе в комнату, а кто его спрашивает? — сказал голос телефонистки. Доктор Перейра, сказал Перейра, мне необходимо срочно поговорить с ним. Сейчас попрошу, но вам придется немного обождать, сказала телефонистка, мне надо спуститься вниз. Перейра терпеливо ждал, пока доктор Кардосу возьмет трубку. Добрый вечер, доктор Кардосу, сказал Перейра, мне нужно сообщить вам одну важную вещь, но сейчас я сделать этого не могу. Что случилось, доктор Перейра, спросил доктор Кардосу, вы плохо себя чувствуете? Чувствую я себя действительно плохо, но сейчас это не имеет значения, дело в том, что в моем доме произошло большое несчастье, я не знаю, прослушивается ли мой домашний телефон, но это не имеет значения, ничего больше я вам сказать не могу, но мне нужна ваша помощь, доктор Кардосу. Скажите, в чем она будет заключаться, сказал доктор Кардосу. Значит, так, доктор Кардосу, сказал Перейра, завтра в полдень я вам позвоню, а вы должны будете сделать мне одолжение, должны будете представиться большой шишкой из цензуры и сказать, что на моей статье есть виза цензора, больше ничего. Не понял, ответил доктор Кардосу. Послушайте, доктор Кардосу, сказал Перейра, я звоню вам из кафе и не могу дать никаких разъяснений, дома у меня такое, что вы даже не можете себе представить, но вы все узнаете, когда прочтете вечерний выпуск «Лисабона», там все будет написано черным по белому, но прежде вы должны оказать мне большую услугу, должны стоять на том, что моя статья получила ваше добро, вы меня поняли? Вы должны сказать, что португальская полиция не боится скандала, что это честная полиция и потому ей нечего бояться. Я вас понял, сказал доктор Кардосу, завтра в двенадцать буду ждать вашего звонка.