— Ну, я не была уверена, говорить тебе или ты сам должен был это обнаружить, но...

— Бог ты мой! — ошеломленно выдохнул он. — Ты девственница!

— Это имеет значение? — смущенно спросила она и услышала, как он глубоко вздохнул.

— Я хочу тебя больше всего на свете, — с усилием произнес Тай. Его взгляд скользнул вниз, на ее обнаженные груди, и он зарычал: — Ради всего святого, прикройся! — Не успела девушка пошевелиться, как он сам поднял с пола ее халатик и накинул на нее. — Я хочу тебя, Финн, не сомневайся в этом, но мне нужно время, чтобы все обдумать.

Финн недоверчиво воззрилась на него. Ее мысли путались, но, тем не менее, она с кристальной ясностью осознавала, что момент упущен. Она никогда уже не познает радости близости с Тайреллом, мужчиной, которого она любит всем сердцем.

Ее тело жаждало принадлежать ему, но разум неотвратимо заполняла проснувшаяся гордость. Таю нужно время, чтобы обдумать, отвергнуть ее или нет!

— Времени у тебя будет предостаточно! — гневно вскричала она. — А я немедленно уезжаю.

— Нет, Финн, нет! — запротестовал Тай.

— Хорошо, я не сделаю этого, — сдалась она. — Верь мне, я этого не сделаю.

Время до наступления рассвета тянулось долго и мучительно. Финн терзалась сознанием того, что Тай отверг ее, хоть и заверял на словах, что страстно желает.

Часы — его часы — показывали начало пятого, когда девушка услышала внизу приглушенный шум, — это уезжал Тайрелл. Ей тоже захотелось уехать и никогда не возвращаться. Финн боялась, что прошлой ночью выдала себя с головой, ведь она сказала Таю, что хочет его, стоя перед ним полуобнаженной. Какие еще требовались доказательства ее истинных чувств к нему? Сбежать и спрятаться, чтобы никогда больше не видеть Тайрелла Алладайка! Руби была единственным живым существом, которое удерживало ее в Бродлендсе. Финн снова и снова вспоминала то, что произошло вчера. Она гадала, как Тайрелл относится к ней. В конце концов, девушка пришла к выводу, что он настолько не заинтересован в ней как в женщине, что даже не захотел заняться с ней любовью.

Утром она встала ни свет ни заря, быстро приняла душ и отправилась проведать Руби. Когда кобыла особенно тяжело болела, Финн иногда задумывалась о том, а не умертвить ли ее, чтобы избавить от страданий. Но как только принималась ласкать свою любимицу и нашептывать ей на ушко, понимала, что никогда этого не сделает.

В тот понедельник телефон не умолкал ни на минуту. Звонила мать Финн, и девушка снова пообещала ей, что постарается как можно скорее навестить ее. Звонил Уилл Вайят, чтобы напомнить о своем существовании и поделиться планами относительно того, как заставить Тая пригласить его в гости на выходные. Финн ужасно хотелось, чтобы Тайрелл позвонил ей, но он этого не сделал, из чего она заключила, что в его мире нет места для простой деревенской девушки, каковой он ее, несомненно, считал.

Чтобы прогнать тяжелые мысли, она принялась воскрешать в памяти крепкие объятия Тая и его жгучие поцелуи. Также она напомнила себе о своих прямых обязанностях — заботе об Эшли. В последнее время молодой человек постоянно находился в приподнятом настроении, что не могло не радовать Финн. Но работа есть работа, и Тай платит ей за то, чтобы она составляла компанию его брату. Она отправилась на поиски Эшли и нашла его гуляющим по полям.

— Чем занимаешься, Эш? — поинтересовалась она, догоняя его.

— Решил размяться. Всерьез подумываю о том, чтобы стать фермером. Хочу съездить на ферму «Жимолость».

— Можно и мне с тобой? — попросила Финн.

На следующий день она снова ни на шаг не отходила от молодого человека. Еще через день, в среду, девушка заметила, что Эшли садится в пикап, собираясь куда-то ехать, и она, как обычно, предложила составить ему компанию. К удивлению Финн, молодой человек отказался.

— Моя дорогая Финн, — с чувством произнес он, — я люблю тебя, как сестру, но позволь мне сегодня поехать одному.

Девушка внимательно всмотрелась в его черты. Он поправился, выглядел здоровым и посвежевшим и ничем не напоминал того опустошенного человека, каким был пару месяцев назад.

— Зависит от того, куда ты собираешься, — шутливо отозвалась она, ничуть не задетая его словами.

— Хочу пригласить Джералдину Уолтон поужинать со мной в субботу вечером. — После минутного колебания ответил Эшли.

Финн одарила его лучезарной улыбкой:

— О, Эш, я так рада за тебя!

— Она еще не согласилась!

— Желаю удачи!

Финн понимала, что ее миссия в Бродлендсе подходит к концу. Она не могла и дальше принимать от Тайрелла деньги, фактически ничего не делая. После обеда произошло событие, отодвинувшее все прочие заботы и тревоги на второй план, — Руби стала отказываться от еды. Стараясь не паниковать, Финн позвонила Киту Певериллу. Осмотрев кобылу, он не стал скрывать от девушки своих худших опасений.

— Ей больно? — только и смогла спросить Финн, подавляя рыдания.

— Я сделаю ей укол обезболивающего, — ответил ветеринар. — Его действие продлится около двух суток, но непременно дай мне знать, если ситуация изменится.

Финн поблагодарила Кита, и он уехал. Вскоре после его отъезда вернулся сияющий Эшли.

— Как все прошло? — спросила девушка, заранее зная ответ.

— Как ты верно, заметила, она поддалась фирменному обаянию Алладайков! — провозгласил он и озадаченно добавил: — А не машину ли ветеринара я встретил по дороге сюда?

— Руби очень плохо.

Эшли отправился проведать кобылу, которая, по мнению Финн, таяла на глазах. Девушка провела с ней весь день, отказываясь от еды и отдыха. Она согласилась немного перекусить только тогда, когда Эш сменил ее.

В четверг вечером Кит снова осмотрел Руби и, не говоря Финн ни слова, удалился. В пятницу утром Руби не стало. Эшли зарекомендовал себя прекрасной сиделкой, он поддерживал Финн и сопереживал постигшему ее горю.

— Я позвоню ветеринару, и он все устроит, — мягко говорил он девушке. — А ты пока попрощайся с Руби.

Спустя час Финн вышла из дверей конюшни, ничего вокруг не видя и не слыша. Она долго бесцельно бродила по землям имения, пока ноги не привели ее на полянку, где валялось спиленное дерево. Память тут же воскресила счастливое время, когда Финн верхом на Руби прыгала через этот ствол. Руби тогда повернула голову к хозяйке, словно спрашивая: «Ты видела? Мы сделали это!»

Когда Финн вернулась, дверь конюшни была широко распахнута и Эшли наводил порядок внутри.

— Руби вынесли очень бережно, — заверил он. — Я заберу ее пепел после кремации. Ты, наверное, захочешь развеять его над полями и лугами, где она любила гулять. — Глядя ей прямо в глаза, Эшли добавил; — Ты выглядишь изможденной. Пойдем к миссис Старки, она накормит тебя твоим любимым супчиком.