С той стороны было тихо и сухо. Грибница сюда пока не добралась, лестница выглядела полностью чистой. Разве что жутко пыльной – по ней, похоже, не так давно таскали какие-то стройматериалы. Странного чужака в бесформенном балахоне уже давно и след простыл.

Заглянул сквозь стеклянную вставку обратно в коридор. Грибница по ту сторону двери будто взбесилась – вспучилась, почти оторвавшись от стены, обрубок толстого щупальца продолжал конвульсивно дергаться. Там, где до этого у стены был бугристый нарост, часть щупальцев разошлась, и я успел разглядеть обезображенное тело девочки в розовой футболке с принтом, джинсах и белых кроссовках.

Похоже, эта дрянь, поймав ее, опутала и потихоньку переваривала. А тем временем, приняв ее облик, попыталась приманить следующую жертву.

Я тихо, сквозь зубы, выругался. Очень хотелось вернуться обратно и вырезать эту заразу клинком под самый корень, нашинковать на мелкие кусочки. А лучше бы, конечно, выжечь чем-нибудь вроде напалма.

Ладно, это все эмоции. Эта хреновина опутала уже половину здания, ей даже мой джедайский клинок – как слону дробина. Надо лучше выбираться отсюда, и побыстрее. Тем более что и наверх, и вниз дорога совершенно свободна. Грибницы нет, другим монстрам вроде как и спрятаться-то негде.

Сначала все же выберусь на крышу. Здание достаточно высокое – четыре этажа, но если сравнивать с жилыми застройками, то, пожалуй, выше стандартной девятиэтажной панельки. Плюс еще и стоит на возвышении. Отсюда должен быть неплохой обзор.

Выход на крышу оказался заперт, но я аккуратно провел клинком по щели вдоль дверного полотна, срезая язычки замка. Оказавшись снаружи, невольно вздохнул с облегчением – будто из-под воды вынырнул. Воздух здесь был свежим, прохладным, ветер приятно обдувал лицо, неся с собой мелкие капли дождя. Небо все еще было сплошь затянуто жутковатыми багрово-синими тучами.

Обзор отсюда и правда оказался неплохой, по крайней мере на ближайшие окрестности, но из-за пасмурной погоды горизонт тонул в какой-то невнятной серой дымке. Да и вообще было подозрительно темно, будто уже спускались сумерки. Неужели я столько времени потерял в сером мире? Зар-раза!

Я снова вспомнил о Лиске, и на душе кошки заскреблись. Я теряю время.

По железной лестнице я поднялся еще повыше, на какую-то техническую пристройку – кажется, над шахтами лифтов. Достал из рюкзака бинокль, повозился с настройками. Так, знать бы еще, где север… В охотничьем магазине мне попалось несколько компасов, но все оказались нерабочими – стрелки у них бешено крутились то одну, то в другую сторону, как на проклятом артефакте Джека Воробья.

Простите. Капитана Джека Воробья.

Я медленно завертелся на месте, глядя то в бинокль, то поверх него. И вдруг замер, невольно мотнув головой.

Да, кажется, это оно. И теперь я понял, почему Шаль настаивал на том, что мне лучше посмотреть на это самому. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Правда, я что угодно ожидал увидеть, но не это.

– Какого… хрена?! – невольно прошептал я, плотнее прижимая к коже мягкие резиновые ободки окуляров бинокля и подкручивая фокусирующее колесико.

В этом городе я родился и прожил большую часть жизни, не считая периодов, когда уезжал путешествовать. Я неплохо знаю окрестности, да и нет у нас тут поблизости ничего примечательного. Обычная средняя полоса. Река, холмистые равнины кругом, перемежающиеся с березняком и небольшими озерами.

Но сейчас на горизонте, хорошо заметная даже сквозь дымку непогоды, высилась темная громада мрачного горного хребта, похожего на зубья необъятной каменной пасти.

Подниматься на вершину зиккурата приходилось по винтовой лестнице, которая быстро начала казаться бесконечной. Ступени ее были сложены из крупных блоков афтарда, ребра их уже изрядно разрушились от долгого использования, так что ступать нужно было осторожно, чтобы не споткнуться. Увы, лифтов здесь не было, да и быть не могло – зиккурат не защищен радиумным куполом, а в такой близости от Пасти все мало-мальски сложные механизмы быстро выходят из строя. Особенно сейчас, в начале очередной Жатвы.

Но Элейна даже рада была подобным обстоятельствам, потому что этот подъем давал достаточно времени для разговора. Причем это тот редкий случай, когда почтенная Эрит-Джабари-Тан не сможет увильнуть от ее расспросов. Деваться из длиннющей вертикальной шахты попросту некуда.

Светящаяся фигура Джабари парила в паре шагов впереди и чуть выше нее. Как и все послы Ординаторов, она представляла собой бесплотную, но очень детализированную голограмму, сотканную из голубоватого света, источаемого летающей линзой в оправе из золотистого металла. Во плоти Ординаторы почти не покидали Черной пирамиды. С самого детства эта технология древних больше всего восхищала Элейну. Не Серебряная купель, не амальгама, не радиумные клинки или доспехи, используемые жнецами.

Возможно, дело в том, что именно чем-то подобным Элейна больше всего жаждала обладать. Оружие ей ни к чему. Но вот так, бесплотным и неуязвимым духом путешествовать по всему Аксису… Настоящее счастье! Это было бы лучшим подарком для ее пытливого ума и неиссякаемого любопытства.

Не меньше, чем древние технологии, ее завораживал сам облик Ординаторов. Изящные головные уборы, похожие на капюшоны рассерженных кобр, многослойные наряды из полупрозрачных тканей, причудливые украшения из драгоценных металлов и камней. Одноцветная голограмма наверняка не передавала и половины всего этого великолепия.

Особенно ярко посол смотрелась здесь, в этих полусырых темных казематах, сложенных из серого камня и лишенных даже намека на какие-либо декоративные элементы. Прямые линии, квадратные проемы, простейшая планировка – в основном анфилады одинаковых залов, гулких и пустых, как пещеры.

– И все-таки, неужели даже Ординаторы не знают, кто все это построил? – продолжала настаивать Элейна. – Ведь это дало бы ответы на множество вопросов?

– У нас нет точных данных, а потому мы воздерживаемся от высказываний на эту тему. Ординаторы оперируют только фактами. Могу лишь сказать, что это точно был не Великий дом Аракетов, как изволила предположить юная мона. Хотя, надо признать, это смелая версия.

Голос Джабари был под стать ее внешности – чистый, вибрирующий, больше похожий на звук какого-то инструмента. Он казался совершенно бесстрастным, но Элейна уже долго общалась с послом и знала, что это лишь иллюзия.

Ординаторы считались служителями самого Араноса, и символом их Дома были весы с застывшими в равновесии чашами. Стремясь соответствовать своему званию, они всем своим поведением демонстрировали отстраненность, холодность, беспристрастность. Но это была маска, под которой скрывались обычные арраны. Со своими страхами, желаниями, предпочтениями. И своими заблуждениями.

Хотя, конечно, говорить об этом вслух – жуткое святотатство.

– Но в библиотеке Альтасара я нашла упоминания о девяти зиккуратах Багровой пасти, относящиеся еще к периоду начала Третьей эпохи, задолго до Раскола. Около двух тысяч лет назад. А в те времена регионом безраздельно правили Аракеты.